Айзек Азимов - Космические течения [litres]

Неожиданно ответил ей Рик:

– Это трименсиональная персонификация, Лона. Староста находится в другом месте, но мы можем его видеть.

Валона замотала головой. Раз так говорит Рик, значит, это правда. Она потупилась. Не могла себя заставить смотреть на людей, которые одновременно тут и не тут.

– Вы знаете, что такое трименсиональная персонификация, молодой человек? – спросил Абель у Рика.

– Да, сэр.

Последние сутки потрясли и Рика. Но если Валона всё сильнее впадала в ступор, то Рику с каждой минутой окружающее становилось всё более знакомым и понятным.

– Где вы об этом узнали?

– Не помню. Я знал это до того… до того, как всё забыл.

За время всей сцены Файф даже не пошевелился, лишь произнёс:

– Извините, что побеспокоил собравшихся, приведя в кабинет туземку-истеричку, но так называемый пространственный аналитик требовал её присутствия.

– Ничего страшного, – ответил Абель. – Однако выясняется, что ваш умственно неполноценный флоринианец знает, что такое трименсиональная персонификация.

– Полагаю, туземца хорошенько выдрессировали.

– Его допрашивали после прибытия на Сарк?

– Естественно.

– И каковы результаты?

– Ничего нового.

– Как ваше имя? – спросил Абель у Рика.

– Рик – это единственное имя, которое я помню, – спокойно ответил тот.

– Вы узнаёте кого-нибудь из присутствующих в этой комнате?

Рик внимательно оглядел собравшихся.

– Только старосту. Ну, и Лону, конечно.

– Это, – Абель кивнул на Файфа, – самый великий нобиль из когда-либо живших. Он теперь владеет целой планетой. Что вы о нём думаете?

– Я – землянин, – смело ответил Рик, – и ему не подчиняюсь.

– Сомневаюсь, что кого-то из коренных флоринианцев можно научить такому неповиновению, – сказал Абель, обращаясь к Файфу.

– Даже с помощью психозонда? – презрительно скривился нобиль.

– А этого джентльмена вы узнаёте? – вновь поинтересовался Абель у Рика.

– Нет, сэр.

– Это профессор Селим Юнц, важный сотрудник Межзвёздного Пространственно-аналитического Бюро.

– Следовательно, – Рик вгляделся в лицо Юнца, – он один из моих руководителей. К сожалению, я его не знаю. Или знал, но забыл.

– Мы с ним никогда не встречались, Абель, – грустно покачал головой Юнц.

– Примем это к сведению, – пробормотал Файф.

– Рик, – продолжил Абель, – я хочу рассказать вам одну историю. Слушайте меня внимательно и думайте. Думайте хорошенько! Поняли?

Рик кивнул.

Несколько долгих минут в кабинете звучал только неторопливый голос Абеля. Рик крепко зажмурился. Закусив губу, он прижал кулаки к груди и низко склонил голову. Казалось, этот человек испытывает сильные мучения.

Абель пересказал ход событий в том виде, как они были представлены Файфом. Поведал о перехваченном тревожном сообщении и его интерпретации, о встрече между Риком и Иксом, о психозонде и о том, как Рика переправили на Флорину, о докторе, поставившем ему диагноз и погибшем затем в аварии, о возвращении памяти. Наконец, он произнёс:

– Вот такая история, Рик. Я рассказал вам всё, что знаю. Она вам ни о чём не напомнила?

– Я помню только последнюю её часть, – с болью в голосе отозвался Рик. – Последние несколько дней. Ещё мне вспоминается что-то из совсем далёкого прошлого. Кажется, когда я впервые заговорил, мы отправились к доктору. Всё очень смутно… Нет, ничего больше не помню.

– Кое-что вы всё-таки вспомнили. Вы помните о грозящей Флорине опасности?

– Да, да. Это стало первым моим воспоминанием.

– Но вы не помните, что последовало за этим? Вы высадились на Сарке и встретились с мужчиной.

– Не могу вспомнить! – простонал Рик. – Не могу!

– Попытайтесь!

Рик поднял лицо, на лбу выступили капли пота.

– Я вспомнил слово.

– Какое слово, Рик?

– Оно не имеет смысла.

– Тем не менее скажите его нам.

– Воспоминание о нём ассоциируется у меня со столом. Это было давно, очень давно, всё как в тумане. Я сижу. Кажется, напротив сидит кто-то ещё. Потом он стоит и смотрит на меня сверху вниз. А потом это слово.

– Какое? – терпеливо спросил Абель.

Рик сжал кулаки и прошептал:

– Файф.

Все, кроме Файфа, вскочили на ноги.

– Я же вам говорил! – завизжал Стин и зашёлся визгливым, булькающим смехом.

– Давайте покончим с этим балаганом, – сказал Файф, старательно сдерживая свой гнев.

Ему пришлось подождать, наблюдая с суровым и бесстрастным видом, как остальные успокаиваются и рассаживаются по местам. Рик наклонил голову и, до боли зажмурившись, начал «прощупывать» свою память. Это доставляло мучительную боль. Валона крепко притянула его к себе и принялась тихонько баюкать, поглаживая по щеке.

– Почему же «балаган»? – дребезжащим голосом спросил Абель.

– А разве нет? – возразил Файф. – Вы добились этой встречи шантажом. Однако знай я, что меня ждёт судилище, на котором в качестве прокуроров и присяжных будут выступать перебежчики и убийцы, отказался бы, несмотря на вашу угрозу.

– Это не суд, сэр, – с холодной официальностью ответил Абель. – Профессор Юнц здесь для того, чтобы спасти сотрудника МПБ, как велит ему честь и долг. Я защищаю интересы Трантора в столь непростое время. Совершенно очевидно, что Рик и есть пропавший пространственный аналитик. Мы можем немедленно покончить с этой проблемой, если вы согласитесь передать Рика профессору Юнцу для дальнейшего освидетельствования и опознания. Разумеется, нам потребуется ваша помощь в поиске преступника, ответственного за психозондирование. Кроме того, нам нужны гарантии, что подобное впредь не повторится в отношении работников службы, стоящей превыше региональной политики.

– Сколько громких слов! Абель, шила в мешке не утаишь, ваши планы мне совершенно ясны. Что произойдёт после того, как я отдам вам этого человека? Склоняюсь к мысли, МПБ найдёт именно то, что хочет найти. Бюро может сколько угодно заявлять о своей независимости, однако не секрет, что их годовой бюджет на две трети спонсируется Трантором. Сомневаюсь, что хоть один мало-мальски разумный наблюдатель сочтёт Бюро по-настоящему нейтральной организацией. Выводы, которые они сделают в отношении этого человека, пойдут на руку имперским поползновениям Трантора. Какие именно выводы – спросите вы. Тоже очевидно. К этому человеку начнёт «возвращаться память». День за днём МПБ будет публиковать бюллетени о состоянии его здоровья. Он припомнит всё новые и новые подробности. Сначала моё имя. Затем моё появление. Потом мои слова. Меня торжественно признают виновным. Последуют требования возместить убытки, Трантор окажется «просто вынужденным» временно оккупировать Сарк, однако нет ничего более постоянного, чем временное. Есть пределы, за которыми любой шантаж теряет силу, и вы, господин посол, таковых достигли. Если хотите получить этого человека, высылайте за ним военный флот.