Фред Сейберхэген - Берсеркер (Сборник) Книги 1-11

В пассажирский отсек вкатился вооруженный робот, по-видимому, завершивший свою работу на контрольном пункте за соседней дверью. Несомненно, что Гейзин и Аринари, если бы кто-то спросил их мнение, стали бы сильно возражать против выдачи оружия Хейвоту и попавшему теперь в немилость агенту Танарат. Но их мнение никого не интересовало.

Робот, согласно заданной программе, прокатился между короткими рядами кресел и с помощью своих металлических рук предложил каждому из пассажиров выбрать себе альфапусковое или самопусковое, запускаемое взглядом, наплечное оружие. Гейзин и Аринари сделали свой выбор автоматически и робот проследовал дальше. Но, прежде, чем он успел приблизиться к Хейвоту, тот уже успел разглядеть, что штативы на боках робота были унизаны рядами того, что, по его мнению, могло быть только гранатами, свисавшими гроздьями поспевших фруктов, с нетерпением ждущих мгновения, когда жадная рука землянина сорвет их. Хейвот слабо разбирался в боевой артиллерии, но они были похожи на те, которые называются учебными гранатами. Очень удобная для применения вещь, особенно, если до машины берсеркера или до того, кого вы недолюбливаете, рукой подать, даже, если на нем космический скафандр. Взяв левой рукой альфапусковой карабин, Хейвот правой стал поспешно набирать гранаты одну за другой, всего три. Трех, подумал он, возможно, будет и много. Все три, словно это место было специально придумано для них, уютно устроились в сумке, приделанной к поясу скафандра Хейвота. Карабин он держал в руке. Это был энергетический проектор, луч которого раскалывал и сотрясал тяжелое вооружение и доспехи, но был совершенно безопасен для плоти. В предмете, о который он ударялся, луч вызывал сильную вибрацию; но в такой мягкой субстанции, как плоть, эти вибрации быстро затухали, не принося никакого вреда. С твердыми материалами эффект был обратный.

Твердые поверхности могли быть защищены путем нанесения специального химического композитного покрытия. Робот, раздающий оружие, также обрабатывал доспехи присутствующих специальной химической защитой. Каждый раз формула менялась, чтобы враг не смог повторить ее.

Наведение на цель и стрельба из самопускового оружия осуществлялась с помощью глаз пользователя. Прицел следил за отражением в зрачках оператора и наводился строго по направлению взгляда, сигналом к выстрелу служило прищуривание глаз. Но иногда эта штуковина срабатывала случайно — когда система была заряжена и готова к бою, нельзя было смотреть на кого-то или что-то, что вы боялись повредить.

Альтернативой этому оружию было альфопусковое. Эта система была более скоростной и надежной, правда, требовалось больше времени для его освоения. Это оружие тоже наводилось с помощью взгляда, но стреляло по контролируемому сигналу альфаволны органического мозга оператора.

Не считая нескольких кошмарных моментов, искусственная гравитация флагмана справлялась со всеми перипетиями битвы, оберегая и защищая корабль и команду от решительного воздействия перегрузок, возникающих из-за ударов, наносимых противником. Только один раз гравитация “Симметрии” изменилась настолько, что люди были раскиданы по углам, и прокатившаяся волна локальных и гравитационных сил была настолько велика, что вызвала серьезные потери экипажа, несмотря на защиту скафандров. Но это было на другой палубе, вдали от командного пункта.

Хейвот взвешивал свои шансы. Он хотел избавиться от одного из офицеров СЧ или даже от обоих сразу. Конечно, при условии, что никто об этом не будет знать. Но его основная цель состояла в том, чтобы точно удостовериться: Бекки будет хранить молчание. Она была единственным человеком на борту, кто знал содержание этого чертова шифрованного донесения.

Как только присутствие берсеркеров на корабле подтвердится, все, что произойдет, может быть свалено на них. Если бы он мог извлечь ее из скафандра, то подошел бы и нож для расправы, как впрочем и любое более впечатляющее оружие высоких технологий,— вряд ли кто-нибудь станет исследовать раны после ее смерти.

Ножи могут подождать. А пока Хейвот с убийственным спокойствием, которое в отчаянных ситуациях удавалось ему сохранять, ожидал благоприятного момента, чтобы расправиться с сотрудниками СЧ. Это его состояние мнимой безмятежности его враги называли нечеловеческим.

Услышав по корабельному радио, что после очередного обмена орудийными залпами берсеркеры высадились на борту судна, он испытал тихую радость. Предполагалось, что внутрь внешнего корпуса проникло, по крайней мере, три вражеских аппарата.

По внутренней связи Хейвот услышал, как кто-то всхлипнул. Он предположил, что это мог быть Аринари. Большая часть членов экипажа, кто еще оставался в живых, продолжали спокойно выполнять свои прямые обязанности, о чем можно было судить по их голосам, кратко обменивавшихся информацией.

Новое донесение. Охваченный ужасом человеческий голос, тяжело и отрывисто дышащий, словно говорящий находился при смерти, по каналам внутренней связи объявил, что одна из дьявольских машин двигается по коридору в направлении командного пункта.

Спокойно, ни о чем не думая, подчиняясь своему телу, Хейвот освободил крепления своего кресла. Он встал, усиленные соединения его тяжелого скафандра легко подняли его на ноги, карабин в его руке занял боевое положение. Рюкзак на спине, в котором помещалась компактная водородная силовая лампа,— мощности ее хватило бы для того, чтобы остановить несущуюся подземную электричку — как только он поднялся, аккуратно лег на место.

Правила строго-настрого запрещали пассажирам покидать кресла во время боевых действий, и было естественным то, что, соблюдая их, Бекки и двое людей СЧ, ревностные исполнители закона и порядка, задержались в своих креслах несколько дольше.

Но мгновение спустя Бекки тоже соскользнула со своего сиденья, исполненная решимости находиться рядом со своим любимым.

Сначала Гейзин, а за ним и Аринари, последовали ее примеру.

Хейвот жестом властно приказал им отступить назад. Направив карабин в нужном направлении, Хейвот спокойно, как только позволял ему его тяжелый костюм, занял положение, из которого мог поразить любую цель, появись она в дверном проеме.

Посылая едва слышимую звуковую команду своему маленькому встроенному в скафандр электронному мозгу, он повысил чувствительность внешних микрофонов. Теперь он мог слышать медленное приближение берсеркера. В коридоре что-то передвигалось, подходя все ближе и ближе, скользя на разбитых и слегка похрустывающих обломках, подавшись вперед и замря, словно для того, чтобы осмотреться и прислушаться. С той позиции, где это находилось, была видна дверь командного пункта.