Ольга Гусейнова - Единственная [litres]

– Потерпи. – Кого больше успокаивал? Себя или меня? Дальнейшее прозвучало немного зловеще: – Главное, добраться до лагеря, а там что-нибудь придумаем.

Мое желание поболтать, чтобы отвлечься, поддержал общительный и научно подкованный Рето:

– Первые команды рантов, которые нашли полярников, не сразу узнали о воздействии «золотых» индивидуумов на нашу физиологию. Мы понесли серьезные потери среди исследователей. Тогда еще в группы входили женщины, в результате имели место случаи насилия. В общем, погибших по различным причинам было много. У кого-то психика не выдерживала, принять факт желания мужчины к мужчине – это запредельно. Кто-то кончал с жизнью сам после насилия над женщиной и ее гибели. Тех, кого продержали в плену несколько дней, почти всех потеряли: умирали, как жужики, либо сами, либо во время ломки. На эту вонючую дрянь подсаживаются, организм не может забыть дичайший всплеск гормонов удовольствия и буквально высасывает из тела все возможное, чтобы погасить желание. Следом наступала эмоциональная кома, из которой мало кто мог выйти самостоятельно. Повезло лишь семейным, тех выводили из гормонального голодания ри-янты. После группы ученых начали формировать с участием лешек, для них секс – удовольствие и молодость. Первые экспедиции с ними провожали шутками: за вечной горячей юностью с Ранта сбегут все серые. Как оказалось, зря шутили.

– Неужели не помолодели? – съехидничала я, а руки сами собой сжались вокруг шеи моего мужчины.

Честно говоря, к этим молодящимся суккубам я испытывала антипатию заранее.

Рето продолжил рассказ:

– Помолодели, но на них этот золотой шквал оказал настолько мощное действие, что буквально в клочья разнес все цивилизованное. Происходившее сегодня ни в какое сравнение не шло с тем, во что превращались лешки от воздействия золотых. Они сходили с ума сразу и навсегда, превращаясь в энергетических убийц, зависимых, но при этом смертельно опасных. Второй этап исследований Полярной рантами с треском провалился, поскольку погибали не только мы, но и аборигены. Одна обезумевшая лешка могла высосать жизнь сразу из пары десятков полярников.

– Кошмар! Рето, я не понимаю, зачем они вам вообще? – невольно вырвалось у меня.

Медик усмехнулся весело и бесшабашно, словно под кайфом:

– Дары космоса принимай с благодарностью, так говорят на Ранте.

– Только поэтому?

– Не только, – ответил он, ловко перескакивая через яму. – Подобные беспорядочные спаривания с участием наших ученых привели к тому, что полярницы произвели на свет парочку маленьких рантов. Таким образом был полностью доказан факт совместимости.

– А что с ними стало? – мне хотелось узнать о судьбе детей.

– Они живут с родителями на стационарных исследовательских базах на другой стороне планеты.

– Но почему? – изумилась я.

– Общее потомство связывает ранта с выбранной женщиной. И налагает обязательства, ведь мы высоко развитая раса и свою плоть и кровь бросить на произвол судьбы не можем. Полярницам на Ранте делать в принципе нечего и таким детям тоже, к сожалению. Думаю, ты понимаешь почему. Уровень интеллекта у первых смесков слишком низкий, недоразвитый. Даже с учетом отцовских генов. Как ни поразительно, но их гены сильнее и подавляют наши. Даже внешне они больше полярники, чем ранты. Поэтому ждем, усиленно помогаем развиваться, наблюдаем, но в своеобразных резервациях. А любые контакты с аборигенами на данный момент вне баз категорически запрещены.

– Понятно, – протянула я, в душе осуждая высокоразвитых исследователей.

Резервации, смески, уровень развития… а полярников кто-нибудь спросил? Им это надо?

Я чувствовала, как Джар крупно дрожит всем телом.

– Тебе не тяжело нести меня? – В моем голосе звучали хриплые, соблазняющие нотки.

Что это со мной? Неужели я так умею?

Джар молча прижал мою голову к плечу и ускорился, начиная подъем в гору. Лица четверых рантов, бежавших рядом, побледнели и блестели от пота. За товарищей по несчастью, в смысле страдающих от отравы, ответил неунывающий Рето:

– На боевых вылетах груз у каждого из нас весит гораздо больше. Дрифт защищает от многих опасностей, но он для физически подготовленных. Даже медик группы в состоянии, не слишком напрягаясь, нести твой груз полдня минимум.

И ехидно усмехнулся, напомнив о былых сомнениях в его возможностях.

Я окинула бойцов изучающим взглядом и признала: да, точно смогут. Мою молчаливую похвалу сразу отметили. Вон как ухмыляться начали.

Очередная волна похоти и непереносимой боли вырвала у меня глухой стон. Я потерлась щекой о лицо Джара, еще сильнее сжалась, ощущая, как горит кожа и наливается грудь, и испуганно выдохнула:

– Мне кажется, я умираю…

– Не бойся, Таяна, рядом с тобой янт, он тебе скоро поможет, – рыкнул Илэр, сжимая побелевшие кулаки.

Мужчины были явно перевозбуждены и с трудом контролировали себя. Тряпки – лоскуты от моего палантина, – прикрывавшие лица рантов, не защитили их от последствий удушливой атаки.

– Кто бы мне помог, – процедил Дейти.

– Последний всплеск шаковой золотой аномалии был настолько силен, что я сам с трудом сдерживаюсь, чтобы на вас не засматриваться, – неожиданно хохотнул Рето. – Хотя это противоречит нашей физиологии. Ведь раны не задействованы.

– Я вырву язык любому из вас, если хоть кто-то узнает о подробностях того, что здесь было! Да и что будет – особенно! – с нешуточной угрозой прошипел Илэр.

– А что будет? – всполошилась я.

– Большое плавание, – вновь хохотнул Рето. Видимо, его после воздействия потянуло иронизировать.

Да и остальные изменились каждый на свой лад. Дейти из весельчака превратился в мрачного страшилку. Илэр – в комок желчи и нервов. Даже бежал, как деревянный, утратив легкий и плавный ход. Арш вообще молча зыркал по сторонам, жаждая кого-нибудь убить – сжимал в руке нож и словно мысленно резал кого-то на лоскутки. Бр-р-р…

Джар смотрел вперед, будто ничего не видел перед собой, его руки на моем теле походили на стальные затворы, которыми он предотвращал любую попытку хотя бы дернуться. А вот крылья носа раздувались, словно паруса в шторм, жадно вдыхая. Казалось, я сама ощущала запах своего возбуждения и виновато выдохнула ему на ухо:

– Прости меня за слабость, за то, что снова приходится спасать и рисковать…

Крупная волна дрожи прошлась по его телу, а горло исторгло похожий на животный рык страсти.

– Не проси, слышишь, не проси у него прощения! – Рядом возник Арш, тут же поймав злобный, ревнивый взгляд Джара. – Это я допустил ошибку в очередной раз. Рискнул по привычке, расслабился в этом краю света и жары…

– Повторный курс новобранца поправит твои мозги, – холодно заметил Джар.