Ольга Гусейнова - Единственная [litres]

– В свое время нас именно там и поселили, – съязвил лешка.

– Вы там прожили всего три года, а потом подвинули рантов и заняли самые теплые и комфортные места, – желчно парировал Рето. – Через секс продвинулись.

– Не обращай внимания, Таяна, – устало вздохнул Джар. – Эти двое – известные друзья, правда, их компанию немногие выдерживают больше пяти минут, но мне приходилось терпеть гораздо дольше. Еще учились вместе.

– Ой, вы друзья детства? – улыбнулась я.

– Вынужденно, – довольно буркнул лешка. – Я от них сбежал в космос, но и здесь не скрылся.

– Ты меня порой так сильно бесишь, что хочется дать в морду, – признался Джар.

– Знаешь, как тяжело расшевелить такую ледышку, как ты, на эмоции? – не остался в долгу Тошиль. – А в мужской компании только эмоциями и остается питаться…

– Кровосос! – рыкнул Рето.

– Жужик! – добавил Джар.

Тошиль заметно повеселел и перевел внимание на меня:

– Так вот о культурном. В сером квартале, Таяна, ты найдешь самые интересные, невероятные, чувственные…

– Она туда не пойдет! – безапелляционно заявил Джар.

– Почему? – удивилась я.

Не люблю, когда за меня сразу решают.

– Помнишь площадь затейников в деревне полярников? – вкрадчиво спросил Джар.

Невольно содрогнувшись, я кивнула, а Рето припечатал:

– Так вот, в серых квадратах развлекаются еще хуже!

Я оторопело посмотрела на Тошиля, а тот хмуро взирал на собеседников.

– Ты забыла, о чем я говорил? – тихо обратился ко мне Джар. – Лешки питаются энергией через секс. Энергией и эмоциями, а секс – самый простой и приятный способ. Для них это естественно… а нам понятно.

– Вот именно, каждая раса живет на Ранте так, как ей удобно, – неожиданно поддержал его Тошиль. – И никто не лезет к другим с требованием измениться. Ведь мы зависим от рантов, а они от нас.

Трое – язык не поворачивается сказать – друзей усмехнулись понимающе.

– А как я… как меня… мое место где на Ранте? – прошептала я Джару.

– В моем доме, в моем сердце, в моей жизни, – ответил он без сомнений и колебаний, привычно обнял за талию и притянул к себе.

– После прохождения официальных процедур, я уверен, учиться в школе для девочек тебя не заставят. И занятие найдут надолго, даже если не захочешь, – пообещал Рето. – С учетом багажа твоих знаний загрузят по полной.

– У вас девочки учатся отдельно от мальчиков? – полюбопытствовала я рассеянно, думая о том, что сказал Джар.

– Да, у них другая программа обучения. Но если кто-то из рантан захочет заняться условно мужским видом деятельности, получить мужскую профессию, – не проблема. Дополнительное образование заполнит пробелы, – ответил Тошиль.

– Порой мальчики и девочки из одного района привязываются друг к другу еще в детстве и выбирают дополняющие профессии, – добавил Джар, а потом мягко улыбнулся. – Например, мои родители соединили свои судьбы в десять лет, решив, что они идеальная пара. Лате – ученый, а лама – его верная помощница. Она все его работы оформляет, структурирует и представляет.

– Рум Жейль и де-румина Дарна – большого ума ранты, – уважительно согласился Тошиль. – Идеально дополняют друг друга.

А я наконец вычленила то, что мне давно не давало покоя, корябало слух, но как-то не было возможности спросить.

– Уважаемые офицеры, простите за возможно грубый и глупый вопрос: почему вы обращаетесь ко всем на ты и без фамилий? У вас так принято? Накоротке к любому, или…

– Да, ты поясняла, что означает фамилия, – вспомнил Джар. – У нас нет понятия родового имени. При рождении каждый получает свое собственное.

– Но как же без фамилии? – удивилась я.

В известных мне мирах почти всегда фигурировали родовые имена, иногда они заменялись названием городов или местом проживания, иногда чем-то иным, но были. А у рантов – только имя?

– Зачем всем и каждому сообщать, чей ты ребенок? – недоумевал Джар. – Зачем принижать свое достоинство, способности или значимость конкретного ранта? Мы не перекладываем чужие недостатки на своих потомков, каждый зарабатывает репутацию своему имени сам.

– А… а юридически как обособить одного от других?

– У вас все фамилии уникальны? – в свою очередь, удивился Джар.

– Нет, присваивают идентификационные номера и…

– У нас тоже есть нечто подобное, – сказал Рето.

Я вспомнила об еще одном значимом для землян обстоятельстве:

– А семья? Как вы обозначаете, что конкретная женщина принадлежит своему мужчине и они состоят в союзе? У них общие дети?

– У вас фамилия используется с этой целью? – осторожно поинтересовался Джар.

– Ну да, у мужа и жены, по-вашему янта и ри-янты, общая фамилия. Как правило, но можно оставить родовую, или взять фамилию жены, или двойную. Совершеннолетние дети тоже могут выбрать.

Собеседники смерили меня внимательными взглядами, и отвечать начал Рето:

– У нас – никак. Мы знаем, что это ри-янта, а это янт. А это их дети. У нас факт брачного союза не надо никому доказывать или обозначать. Для правительства союз регистрируется в семейной базе, и на время или на всю жизнь рантана выбывает из перечня свободных.

– Но…

– Все официально, – подтвердил Тошиль.

Я подошла к теме с другой стороны:

– А откуда другие мужчины узнают, что к женщине нельзя подходить с нескромными предложениями? И трогать ее нельзя, если у нее есть янт?

Тошиль хмыкнул, а ответил мне Джар:

– Ни один рант не подойдет к незнакомой рантане с любым предложением. Кроме как помочь, если ей плохо или она заблудилась. Вызовет стражей или медиков. Они сами обратятся к родственникам или опекунам. Трогать можно исключительно свою жену или родственницу. У нас в принципе не принято трогать посторонних женщин.

– А лешек можно? – слегка иронично спросила я.

– Лешкам только приятно будет, – усмехнулся Тошиль. – Лешки обожают любые тактильные контакты. У нас как раз наоборот – трогать приветствуется и желается.

– Ясно, – кивнула я, переваривая информацию. И подумала вслух: – У вас семья регистрирует связь лишь номинально в семейной базе? Никаких свадеб… праздничных мероприятий по этому поводу не проводят?

Мужчины задумались; наконец Джар произнес:

– Семьи празднуют… дома или в общественном сытном месте. Янт дарит своей ри-янте благодарственные дары. И все. А у вас?

Я расстроенно, тяжело вздохнула:

– А у нас не будет ни белого платья, ни выкупа, ни пьянки. Все равно что замуж выходить по залету.

До рантов причина моей печали доходила дольше, чем до лешки Тошиля, который обидно хохотнул:

– Я так понимаю, у вас все по-другому!

И перевел многозначительный взгляд на словно окаменевшего Джара. Тот сразу отмер:

– Мы можем зарегистрировать нашу связь в белом платье. – Помолчал и осторожно предложил: – А кому заплатить за тебя, ты только скажи, я…