Ольга Гусейнова - Единственная [litres]

Я засмотрелась на его поджарое крепкое тело. Ух, как я себе завидую! Поймав мой восторженно-заинтересованный взгляд, янт довольно усмехнулся и край майки опускал медленно-медленно. Но увы, у меня же важное дело – готовлю есть.

– Мой новый кухонный аппарат оказался коварным, – пожаловалась я, – не хочет слушаться инопланетянку – и все тут.

Джар включил вытяжку и развернул перед собой инструкцию. Затем заглянул в агрегат, потрогал посуду, смерил меня насмешливым взглядом:

– Просто эта плита предназначена для посуды из жневки, а ты графитовую взяла…

Расстроенно оглядела свой кулинарный уголок, как назвал его Джар, и устало опустилась в кресло. На Ранте мало кто готовит сам, все пользуются готовыми блюдами, которые заказывают в сытных домах. Причем на любой вкус, диету, возраст и количество едоков. Поэтому в доме имеется только оборудование для хранения и минимальный набор посуды. Но если представитель рода Синичкиных что-то решил, то сделает во что бы то ни стало. Вот и я, не обнаружив милой сердцу кухни в своем новом доме, попросила янта выделить мне кулинарный уголок. Опять-таки земными яствами захотелось побаловать семью, блеснуть способностями. Спустя два дня настойчивых поисков в сети, мы нашли небольшой кухонный автомат. Я была на седьмом небе от счастья.

А еще через два дня – признала первое поражение. Придется не только разбираться с разнообразием местных продуктов, но и учиться пользоваться новой техникой. Но у меня дети! Будут. По требованию правительства я согласилась на целых пять душ. Согласилась, правда, под давлением, но, на досуге подумав и решив: жизнь длинная, рожать подряд не требуют, с камерой над нами никто стоять не будет, так может, пятеро детей станут мне радостью, а не проблемой.

Джар присел на корточки у моих ног и взял мои руки в свои:

– Если хочешь, я помогу тебе разобраться.

– Хочу! – повеселела я. – Ты разберись с инструкцией и сделай мне пометки, куда тыкать, чтобы пожарить, куда сунуть, чтобы сварить, на что надавить, чтобы испечь.

Джар хохотнул, уткнулся мне в колени лицом, обнял за талию и с нежностью выдал:

– С тобой не соскучишься!

– Стараюсь, – пошутила я.

К родителям Джара из-за моих кулинарных выхо… экспериментов мы прилетели после полудня. Встречу с ними я ждала с таким же трепетом и волнением, как с домом… но нисколечко не боялась. Ведь они, даже не зная меня, сразу помогли сыну, рисковали. Спасли меня и нашего нерожденного сына.

И вот мы в желтом квадрате – песчаной пустыне, из которой, словно грибы, растут футуристичные здания, похожие на огромные деформированные пузыри. Может, его лама и лате к подобному пейзажу за несколько лет проживания на жаркой стороне Полярной привыкли?

Для поездки сюда я выбрала типичное для рантан свободное платье до пят, наподобие земного сарафана, и надела пару ниток «жемчуга». Ткань оказалась настолько мягкой и приятной телу, что я невольно похвалила выбор здешних брюнеток, предпочитающих комфорт изыскам лешек. Джар в светлой легкой футболке и брюках, очень идущих ему, особенно на контрасте со смуглой кожей и отросшими черными волосами, выглядел непривычно и ослепительно.

Сегодня мы впервые появились на публике вместе, передача не в счет. И пока шли с общественной парковки к огромному шарообразному зданию, сплюснутому сбоку, встречавшиеся ранты и лешки едва не замирали столбами с горящими глазами. Некоторые желали светлого дня, нашлись и те, кто кинулся запечатлевать меня, эка невидаль, на девайс, и даже те, кто попросил сделать селфи со мной рядом. Я смущалась, но старательно улыбалась. Джар не осложнял себе жизнь вежливостью и шел рядом с видом «осторожно, злая собака». Но благодаря этому к нам не многие решились подойти.

Родители янта забрались на самый верхний этаж – в лифте нам пришлось познакомиться с пятью пассажирами, пережить селфи с настойчивой лешкой. Ладно бы только сделать фото, но, когда я заметила, что ее рука уж больно по-хозяйски бродит по бедру моего янта, вряд ли мой оскал вместе с убийственным взглядом соответствовал облику нежной, мягкой, земной овечки. Лапочки, которой меня хотели видеть и, главное, представить согражданам имиджмейкеры от правительства. Скорее у меня на лбу тоже засветилось предупреждение: «Осторожно, злая собака».

Подумав об этом, я расслабилась и хихикнула, немного удивив Джара замечанием:

– Мы с тобой друг друга стоим.

Мой любимый рант сплел наши пальцы, затем озабоченно осмотрел меня, словно проверяя, а не заболела ли я. Потом оповестил родных о нашем прибытии.

Встреча неожиданно была не просто радушной, а будто мы сюда каждый день приходим. Ра Жейль по-отечески внимательно осмотрел меня с ног до головы, кивнул своим мыслям и с улыбкой погладил по голове. Риа Дарна по-матерински суетливо крутилась вокруг меня и сына, сперва крепко прижала его, затем шагнула ко мне и бережно-пребережно, словно я вот-вот рассыплюсь, обняла.

– Лама, поверь, моя Таяна – крепкая, гнется, но не ломается.

Мы с риа Дарной смерили друг друга одинаковыми оценивающими взглядами, быстро сменившимися благожелательными, и сразу приняли друг друга. Какое счастье! Кроме Джара у меня появились его родители – солидные, но еще достаточно молодые ранты, – ближе которых никого нет. Будем учиться жить вместе и понимать друг друга.

После плотного обеда Дарна принесла янту и сыну ягоды шоши, а нам – легкий, бодрящий напиток. Затем двое ученых буквально забросали меня вопросами, причем связанных не только с областью ксенологии. Пришлось объясняться до самого вечера. «Предатель» Джар лишь ухмылялся, его все устраивало – любимые в сборе, сидят, болтают, занимаются любимым делом… почти. Скоро привыкну разговаривать часами, вот тогда и посмотрю, насколько он будет довольным.

Но когда разговор зашел о шантаже детьми и условиях моего интернирования, Жейль осторожно спросил:

– Таяна, скажи честно, почему ты отказалась отдать яйцеклетки?

– Я не торгую своими детьми.

Оба родителя переглянулись, отметив мое потрясение. Затем Дарна поджала губы, а Жейль уточнил:

– Ты в курсе, что по тебе готовят отдельный закон? Причем с весьма суровым наказанием за его нарушение.

– Какой? – мы с Джаром насторожились.

А вот родители помрачнели:

– Тебе запретят продавать средства контрацепции, проводить какие-либо процедуры, предотвращающие зачатие. Не только на Ранте, но и в любой колонии, станции, корабле. В общем, на земле и в космосе, – подытожил ра Жмель.

– Вот коз… – чуть не выругалась я.

Они не знают, с кем я хотела сравнить авторов этого закона, но о воспитании забывать не дело. Значит, местные умники решили пойти другим путем, чтобы добиться от меня улучшения генофонда. И твердо намерены увеличить ту самую каплю в море.