Джеймс Кори - Восстание Персеполиса

Все равно. Все они ничего не значат, если целый город может погибнуть в одно мгновение.

Она оказалась в вестибюле администрации Союза, сидела на неудобной кушетке, устремив взгляд в никуда. Здесь ее и нашла Авасарала. Старуха поставила свое инвалидное кресло напротив, словно расположилась в частной квартире или на крылечке земного дома. Больше в вестибюле никого не было. Это, скорее всего, постарался Воган. Ей представилось, как раздается, раскалывается палуба между ней и Авасаралой. О чем подумала Сантос- Бака, когда это случилось? Было ли у нее время подумать? Драммер пыталась усвоить, что никогда больше не увидит младшей подруги, по мысль не укладывалась в голове. Страшно даже представить, каково ей будет, когда уложится.

– Извини, – сказала Авасарала.

Драммер помотала головой.

– Тебе от этого не легче, – говорила старуха, – но все они знали, чем рискуют. Шансы развернуть «Бурю» с первой попытки… Мало было шансов.

– Следовало выждать, – отозвалась Драммер. – Оттянуться. Собрать силы и атаковать хреново чудище всем, что имеем. Стереть его в порошок.

Голос у нее сорвался. Она плакала, не замечая, что плачет. Авасарала сунула ей платок.

– Ошибаешься, Камина. Заплатить пришлось дороже, чем хотелось бы. Дороже, чем мы ожидали. По мы добились того, зачем пришли.

– Чтобы погибнуть? Пострашнее?

– Чтобы узнать, – возразила Авасарала. – С какой скоростью затягивается их обшивка. Нам необходимо это знать. А если снаряд рельсовой попадет в точку установки ОТО, орудие отрастет вместе с обшивкой? Это нам тоже нужно, а просто разглядывая издалека, ничего не поймешь. Может, более сложные механизмы корабль восстановить не сумеет? У нас теперь есть схема расстановки орудий. Где расположены ОТО. Где рельсовые. Откуда пускают торпеды. В следующий раз будем знать, куда целить. Ослабим его вооруженность, добьемся того, чего нс сумели в этот раз, потому что не знали.

– Ладно, – обронила Драммер.

– Они погибли не зря, – сказала Авасарала.

– Все умирают зря, – ответила Драммер.

Минуту они молчали. Драммер откашлялась, высморкала нос в салфетку и уперлась локтями в колени. Со дня принесения президентской присяги случались у нее моменты – не много, зато памятные, – когда она уверялась, что неспособна возглавлять Союз, что это ужасная ошибка. Саба убеждал, что все иногда чувствуют себя самозванцами. Если они люди. Раньше ее это утешало. В ее сознании снова гибла Независимость. Драммер мучительно предчувствовала, что, прежде чем удастся заснуть, космический город погибнет тысячу раз. И больше, если она увидит сон.

– Это вы со мной сделали? – спросила она.

Авасарала нахмурилась, бумажный лоб пошел складками, как смятая простыня.

– Вы добились, чтобы я пожертвовала своими людьми ради нужных вам сведений? – проговорила Драммер. – Это ваша работа?

– Нас обеих поимела история, – ответила Авасарала. – Поживи с мое. Повидай перемен, сколько я повидала. Узнаешь кое-что страшное.

– А вы сейчас скажите.

– Смысла нет. Пока сама не увидишь, не поверишь.

– А знаете что? Шли бы вы на хрен.

Авасарала расхохоталась так, что ее кресло заподозрило неладное и подалось на несколько сантиметров вперед, прежде чем старуха перехватила управление.

Вот это правильно, Камина. Это правильно. Так вот. Попробуй меня попять. Проживешь подольше, увидишь, что все они – наши люди.

– Независимость и «Онтарио», – сказала, как сплюнула, Драммер. – Союз, КЗМ, одна большая счастливая семья, сплотившаяся против поджигателей. Чудесно.

– Я же говорила, что не поймешь, – холодно отрезала Авасарала. – Те поганцы с «Бури». Я пыталась объяснить, что они тоже – мы.

Неестественно миловидный мужчина, новый ведущий канала, который все называли «лаконским государственным», сидел в мрачной задумчивости, не глядя в камеру. На экране за его спиной разыгрывалось первое сражение между «Бурей» и объединенными силами системы Сол. Снято было, конечно, с точки зрения «Бури». Много телескопических приближений и кадров, сделанных торпедами в полете. На одном марсианский фрегат, младший братец «Росинанта», сгорел в огненном шаре, когда ядро рельсовой пронизало его от носа до хвоста. На другом: камера торпеды метнулась через космос в бок истребителю ООН и кончила жизнь во вспышке помех.

Корабли Сол взрывались один за другим. Учитывая точку съемки, невозможно было судить, пострадала ли «Буря». С гибелью каждого корабля Холден слышал тихие вздохи вокруг: не он один наблюдал первый акт конца света – в тесной комнатушке собрались и другие члены маленькой группы сопротивления.

Экран за красавчиком погас. Ведущий обратил серьезное лицо прямо к камере и заговорил:

– Обращаюсь к станции Медина. Относительно того, что мы сейчас видели, имеем честь представить вам заявление губернатора станции капитана Сантьяго Сина.

Камера отъехала назад, открыв сидящего рядом с красавчиком губернатора Сина. Тому недоставало тщательно вылепленной бесполой красоты ведущего, но на лице была та же тихая задумчивость.

– Приветствую вас, лаконские граждане, проживающие на станции Медина. Я пришел сюда в момент трагического для всех нас события. Не стану глумиться или хвастаться военным превосходством Лаконии. Я не желаю славы за счет катастрофы, свидетелями которой стали вы все. Нет, я хочу почтить отважных воинов системы Сол, погибших в убеждении, что защищают свой дом. Большей жертвы не может принести ни один воин, и я питаю одно лишь почтение к этим храбрецам. Я прошу вас почтить их вместе со мной минутой молчания.

Син опустил голову и закрыл глаза. Красавчик последовал его примеру.

Кто-то за спиной Холдена грязно выругался. Сидевшая рядом Бобби громко хрустнула пальцами и нахмурилась так, что Холден испугался – не разошлись бы свежие швы на щеке.

Син на экране поднял голову и только потом открыл глаза.

– Лаконцы – а это имя я обращаю ко всем на Медине, потому что считаю всех вас равными мне согражданами. Лаконцы, ваши военные всегда провозглашали своей целью оборону и защиту жизни. Как только флот системы Сол прекратил атаку и перешел к отступлению, «Сердце бури» немедленно остановило огонь. Никто в составе лаконской армии – будь то корабль, солдат или станция – не откроет огня иначе как в ответ на угрозу жизни и имуществу.

– Разве что в отместку за непокорность выбьет систему-другую целиком, – подсказал кто-то за спиной Холдена. – Лицемеры сраные.

Син подался вперед, обратив на зрителя умоляющий взгляд.

– Я призываю всех, у кого есть в системе Сол друзья или родственники, связаться с ними и внушить, что их политические представители должны начать переговоры с адмиралом Трехо для обсуждения условий вступления в Лаконскую империю без новых военных действий и потерь. Погибшие были героями, по Лаконии нужны не мертвые герои, а живые граждане. Наш долг – ваш и мой – сделать все для общего мира и безопасности. С этой целью я временно отменяю информационную блокаду и предоставляю связь с системой Сол всем имеющим в ней родственников. Прошу воспользоваться этой свободой, чтобы помочь тем, кого вы любите, сделать правильный выбор. Благодарю всех за внимание, и доброго вам дня.