Ларри Нивен - Мир-Кольцо. Строители Мира-Кольца

— Собираешься устроить за ними охоту?

— Да, собираюсь, — Говорящий даже не почувствовал сарказма в его голосе.

— На чем? — взорвался Луис. — Знаешь, что они нам оставили? Гиперпривод и жилой модуль, и больше ничего! У нас нет даже пары маневровых двигателей. У тебя мания величия, если ты думаешь, будто на чем-то таком можно сражаться!

— Именно так считает враг! Но они не знают, что…

— Какой враг?

— …что бросить вызов кзину…

— Это автоматы, болван! Враг начал бы стрелять сразу же, как только мы оказались бы в пределах его досягаемости!

— Меня тоже удивляет их необычная стратегия.

— Это автоматы! Рентгеновские лазеры для уничтожения метеоритов. Они запрограммированы сбивать все, что может врезаться в кольцо. Стоило нашей расчетной орбите пересечь кольцо — и бум! Лазеры!

— Что ж… возможно. — Кзин начал опускать заслонки над неработающими частями приборной панели. — Но, надеюсь, ты ошибаешься.

— Ну да, конечно. Всегда ведь лучше, когда есть на кого свалить вину?

— Было бы лучше, если бы наша траектория не пересекла кольцо. — Кзин уже закрыл половину панели и продолжал опускать заслонки. — Мы летим на большой скорости, что позволит нам покинуть эту систему и зону местной аномалии, после чего мы сможем воспользоваться гиперприводом и вернуться к флоту кукольников. Но прежде всего нужно не врезаться в кольцо.

Настолько далеко Луис не загадывал.

— И надо было тебе так спешить? — горько проговорил он.

— По крайней мере, мы не столкнемся со звездой. Если бы мы летели прямо к ней, автоматика не стала бы атаковать.

— Лазеры продолжают нас обстреливать, — сообщила Тила. — Я вижу звезды сквозь сияние, но само оно никуда не делось. Это ведь значит, что мы все еще летим к поверхности кольца?

— Если лазеры автоматические — да.

— Если мы врежемся в кольцо, то погибнем?

— Спроси Несса. Его раса построила «Лжеца». Попробуй, может, заставишь его развернуться.

Кзин презрительно фыркнул. Он уже закрыл большую часть приборной панели. Горели лишь несколько жалких огоньков, а значит, «Лжец» был еще отчасти жив.

Тила Браун склонилась над кукольником, все так же свернутым в клубок за хрупкой сеткой. Вопреки предположению Луиса, она не проявляла ни малейших признаков паники с самого начала лазерной атаки. Тила подсунула руки под основания шей кукольника и стала нежно их почесывать, как это делал однажды при ней Луис.

— Глупый трусишка, — упрекнула она напуганного кукольника. — Ну давай же, высунь головы. Посмотри на меня. Пропустишь все самое интересное!

Двенадцать часов спустя Несс все так же пребывал в полном ступоре.

— Когда я пытаюсь выманить его уговорами, он только плотнее сворачивается. — Тила едва не плакала.

Они были у себя в каюте, ушли поужинать, но Тиле кусок не лез в горло.

— Я что-то делаю не так, Луис. Я знаю.

— Ты постоянно твердишь, сколько тут происходит интересного. А Несса сейчас это мало волнует, — заметил Луис. — Оставь его. Он не причиняет вреда ни себе, ни нам. Когда потребуется, он развернется, хотя бы для самозащиты. А пока пусть прячется в собственном брюхе.

Тила, спотыкаясь, расхаживала по каюте, не сумев полностью привыкнуть к разнице между земной силой тяжести и гравитацией на корабле. Она хотела что-то сказать, но передумала, а потом вдруг выпалила:

— Тебе страшно?

— Угу.

— Я так и думала, — кивнула она, продолжая ходить туда-сюда, и наконец спросила: — Почему Говорящему не страшно?

После атаки кзин проявлял необычную активность: сортировал имеющееся оружие, проводил примитивные тригонометрические расчеты, чтобы проложить курс, иногда бросал короткие, требовавшие немедленного исполнения приказы.

— Думаю, Говорящему тоже страшно. Помнишь, как он себя вел, когда увидел планеты кукольников? Он напуган, но ни за что не позволит, чтобы Несс об этом узнал.

— Не понимаю. — Она покачала головой. — Я нисколько не боюсь! Почему всем страшно, кроме меня?

В сердце Луиса вдруг отозвались старой, почти забытой болью любовь и жалость.

— Несс отчасти прав, — попытался он объяснить. — Ты ведь никогда в жизни не страдала? Тебе слишком для этого везло. Мы боимся страданий, но тебе этого не понять, поскольку с тобой никогда такого не случалось.

— Чушь какая-то. Да, я никогда не ломала костей, не испытывала ничего в этом роде. Но это же не какая-то сверхспособность!

— Нет. Везение — не сверхспособность. Везение — статистика, а ты — математический казус. Было бы удивительно, если бы из сорока трех миллиардов людей в Известном космосе Несс не нашел кого-то вроде тебя. Понимаешь, что он сделал? Он взял группу потомков победителей в Лотереях рождений. По его словам, их были тысячи. Но вполне вероятно, что, если бы он не нашел кандидата среди этих тысяч, он бы начал искать среди более широкой группы тех, у кого один или больше предков были рождены посредством лотерей. Это дает ему десятки миллионов вариантов…

— Что он искал?

— Тебя. Он взял несколько тысяч человек и начал исключать невезучих. Этот парень сломал палец в тринадцатилетнем возрасте. У этой девушки проблемы с личностью. У этой были угри. Этот ввязывается в драки и проигрывает. Этот победил в драке, но проиграл в суде. Этот парень запускал модели ракет, пока не сжег себе ноготь на большом пальце. Эта девушка постоянно проигрывает в рулетку… Понимаешь? Ты — та, которая всегда выигрывает. Бутерброд, который никогда не падает маслом вниз.

Тила задумчиво смотрела на него.

— Значит, все дело в вероятности? Но, Луис, я не всегда выигрываю в рулетку.

— Но никогда и не проигрывала настолько, чтобы из-за этого страдать.

— Нет.

— Именно такого человека и искал Несс.

— Ты говоришь так, как будто я какая-то диковинка.

— Невмирс, вовсе нет! Напротив. Несс продолжал исключать невезучих кандидатов, пока не осталась одна ты. Он считает, что нашел некий базовый принцип, но на самом деле — лишь дальний конец кривой нормального распределения. Теория вероятности утверждает, что такие, как ты, существуют. Она также утверждает, что, когда ты в следующий раз подбросишь монетку, твои шансы будут точно такие же, как и у меня, — пятьдесят на пятьдесят. Госпожа удача вообще не обладает памятью.

Тила опустилась в кресло:

— Хорошим же талисманом я оказалась. Бедняга Несс. Я его подвела.

— Ничего, переживет.

Уголки ее губ дрогнули.

— Можем, кстати, проверить.

— Что?

— Возьми в автомате бутерброд. И начнем его подбрасывать.

Теневой квадрат был чернее черного — чернее даже очень дорогого абсолютно черного тела для студенческих лабораторных работ. Одним углом он врезался в голубую линию Мира-Кольца. Приняв его за ориентир, можно было представить остальную узкую продолговатую часть космоса, в которой подозрительно отсутствовали звезды. Квадрат уже закрыл собой солидный сегмент неба и продолжал расти.