Андрей Ливадный - Беглец [СИ, litres с оптимизированной обложкой]

– Больше не полезет… – Стожаров перевел дух. – Хлоя, ты в свое уме, с палкой на ящера бросаться?

– Ты ничего не понимаешь! – она подбежала к растению, принялась осматривать надломленные ветки. – Это же первый жизнеспособный, плодоносящий экземпляр БАО! Три месяца генетического конструирования!

– Ну, успокойся, – он протянул ей баллончик с герметизирующей пеной, взятый из ремкомплекта. – На поврежденные ветки наложим шины, как при переломе, и обработаем их укрепляющим составом. Вот держи.

– Да знаю, знаю… – она вдруг расплакалась.

– Плоды уже вызрели. У тебя есть отличный генетический материал!

– Не факт, что семена жизнеспособны. Я не успела провести их испытания. Это же первый гибрид, понимаешь?!

За гребнем скал с новой силой взъярилась борьба. Ящер, атакованный перфораторами, плюхнулся в болото, ища спасения от насекомых, но сделал лишь хуже. Кровь из его ран смешалась с водой, привлекая хищных обитателей топей, – они тоже охотились стайками, беря числом, а не размерами.

Дикий мир, – вновь подумалось Стожарову. Нам не выжить среди такой природы. Метаболические имплантаты едва справляются с атаками микроорганизмов, а что же делать с другими исконными жизненными формами? Изводить на корню?

– Ну, хватит плакать. Давай, помогу.

– А ты и правда разбираешься в агротехнике?

Иван кивнул. Работе с растениями он научился в глубоком космосе, когда пытался выжить на Ганимеде, – спутнике Юпитера, во время войны с ИскИнами, но вспоминать об этом сейчас не хотелось.

– БАО, – странное название. Что оно значит? – он отрезал от крышки пластикового контейнера неширокую полоску, смастерил фиксирующую накладку, поправил одну из надломленных ветвей.

– Сокращение от трех слов. Биологически адаптированный организм, – ответила Хлоя. – Плантации таких деревьев могли бы решить вопрос с продовольствием. Плоды содержат необходимые человеку питательные вещества и микроэлементы. Я пока еще работаю над версией 2.0, хочу добиться ускоренного роста, чтобы дерево начинало плодоносить уже через месяц после высадки. Но для плантаций потребуются защищенные участки мелководий.

Слушая ее, видя трепетное отношение Хлои к растениям, увлеченность исследованиями, он впервые после экстренного пробуждения подумал: «у нас есть будущее». Сложно представить, сколько ей пришлось вынести на своих плечах, но ведь не сломалась, не опустила руки.

– А это тебе знакомо? – в поисках подходящего материала для фиксации сломанных ветвей Иван отошел в сторону и вдруг заметил иззубренные фрагменты скорлупы.

– Старая кладка какого-то ящера, – ответила Хлоя. – На южном склоне есть еще несколько.

– Плохо.

– Почему?

– Это кладка дикортов. Я видел такую же на небольшом островке, в трех километрах отсюда.

– Иван, ты что ходил на болота?! – неподдельно ужаснулась она.

– Нет. Просто проверял свои способности. Вел разведку территорий при помощи зондов. Открыл новый вид местной жизни, довольно опасный, – он вкратце пересказал ей события.

– С дикортом я впервые столкнулась подле «Беглеца». Но люди из поселения упоминали о них. И там я тоже видела фрагменты скорлупы, – их довольно много, разбросаны где попало. Значит на островке было много кладок. А ты внес описание нового вида в базу данных? – тут же спросила она.

– Да. Назвал его «змеемолот». Ничего более подходящего придумать не смог.

– Змеемолот? – она улыбнулась. – Хорошее название. Точное.

– Хлоя, расскажи о поселении. Оно большое? И как тебе удалось уговорить ребят вернуться?

– Вообще-то, впечатления ужасные, – погрустнев, призналась девушка. – Остров небольшой, около километра в длину. Расположен к югу отсюда. После крушения там нашли прибежище полсотни колонистов. У них было шесть планетарных машин, два флайбота, десять андроидов и кое-какие запасы.

– Неплохо, учитывая обстоятельства.

– Да, но сейчас там осталось всего пятнадцать человек. Остальные погибли. Живут они внутри панциря огромной черепахи. Техника сломана. Андроиды пришли в полную негодность. Промышляют вылазками к «Беглецу», грабят доступные отсеки. Панцирь они кое-как отчистили от следов органики и загерметизировали, но на этом все. Никаких попыток терраформирования, никаких исследований. Живут, как придется, одним днем. Нравы совершенно дикие. Там царит полная антисанитария, большинство колонистов болеют, держатся лишь на повышенных дозах метаболитов, которые для них воруют подростки. Какое-то средневековье…

– И как же ты уговорила ребят перебраться сюда?

– Я не уговаривала. Те… люди, – она запнулась, видимо назвать взрослых колонистов «людьми», стоило ей усилия. – В общем, они пытались меня схватить и удержать силой, чтобы я их лечила, сидя на цепи. Представляешь?

Стожаров помрачнел.

– Меня Таргит выручил. И ребята. Нам пришлось бежать оттуда, на флае. Иван, скажи, как можно опуститься до такого скотства? Я ведь хотела им помочь!

– Боюсь, мы еще не раз столкнемся с подобными общинами. Их сознание сформировано фантомными мирами Слоя.

– Значит парни из марсианского проекта были правы? Эти люди окончательно деградировали еще до начала колониального проекта?

Стожаров прекрасно понимал, о чем идет речь.

– Слой жесток. Он формирует потребительское, дикое, извращенное мировоззрение.

– Ты их оправдываешь?

– Нет. Но когда-то я сам был таким.

– Ты? – не поверила Хлоя.

– Найдется время, расскажу, – пообещал Стожаров, закрывая неприятную тему. – Ну, что, пойдем? Тут вроде все сделали?

– Нет, подожди, – Хлоя придержала его за руку. – Иван, что будет дальше? Как нам поступить?

– Я переговорю с Таргитом, а потом отправлюсь назад, к «Беглецу».

– Зачем? Что ты сможешь сделать в одиночку?

– Хочу добраться до зоны реакторов. Попытаюсь восстановить питание криогенных залов и предотвратить массовое аварийное пробуждение.

– Но это не решит ни одной из проблем!

– Да, не решит, лишь отсрочит, – кивнув, согласился Стожаров. – Но ведь надо с чего-то начинать, правда? Я просмотрел списки экипажа и нашел номер криокапсулы Ганса Гервета. Если он жив, тогда еще не все потеряно.

Полевая биолаборатория…

– Хлоя, а где сейчас ребята?

– Я имплантировала им метаболические корректоры. Для полной настройки потребуется несколько суток. Они сейчас в глубоком искусственном сне.

– Генетическая терапия для них опасна?

– Не хочу рисковать. Так надежнее.

Переговариваясь, они вошли в центральный отсек. Стол был накрыт к завтраку. В стороне за терминалом кибернетической системы работал Дейвид. Таргит с интересом заглядывал через плечо андроида.