Ким Робинсон - Красная Луна [litres]

– Так странно, – повторил Та Шу.

– Еще бы! Я помню каждый тот день, и это было так странно! Но потом все вернулись, а «Банду четырех» [15] «Банда четырех» – так в Китае называют группу высших руководителей Китая в финальные дни Культурной революции, последователей Мао Цзэдуна. По официальной версии, они намеревались узурпировать власть, но были арестованы. сместили, и все пошло как прежде. И я не помню остаток своего детства, до той поры, пока не пошла в спортивную школу и не познакомилась с девчонками. А теперь осталась последней.

– Так всегда и бывает, – сказал Та Шу.

Он с любовью посмотрел на мать. Сколько раз он уже слышал эту историю! Даже в таком облачении вес ее слов тяжким грузом лег на плечи.

Теперь каждый день аналитик посвящал остаток вечера ИИ, которого назвал И-330, хотя в последнее время он называл его и по-другому: кузен, Взгляд снизу, Маленький глаз, мартышка, тупица и так далее. Даже по ночам кабинеты и лаборатории исследовательского комплекса Чжанцзян не пустовали, но народу было мало, и никого из них аналитик не знал. Конечно, за каждым шагом любого сотрудника следили, это все прекрасно знали. Но, как и многие инженеры, создавшие «Невидимую стену», аналитик в те же годы построил собственное царство, чтобы заниматься собственными задачами.

Конечно, высшее руководство проекта Великого китайского файрвола было в курсе подобной деятельности, но не пыталось ее остановить, потому что из подобных побочных задач могло родиться нечто полезное, а если возникнет что-то неподходящее, то это всегда можно вовремя выявить и искоренить. Это тоже все прекрасно знали.

И потому кое о чем сейчас знал только аналитик.

Его общение с И-330 по-прежнему оставалось сугубо приватным, к другим системам ИИ подключался по закрытым каналам и линиям, которые с самого начала аналитик создавал лично. ИИ мог тайно раскинуть достаточно широкую сеть, в большинстве своем с квантовым шифрованием, а потому, стоило бы кому-нибудь заметить, что они ведут расследование, как связь прервется с помощью коллапса волновой функции.

В последние дни аналитик направил ИИ исследовать каналы Центрального военного комитета и проекта «Центр неба», а также армейских Стратегических сил и Постоянного комитета Политбюро КПК, поскольку его очень интересовали взаимоотношения между этими организациями. Он также работал над способами саморазвития ИИ, но пока дело шло страшно медленно, гораздо медленней, чем предсказывали исследования, аналитик даже начал сомневаться, возможно ли это вообще. И что такое развитие? Что такое интеллект?

И тут аналитик вздрогнул от голоса ИИ.

– Оповещение!

– Слушаю.

– Чань Ци замечена в Шекоу, около Гонконга. Она выступала там перед мигрантами, которые организовали движение «Жэньмин».

– «Жэньмин»? То есть «Народ»?

– Имеются в виду крестьяне и рабочие-мигранты. Это одно из движений новых левых. Члены таких движений часто вспоминают первые десятилетия КПК, а иногда даже выступают за необходимость новой Культурной революции.

– Серьезно?

– Я часто вижу такие фразы в связи с этой группой. И в связи с Чань Ци. Обычный набор выражений включает Культурную революцию, небесный мандат, великое дело и смену династии. Чань Ци часто это упоминает. Судя по всему, она центральная фигура в этой группе.

– И где сейчас эти двое?

– Знакомые привезли их на паромную пристань Шекоу, где они влились в толпу пассажиров и пропали из вида. Нет никаких признаков, что они сели на большой паром или вернулись обратно в город.

– Как такое могло случиться? Разве на пристани нет камер? И на всех паромах?

– В течение часа, пока эти люди находились на пристани, система безопасности была отключена.

– А разве у Чань Ци нет вшитого чипа?

– Ее чип сейчас в поезде, на пути в Маньчжурию.

– Так она его вытащила?

– Я не знаю.

– И как же теперь ее найти?

– Искать.

– Искать! Ну спасибо тебе, Лао-цзы!

– Всегда пожалуйста.

– Это был сарказм. А как мы найдем американца? Таким же путем?

– Да.

– Так ищи их.

– Уже ищу.

– И сколько времени это займет? Некоторые ИИ отвечают на вопрос еще до того, как успеешь его произнести. А ты куда медлительней.

– Чтобы ответить на твои вопросы, нужно провести поиск по многим базам данных.

– И что с того? Скажи-ка мне, ты можешь пройти Виноградный тест?

– Я не знаю.

– Шар для боулинга упал на стеклянный стол, и он разбился. Что разбилось?

– Стол. Потому что стекло легче шаров для боулинга.

– Очень хорошо! Так почему же ты не можешь поискать по всем доступным базам и найти этих людей?

– Имеющихся данных недостаточно для завершения операции.

– Как такое может быть?

– Наше общество не полностью под надзором. Граждан отслеживают лишь частично и разрозненные системы наблюдения, плохо связанные между собой.

– Это я знаю. Я сам их такими создал.

– И в результате твоей работы я не могу сказать, сколько времени это займет, но я буду искать, где могу.

– Тогда ищи.

Друзья мои, я снова в Пекине, моем родном городе. На меня давит вес этого мира. Гуляя теплыми летними ночами под большими мерцающими звездами, я чувствую в воздухе запах горячих дымящихся сковородок с едой. Бродя по улицам своего квартала, я увидел цветущие деревья – вишни, персики или абрикосы, и среди зеленых ветвей мелькали цветы, как будто снова пришла весна. Но конечно, это шелковые цветы, фабричные, их прикрепили к деревьям еще зимой, чтобы напоминать прохожим о долгожданной весне. И некоторые из них остались на весь год.

Весь город – произведение искусства. Думаю, началось это на севере, в Сиане, а теперь пришло и сюда. Председатель Мао гордился бы достижениями китайского народа. Хотя не сказать, чтобы Мао Цзэдун был большим любителем природы, пусть иногда и упоминал о ней в поэзии. Но одно из его стихотворений мне очень нравится, оно называется «Возвращение в Шаошань», дом его предков. Оно звучит так:

Прекрасные стихи. Но заметьте, друзья мои, что даже в этих прекрасных стихах мир для него – творение рук человеческих. Возможно, именно так и следует рассматривать мир.