Джеймс Кори - Восстание Персеполиса [45 глав из 52]

- Расскажите мне?

- В этом нет смысла. Пока ты не увидишь сама, ты все-равно не поймешь.

- Эй, знаете что? Идите вы нахер.

Авасарала засмеялась достаточно жестко, чтобы ее инвалидная коляска решила, что что-то не так, и взбрыкнув, дернулась вперед на несколько сантиметров, прежде чем она смогла остановить ее.

- Справедливо, Камина. Справедливо. Я пойду. Посмотрю оттуда, сможешь ли ты пойти за мной. И пройти достаточно долго, чтобы понять, что они все наши люди.

- Независимость и Онтарио, - выплюнула Драммер. - Союз и Коалиция, одной большой счастливой семьей, вместе стоящие перед огнеметом. Замечательно.

- Я знала, что ты не поймешь, - сказала Авасарала, и ее голос стал холодным и резким. - Ублюдки с Бури? Я говорю тебе, что они - это тоже мы.

Приторный красавчик, который выступал диктором новостей для всего, что здесь называли информационной лентой лаконианского режима, сидел с видом мрачного осуждения, избегая глядеть в камеру. На экране позади него разыгрывалась первая битва между "Бурей" и объединенными силами солнечной системы. Все подавалось с точки зрения "Бури", разумеется. Множество телескопических зумированных кадров и видеозаписей с камер торпед. На одной из них марсианский фрегат, один из ближайших родственников "Росинанта" следующего поколения, погиб в огненном шаре, когда выстрел рельсовой пушки прошил его от носа до хвоста. На другой записи, с торпеды, изображение пронеслось через пространство во фланг эсминца ООН и оборвалось вспышкой.

Корабли флота солнечной системы гибли один за другим. По этим кадрам трудно было судить, получила ли повреждения "Буря". И каждый раз, когда умирал очередной корабль, по воздуху вокруг Холдена шелестел тихий вздох, пока он сидел в этой тесной металлической каморке и вместе с другими членами маленькой группы сопротивления наблюдал за первым актом конца света.

Экран за спиной красавчика побелел. С серьезным лицом диктор обернулся к камере и сказал:

- Касательно того, что вы только что видели, мы имеем честь представить станции Медине обращение губернатора станции, капитана Сантьяго Сингха.

Камера отъехала назад, демонстрируя сидящего рядом с красавчиком губернатора Сингха. Сингху явно не хватало тщательно выпестованной андрогинной красоты его коллеги, но взгляд сдержанного осуждения у него был такой же.

- Приветствую вас, граждане Лаконии и жители станции Медина. Я пришел сюда в минуту общей для всех нас трагедии. Не стану злорадствовать или кичиться лаконианским военным превосходством. Я не желаю упиваться разгромом, свидетелями которого вы только что стали. Вместо этого я отдам должное отваге воинов солнечной системы, которые погибли, веря, что защищают свои дома. Большей жертвы солдат принести не может, и к этим мужественным людям я не испытываю ничего, кроме уважения. Прошу и вас почтить их память минутой молчания

Сингх опустил голову и прикрыл глаза. Красавчик сделал то же самое.

- Мудила, - пробормотал кто-то позади Холдена. Бобби возле него громко хрустнула костяшками пальцев и скривилась так сильно, что Холден испугался, как бы не разошлись свежие швы на ее щеке.

На экране Сингх поднял голову и мгновение спустя открыл глаза.

- Лаконианцы, я обращаюсь к каждому из вас на Медине, поскольку всех вас считаю своими согражданами и собратьями. Лаконианцы, ваши военные заявляют, что их цель - оборона и защита жизни. Когда флот солнечной системы остановил атаку и отступил, "Сердце Бури" немедленно прекратил стрельбу. Никто из лаконианских войск - корабль ли, солдат или станция, - не откроет огонь, кроме как в ответ на угрозу жизни или собственности.

- Или в отместку целой, мать вашу, системе, которая пришлась вам не по нраву, - сказал кто-то позади Холдена. - Лицемерный давуза.

Сингх подался вперед, его темные глаза умоляли с экрана:

- Я призываю всех, у кого в системе Солнца есть семьи или друзья, связаться с ними, пусть они убедят своих политических представителей встретиться с адмиралом Трехо и обсудить условия вступления в Лаконианскую Империю, довольно уже боев и человеческих жертв. Кто погиб, останутся для всех героями, но Лаконии нужны живые граждане, а не мертвые герои. Наш общий долг - ваш и мой, - сделать все возможное для достижения мира. С этой целью я временно отменяю запрет на информационное сообщение с системой Солнца для тех, у кого остались там семьи. Пожалуйста, воспользуйтесь этим, чтобы помочь своим близким принять правильное решение. Благодарю за внимание и доброго всем дня.

Бобби повела плечами, как боксер перед выходом на ринг. Справа от нее Наоми таращилась в экран полуприкрытыми глазами, словно решала про себя сложную математическую задачу. Холден уже собрался было заговорить, как Саба встал и вышел вперед. Тридцать или около того человек из сопротивления станции Медина почтительно замолчали. Холден затаил дыхание.

- Никакого возмездия, - сказал Саба, и Холден поспешно выдохнул. Он совсем не то ожидал услышать. - Смекаете, койо? Чтоб никто мне. Да, накипело, знаю. Есть причина. Дофига причин. Хочется полоснуть по горлу, заставить кого-то заплатить.

- Чертовски верно, - тощий человек, которого все звали Наттер, встал и поиграл ножиком на поясе. - И вспороть хочется не одну глотку.

- Валяй, - сказал Саба, - и твоя станет следующей, а вспорю ее я. Пойдешь на корм грибам, да. За каждую перерезанную вами лаконианскую глотку кровью истечет десять наших. Мы злимся, но мы будем умными, сабе? Держитесь миссии и держитесь своего плана.

По комнате пробежал шумок вялого согласия. Люди вставали, собираясь расходиться. Бурчание их разговоров звучало довольно нервно, но открытых призывов к убийствам Холден больше не слышал, что уже можно было считать победой.

Поймав взгляд Бобби, Холден встал и ухватил Сабу за руку, пока тот не ушел:

- Есть разговор.

Пятнадцать минут спустя Саба, Бобби и Наоми потягивали чай из восковых чашек в столовой. Холден сперва сделал попытку с небрежным видом привалиться к стене, затем сдался и принялся вышагивать по комнате, чтобы дать выход тревоге.

- Прямо сейчас главная наша проблема в том, что мы как крысы в клетке, - сказал он. - Все свое время и силы мы на тратим на то, чтобы выяснить, велика ли клетка, где из нее выход и как его открыть. Но мы понятия не имеем, что будем делать, если выберемся.

- Может, для начала выберемся? - спросила Наоми.

- Было время, когда я сказал бы, что этого достаточно, - согласился Холден. - Но так было тогда, когда я считал все происходящее войной. Тогда побег, чтобы присоединиться к своим для борьбы, еще мог что-то значить.

- Сейчас это уже не война, - сказала Бобби голосом тихим и грозным.