Наталья Мар - Мир [SelfPub, 16+]

Под тревожный и горький вздох гостей андроид приподнял ее лицо пальцем за подбородок и поцеловал коротко. Формально и безразлично, не прикрывая глаз. Самина задохнулась от напряжения и не удержала слез. Ничего не выйдет, думала она, сжимая зубы. Ничего у нас не получится. Проваливался ее первый экзамен по дворцовой дисциплине. В зале прокатился шепот: «такая худенькая, такая молоденькая, боги, за что он ее так…», кое-кто из дам всплакнул вместе с нею. Кое-то не скрыл презрительной усмешки. Самина поклялась выжить сучек первыми.

В финале ей нужно было взять корону с бархатной подушки, что несла малютка в бальном платьице. Но девушка замешкалась: короны расплывались в ее влажных глазах. Эйден поманил малютку ближе. Девочка присела в книксене, сделала мелкий шажок и – (вот тут хроники дают невероятный вираж абсурда, ибо никогда, никогда не вздумал бы Его Величество ставить подножку ребенку!) – споткнулась, роняя короны с подушки. Под ее пронзительный вой алмазные кольца рухнули в ноги императору, одно на другое.

Вурис Проци прорвался к алтарю, чтобы сцапать внучку и спастись бегством. В зале стало тихо, как в кульминации смертельного номера. Только мысли гостей звенели: плохой знак! ужасная примета! задушит в постели! Риз Авир, деревенея и колеблясь, подал короны заново.

– Эй… Тут они немного… Алмазы-то хрупкой огранки…

Эйден взял два прозрачных кольца. Две редкие драгоценности, кристально чистые прежде, теперь упестренные трещинами от удара друг о друга.

– Так нам и надо, – сказал андроид и надел корону.

Самина приняла свою диадему, тяжелую, но прекрасную. Позже она подарит Джуру разговорник алливейского, чтобы слишком не переживал.

В камине потрескивал гидридный брикет. Запах ливня с грозой жил снаружи, а по вечерам и внутри дома, куда возвращался император. Эйден снял с плеча светлый кошачий волос и скормил огню.

– Снежок, – позвал он. – Тут дело в твоей компетенции.

Самина оторвалась от модели нимфы жорвела. Девушка только училась программировать конвисферы, и зародыш вышел уродливее взрослой особи. Ничего, думала она точь-в-точь, как десятки биологов до и после нее: еще немного, и найдется управа на тварей. В конце концов, теперь у нее есть связи, чтобы выбивать гранты.

– Что такое? Новый вид многоножек?

– Нет, это с твоей подработки. Ну, там, дела короны и все такое.

Он отправил ей файл и вернулся к разбору почты у огня. Прогнозы метеоцентра Цараврии полетели в камин не распечатанными. Эйден торопился покончить с делами. А перед Саминой развернулось прошение о помиловании: адвокаты Харгена Зури, отчаявшись из-за отказов других инстанций, взывали к милости императрицы с просьбой заменить казнь на пожизненное заключение.

– Разве вправе я? Решать судьбу твоего врага, Эй. Врага Империи. Тогда как моему гражданству меньше года.

– Вспомни, снежок: нас обоих спас его внезапный порыв великодушия. И высшая степень моей благодарности – это полное безразличие к его судьбе. Тюремной, разумеется. Давай сама.

Император снял с рукава еще один светлый волос – длинный женский. Он честно не стал подглядывать за принятием решения и вскрыл новый файл.

«Здравствуй, Эйден.

Нас внесли в список кандидатов и кое-как наладили связь Урьюи-Цараврия. Но с поздравлениями по поводу бракосочетания я все равно запоздал, так что оставим эти формальности. Хотя вы все еще можете провести незабываемый медовый месяц в нашей дыре. Я тут знаменитость: за одно мое крыло на черном рынке шчеров дают звездолет. А технологии тут мезозойские. И машины ездят! прямо по земле! настоящими колесами! И без автопилота. Где вы еще такое увидите?

Спасибо – без сарказма – за места в алливейском интернате для Миаша с Юфи. Они в восторге. На Урьюи им пока делать нечего: после освобождения шчеры как с цепи сорвались, и теперь здесь не лучшее место для детей. Ни их, ни наших.

Да, собственно, почему я пишу вам. Эйден, я благодарен тебе за мое убийство! Серьезно. Только холодная, терпеливая ненависть вознаграждается сполна. Я нашел Эмбер Лау. Случайно. Зашел выпить ботулатте между делом – и вот она, сидит на другом конце зала с точно такой же чашкой. Пялится на мои Рю Мизл. Выкуси, тварь, скидки на них уже закончились. Понятия не имею, откуда у шчеры деньги на кофе, но не дело пить его пустым, и я послал ей комплимент: десерт из бисквитного сердца в белом шоколаде от шеф-повара. С гранатовым зернышком внутри. Жаль, она не съела ни кусочка.

Смотрит на тарелку, как на гнойный нарыв, и уже набирает своих кузенов, бездарно пряча комм под столом. Бестолковая, неужели я встану раньше, чем допью свой ботулатте? Нигде на Урьюи больше такой не подают.

Мы с ней оба знаем: у нас теперь два варианта. Или я сожгу ее на заднем дворе кофейни, или ее кузены сожгут там меня. Так что на всякий случай – прощайте.

P.S. Самина, ты там веди себя хорошо, ладно? Не знаю, в чем проблема твоего мужа, но знаком с парнем, который работал у одного парня, который говорит, что сам видел, как Эйден взорвал свою бывшую. Не шали!

Со смешанными чувствами, искренне ваш -

К.Б.»

– Тебе привет от Бритца.

– Как у него дела?

– Пишет, что все хорошо, – Эйден наблюдал, как пламя лизнуло письмо. – А ты уже обедала?

– М-м.

– Или нет?

– М-м.

– Я изменяю тебе с Дорси.

– М-м. Секунду, родной… – девушка спешила, и жорвел истекал слизью на ковер.

Андроид аккуратно повернул ее лицо на себя:

– Любимая.ты.обедала?

– Нет, конечно… Забыла.

– Полетели, я тебя накормлю.

Они урывали редкие часы наедине и договорились так: оказавшись вдвоем и без срочных дел, бросать все и тратить время на еду, отдых и секс.

– Запер детей? – спохватилась Самина в триниджете.

– Да, темная госпожа, мерзавцам не выбраться из темницы.

– Эйден.

– Что? Эмбрионам две недели, им не дотолкать инкубатор до выхода.

– Сигнализация?

– Все хорошо, снежок. Сигнализация там, копья из стен, лазерные ловушки, капканы и древние проклятия.

– Тогда ладно.

А еще они договорились, что когда надоедят друг другу, то сотрут воспоминания, чтобы начать с нуля. И попросили Джура заново столкнуть их корабли в космосе – а дальше завертится, иначе и быть не может. Джур назвал это безумием. Но мы же знаем, как оно близко к гениальности.

Конец.