Наталья Мар - Война [SelfPub, 16+]

Оставались какие-то два-три рывка, и она могла бы уже выдернуть себя из-под зебры, но вдруг тушу перемахнул гепард. Тогда Эйден понял, что времени на вызволение принцессы больше нет: дракон снес башню. Прежде, чем лошади принялись дружно прыгать следом за кошкой, он накрыл собой девушку и прижал ее голову к своему плечу. Спину ему задели тяжелые когти, сверху посыпались комья земли, травы и грязи. Мужчина вздрогнул и сжал Самину еще крепче. Туша обморочной зебры худо-бедно прикрывала их, и удары приходились вскользь. Не так опасны, как неприятны, даже для стальных ребер.

Эйден был не просто зол. Он ее ненавидел. К жорвелу ваше мнение о машинах, да. Ненавидел. За то, что посмела остановить его. За то, что глупо и дерзко ослушалась. За то, что теперь, по всей видимости, им придется поворачивать назад. И это был краткий и самый приблизительный список причин. Но особенно он ненавидел ее за влияние на себя, а себя – за то, что поддается. В этом она была для него опаснее Джура, опаснее Гервина. Первого он сломал. Второго… Никто не имеет права влиять на императора так. Так! Последние двести лет он был уверен, что знает себя – от первого до последнего атома. Знал, что противника, которого невозможно сломать, следует убить. И ни разу еще не поступился этим принципом. Он принес ему в жертву самое дорогое! И что ж теперь? Теперь он лежит на этом хрупком, тщедушном тельце, и всего одно движение отделяет белую шею от того, чтоб быть свернутой. А он думает о том, как тонкая кожа эта пахнет теплой ванилью, и прячет ее все глубже под собою.

Андроид положил свою ладонь на затылок Самины, прикрывая ее голову и спутанные пряди. Девушка в ответ съежилась под андроидом и спрятала лицо и руки у него на груди. Она не видела ничего, что творилось вокруг, но ощущала толчки и свою вину всякий раз, когда звери спотыкались о синтетика. Робот зарылся носом в ее волосы. Самина чувствовала его неглубокое и прерывистое дыхание где-то на своей макушке. Это был чистой воды эгоизм, многократно помноженный на нервы, но глубоко внутри нее разливались тепло и горечь. Никто за последние двадцать лет не прижимал ее к себе так. Трудно передать словами, как. Крепко и нежно, как самое драгоценное в мире сокровище. Где-то там, под слоем одежды и человекоподобия, он был не более, чем механизм – вроде карфлайта или коммуникатора. Набор заводских элементов, под которым – так уж сложилось – оказалось удобно прятаться. Вот мраморный столб, который давал ей укрытие раньше. Они с ней были точно так же близко. В чем же разница? В том, что детали робота обтянуты такой натуральной псевдо-био-как-ее-там кожей? Но прямо сейчас Самина ее не чувствует. Андроид здесь – так, что ближе уже невозможно – но не касается ее ни одним обнаженным участком тела. Боже мой, одну ее ногу придавили четыреста килограммов конины, а она думает лишь о том, как Эйден прихватил вторую под колено и подтянул ближе. Было ли ему так же больно, как человеку? Она не представляла, что испытывает ее спаситель, но понимала, что за каждый полученный удар император рассчитается с ней сполна.

Вероятно, андроид откажется продолжать экспедицию. Ведь нуклеовизоры пропали. А если даже и нет? Тогда отправит ее одну домой – это в лучшем случае! Любой на его месте поступил бы так же. И никогда больше не заговорил бы с ней. Да он скорее вернется в тюрьму, к Бритцу – в куда более разумную и уравновешенную компанию. Ну, и к черту все! В конце концов, так и настигает состояние, когда винить себя и кусать локти уже невыносимо, и на все вдруг становится на-пле-вать. В конце концов, она хотела, как лучше.

Нет, нет, нет же, у нее просто не было выбора! Он же не видел ту кобылу, что неслась наперерез из слепой зоны. Не мог видеть.

Но вот шум и возня начали стихать. Эйден приподнял голову и огляделся. Пыль оседала, и стало видно почти всю долину: полосатые ублюдки трусили вдалеке. Впереди гарцевал вожак с тушкой гепарда в зубах. Он показал добычу стаду и взмахнул ею, забрасывая мертвую кошку себе не спину. Другие зебры еще покрутились возле тропинки, а потом коротко заржали и перешли в галоп, чтобы покинуть место охоты.

Андроид глубоко вздохнул. И тяжело выдохнул. Все закончилось.

Разумеется, кроме гудения в спине и затылке. Прежде, чем подняться, он дал себе еще несколько долгих секунд, чтобы опустить голову на землю – рядом с теплой ванилью, расслабить плечи и закрыть глаза. Он открыл их снова через мгновение – как только Самина пошевелилась. Она повернула голову, их хмурые, запыленные взгляды встретились.

– Я хотел убить тебя. Хотел, собирался, должен был. Подумал, ты имеешь право знать.

В этот момент зебра в ногах девушки вздрогнула и очнулась. Лошадь перекатилась на живот, поднялась на ноги и оскалилась. Эйден вскочил, будто его ударили током. Самина села и наспех подтянула колени к груди. Но зверю, как оказалось, было не до них: он ошалело покрутился на месте и, не найдя своих, затрусил прочь, на поиски стада.

Сквозь грязное марево стали видны бредущие к ним Бензер и Орис. Но их фигуры были еще далеко, и Самина поняла, что час расплаты настигнет ее гораздо раньше. Эйден присел рядом с ней и ощупал ногу. К сожалению для девушки, с той все было в порядке, так что на поблажку рассчитывать не приходилось. Андроид разом компенсировал всю прежнюю чуткость, когда буквально схватил биолога за шкирку и рывком поставил на ноги. Он зажал ее щеки в тиски, между большим и указательным пальцем, как презрительно цепляют за шкирку драных котят, и заставил посмотреть в глаза. В глаз. Он не говорил – шипел, как кобра над разоренным гнездом:

– Никогда больше так…

– Это же я оставила рюкзак на дороге!

– …не делай.

Император. Диктатор чертов. Девушка отбила его руку от своего лица.

– Буду! Полюбуйся! – с напором захрипела она и махнула в сторону тропки, где среди побитых булыжников и смятых кустов валялся истерзанный рюкзак. – Полюбуйся, что бы они с тобой сделали!

Говоря по правде, Эйден был рад использовать любой повод отойти подальше, чтобы задушить выяснение отношений в зародыше. Он поднял рюкзак и вытряхнул на землю то, что осталось. Из четырех нуклеовизоров едва ли можно было собрать один рабочий, если повезет. Синтетик поднял разбитый экземпляр и показал Самине.

– Этого бы не случилось, если бы ты не путалась у меня под ногами.

– Они бы затоптали тебя!

– Твоя выходка поставила под угрозу всю экспедицию. Если нуклеовизор не заработает, мы вернемся ни с чем. Сколько еще людей погибнет, прежде чем мы достанем новые приборы и еще раз доберемся сюда?

– Да и черту их всех! – рявкнула девушка. – Бродягу Слоуна и его горемычных приятелей к черту, и отцовского лизоблюда, крапивное семя, к дьяволу! Я должна была просто стоять и смотреть, как тебя убивают?