Наталья Мар - Война [SelfPub, 16+]

– Да у тебя вообще с инстинктами беда, – насмешка согрела ей затылок. – Сателлюкс пугает животных. Они и без того распсиховались после толчков и пытались напасть. Поэтому я поймал его и спрятал.

– Куда? Дай.

– Да просто убрал в карман. Скажу тебе страшную вещь: мне можно верить. С твоим зрением все в порядке, но раз так хочешь увидеть змей – смотри.

Эйден достал светлячка и включил его на минимум. Самина все равно зажмурилась, так долго она не видела света.

– Хочешь погладить?

С легкой подачи сателлюкса все вокруг зашуршало и зашипело. Колодец, куда они попали, оказался небольшим закутком. Здесь было сухо и тепло – самое то для выведения потомства. Светляк, что обыкновенно хаотично метался вокруг, теперь завис на одном месте, будто тоже опасался змей. Рептилии устроились на каждом свободном камне, в каждой нише сидело по клубку из гадов, с каждого выступа кто-то испуганно таращил глаза.

– Здесь их на любой вкус. Те две меня укусили. Сказать честно, ваши змеи – еще цветочки по сравнению с вашими цветочками. Выключать, или у тебя тоже иммунитет к их яду? Не такую смерть я тебе обещал.

– Достаточно, – заторопилась девушка. – Выключай.

Она увидела, что хотела: гюрза, тайпан, несколько гадюк, зеленый глаз и серебряные шарики на камне. Полным-полно серебра.

– Амальгама! Эйден, ты ранен!

Робот убрал светлячка обратно в карман, не давая толком разглядеть себя.

– Поэтому мы пока никуда и не идем. Нам нужно забраться по стене, чтобы попасть в турмалиновую шахту. Я ждал, когда ты проснешься, чтобы заняться собой.

– И молчит! – Самина боялась, что шевельнувшись, потревожит рану, и пуще того – что тон ее недостаточно небрежен. – Сильно ранен? Черт, крови там целый бассейн…

– Нет, заноза, – осторожно снимая с себя ее ноги, ответил робот. – Ну, может, довольно крупная.

– Выпусти сателлюкс. Не то, чтобы я переживала за тебя, но мне не выбраться отсюда одной.

– Нет.

– Включи свои виртуальные браслеты или как их там…

– Нет, по той же причине.

– Я только осмотрю тебя!

– И что ты собираешься делать после осмотра? Ты не робототехник, а я не лабораторная мышь. Самина, у нас нет с собой антидота… Если хоть одна змея тебя укусит, это конец. Не то, чтобы я переживал, но у меня планы на твой счет.

– И весьма коварные.

– Но если тебя это обрадует, я, вероятно, попрошу мне помочь.

– Как? Я ни черта не вижу!

– Тебе уже двадцать пять, и ты ни разу не щупала робота в темноте?

– Да уж… – проворчала Самина, – Меня это точно обрадует.

Эйден взял ее руку и положил себе на внутреннюю часть правого бедра. Оттуда под острым углом торчал кусок шунгита. Его внешний конец был совсем короткий и скользкий от амальгамы. В том положении, в котором андроид мог уцепиться за него, вытащить такую занозу было невозможно. Самина пробежалась пальцами по осколку и поняла, что боится даже начинать.

– Видит бог, в которого не верят ученые, мне бы очень помог свет.

– Уж чего-чего, а пролить свет я тебе могу. – Эйден охотно включил лектора. – Осколок скальной породы, размером два на одиннадцать дюймов, вошел в медиальную гидравлическую мышцу под углом тридцать градусов относительно гребенчатого блока. Поражение пневмонерва надкостницы, сенсора герметичности капилляров и поршня демпфе…

– Ты умрешь.

– …ра.

– М-м. Тебе, наверно, лучше прилечь… И надо бы разрезать брюки.

– Боюсь, ты недостаточно благородного происхождения, чтобы резать на мне брюки, – запротестовал андроид, откидываясь на спину – Просто вытащи это из меня.

«Образцовый экземпляр серпентария», – вздохнула Самина и уточнила:

– Быстро или медленно?

– Так, чтобы нам обоим понравилось.

Стараясь не расшугать гадов, девушка устроилась на полу возле робота и тронула занозу. Аспиды заволновались. Но видимо, из-за мощной ауры страха и ненависти, что распустила Самина, змеи принимали ее за свою. Они терлись о ее подошвы и голенища сапог, но опасались нападать.

– Господи, да что я вообще делаю?.. Ползаю среди гадюк и гремучих лабарий, у ног инопланетного врага. Машины, которая еще не решила: пощадить букашек или прихлопнуть, коль представится случай. – осколок продвигался медленно, кончики пальцев свело, ладонь вспотела. – Лежишь и не представляешь, как велик мой соблазн покончить со всем этим… Ты хоть понимаешь, что прямо сейчас я могу рвануть осколок в сторону, к бедренной артерии, и… а, ты находишь это забавным?

– Солнышко, у меня ее нет.

– Ясно. Просто попробовала эту мысль на вкус.

Она снова принялась выцарапывать шунгит. Мертвую занозу из мертвого тела.

– Но ты можешь проверить, вдруг я соврал насчет артерии? – от тихого смешка змеи вокруг беспокойно завозились. – Впрочем, хорошо, что ты сказала. Представь, как неловко бы вышло.

– Убил бы последнюю жрицу Диастимы?

– Не сейчас. Достаточно пока, что ты стоишь передо мной на коленях.

– … и искренне сожалею, что осколок застрял так далеко от твоего комплекса бога. Сейчас будет больно.

С тем же успехом она могла бы сказать «будет еще больнее», потому что все это время только их словесная пикировка удерживала императора от рычания и скуления. Когда же девушка начала расшатывать осколок из стороны в сторону, нога непроизвольно дрогнула, а Эйден фыркнул и зашипел.

– Еще чуточку… Вот и все, – выдохнула Самина, отбросила шунгит и быстро наложила повязку. Робот пока лежал неподвижно.

– Спасибо. – сказал он расслабленно и глухо. – Прости за то, что спровоцировал тебя. Ты чуть не погибла. Прости мою агрессивную прямоту. Я мог преподнести все иначе, но решил, что так будет лучше – для меня, конечно. Сразу пожалел об этом, но теперь думаю, что так лучше для всех. Парализованные страхом за себя и за тебя, Бен и Орис будут молчать, и мне не придется… избавляться от них.

– Не придется их убивать. Что действительно обезоруживает – так это твоя способность извиняться, причиняя боль сильнее, чем когда делал то, за что теперь извиняешься! Но еще я понимаю, что не могу винить тебя за то, какой ты лжец, интриган и манипулятор. Ты великий правитель, а значит, великая сволочь.

Она почувствовала, как заработали мышцы на бедре робота, когда он садился.

– Вот только не надо оправдывать мои пороки короной! Ты будешь смеяться, но в каком-то смысле она даже сделала меня лучше. Только представь, что было до.

– Как-то не до смеха мне… Никак не могу переварить, что я инструмент войны двух злодеев. Не человек – оружие, что решит судьбу многих, но только не свою. Эйден, я не хочу умирать за империю, но и за Брану – тоже не хочу!

Вряд ли она могла бы сказать, когда впервые сформулировала это без аффекта. Когда сбежала? Когда получила булыжником по затылку? Или только сейчас? Первой реакцией на все, что робот вывалил на нее у озера, было припадочное «бежать! прятаться! сдаваться отчиму!» Но оказалось, что бежать и прятаться некуда, а сдаваться – кишка тонка. Не осталось ничего, кроме как успокоиться в меру сил.