Энлиль - Спящий ветер [СИ]

- Отпад! - к ним подоспел сияющий восторгом Малахит с туфлями в руках. - Вы еще танцевать будете? - деловито обратился он к девушке. Ошеломленная и не подозревающая о подвохе, Анна необдуманно качнула головой. В глазах зеленоволосого загорелся энтузиазм и он попытался тут же бухнуться на колени прям в лужу шампанского. Закатанная в шину нога препятствовала сему начинанию, но Малахит не отчаивался. Он пыхтел от усердия, придерживался за бедро Анны и не оставлял попыток.

Рин провел ладонью по волосам, на пару секунд задержав руку. Он не меньше других оказался впечатлен результатами своей диверсии.

- Рин? - донеслось совсем рядом с ним. Погруженный в созерцание, парень не сразу осознал, откуда исходит и кому принадлежит негромкий, вкрадчивый голос.

- А? - он обернулся и с оторопью воззрился на старика весьма преклонных лет, даже при учете современного развития медицины. Тот смотрел на Рина внимательно, пытливо и, когда парень шарахнулся назад, словно увидев призрак, на его невыразительном лице отразилось удовлетворение, а губы растянулись в короткой, неприятной улыбке. Это оказался тот самый, суетливый талисман, что пришел вместе с Гёро, но только теперь, вблизи, увидев эти бесцветные рыбьи глаза и вспомнив это выражение холодного научного интереса на лице, Рин его узнал. Узнал и ужаснулся.

- Доктор Эрланд, - выдохнул он и улыбка старика стала шире, уверенней. Рин невольно, инстинктивно пятился от этого сухого, костлявого старика до тех пор, пока спина не уперлась в стену. Эрланд не отставал. С ястребиной алчностью он преследовал свою, в этом не оставалось сомнений, добычу. Рин цепенел. Неконтролируемый, первобытный ужас пробирался ему под кожу, вместе с кровью растекался по всему телу и отбирал волю и способность мыслить. Привычное и в то же время полузабытое чувство, что овладевало всеми без исключения Ки в присутствии своего созхдателя.

- Доктор Эрланд, - едва слышно повторил он пересохшими губами.

- Рад тебя видеть. Хотя, признаться, не ожидал, - старик протянул руку, словно хотел по-отечески потрепать парня по щеке. Но Рин дернулся, стремясь избежать прикосновения. Доктор Эрланд и не подумал обидеться.

Ки не видят снов. Ки не должны знать, что такое страх и кошмары. Но с отчаянием загипнотизированного кролика он смотрел в эти глаза и проваливался в них. Мир вокруг расплывался, таяли дымкой яркие огни, фигуры, львы со своим шампанским. Таяли, словно дурная иллюзия, шутка старого доктора. Рин тонул в холодном, полном неутомимого исследовательского любопытства омуте, и видел вокруг себя белые стены медицинского блока Академии Ки, чувствовал беспощадные, сильные пальцы на своих запястьях, стягивающие обнаженную грудь холодные ремни, и боль в висках и в затылке, там, где подключается проводник. Он слышал голос Томаса Эрланда, главного врача и ведущего куратора проекта Ки.

- Не бойся, мальчик мой, - почти ласково шептал голос. - Еще пара уколов.

Словно раскаленная спица вонзилась в основание черепа, кровь в венах, казалось, бурлила, кипела, и он слепнул от этой боли.

- Не бойся... - снова шептал голос. - Ки не испытывают страха. Ты ведь Ки. Ты будешь прекрасным Ки.

Над головой качались причудливые панели потолочного покрытия медицинского блока.

- Удачный экземпляр. Усильте напряжение и добавьте в капельницу это и это. Попробуем вытянуть стабильность до "В". И не угробьте его. Император и так недоволен перерасходом материала.

- Рин, что происходит?! - голос Харана рит Ороста-Сунрайя вырвал из вязкого, словно кисель, марева. Большой приемный зал Каньона Шан-Ло обретал плотность. Вырванные из памяти образы и шепот доктора - тускнели.

- Все в порядке, работай, - прошептал Рин. Он, не отрываясь, смотрел на доктора Эрланда и, как никогда, с остервенелой искренностью, был благодарен своему капитану. Рин больше не был курсантом, он давно покинул планету Ки с ее разрушенной, разгромленной Академией. Он отверг попахивающую падалью милость Императора и стал хозяином собственной судьбы. Вот что составляло его реальность. Цепляясь за эту мысль с упрямством утопающего, он смог выровнять голос.

- Я тоже не ожидал вас здесь увидеть, доктор, - сдержанно произнес он, глядя прямо в бледные рыбьи глаза. - Я ничего не слышал о вас и думал, что вы погибли во время нападения на Академию.

- О, мне повезло. Я подал в отставку и покинул планету за два дня до того прискорбного события. Мне повезло, - повторил он.

- Удачное стечение обстоятельств, - выдавил из себя Рин. В нескольких метрах от них, позади доктора, замаячила фигура Анны. Прическа ее растрепалась, белокурые волосы сосульками падали на плечи, намокшее от шампанского платье липло к телу и путалось в ногах. Рядом с ней отирался Малахит, все еще трепетно прижимая к груди девичьи туфли. "Уведи ее!" - одними глазами, ошалелыми, с расширенным горизонтальным зрачком, взмолился Рин. Малахит оказался не таким идиотом, каким выглядел. Что-то он разглядел в скрытом за очками взгляде новоявленного друга, и, схватив девушку за руку, потащил в сторону полускрытых в тени портьер. Анна вяло сопротивлялась, не понимая, что происходит, но Малахит проявлял чудеса настойчивости.

- Очень удачное, - согласился доктор и прищурился. Рин помнил этот взгляд и понимал, что теперь доктор Томас Эрланд с него просто так не слезет. Это понимание наполняло беспросветным, обреченным ужасом. И только отчаянное, упрямое воспоминание о реальности его красавицы, черно-золотой "Kaze Nemuru", о капитане, о неутомимом технике, о рыжем добродушном Хитклифе, о так отвратительно танцующей Анне и даже о печеньках киры Ранненкампф, позволяли ему держаться со всей невозмутимостью и независимостью, на которые он был способен под продирающем до костей взглядом доктора Эрланда.

- Приятно было повидаться, - Рин даже не пытался придать голосу правдоподобия и предпринял попытку протиснуться мимо доктора. Сухие старческие пальцы перехватили его за локоть и сжали с такой силой, что Рин поморщился. По позвоночнику прокатилась холодная нервная дрожь.

- Постой, - ласково прошелестел Эрланд. - Я хотел бы познакомить тебя с моим другом. Он видел ваш танец и очень заинтересовался.

В это мгновение невольной слабости Рин остро пожалел и о танце, и о том, что пришел сюда, и даже о том, что покинул тихий, незаметный Терминаш.

- Прошу меня извинить, - Рин старательно, очень аккуратно, палец за пальцем, расцепил хватку на собственном локте. - В другой раз. Я занят. Очень занят.

Эрланд отпустил его руку, но такой покладистости Рин не успел ни удивиться, ни порадоваться. Справа, отрезая последние пути к отступлению, на него надвигался высокий худощавый мужчина в светлом деловом костюме, с черными, чуть раскосыми глазами. За его спиной маячили внушительных габаритов мордовороты.