Al56 - Искин [СИ]

Отдав соответствующие распоряжения, главный полицейский удалился в сторону своего дома досыпать. Дежурный, вызвав конвой, отправился на свое рабочее место. Через некоторое время появились двое конвоиров, ведших между собой троих задержанных военных. Именно эта троица вовремя не успела сбежать из бара, зачинщик драки тоже был в их числе. Конвоировали солдат как особо опасных преступников. Половинки наручников, сковывающих их, соединялись вместо цепочки тремя металлическими серьгами, которые дают им только немного поворачиваться, что обеспечивает более жесткую фиксацию рук и не дает возможности, например, забраться в карман расположенный с другой стороны от скованных рук. Сами наручники благодаря небольшой дополнительной цепочке были прицеплены к специальному поясу, одетому на задержанных дебоширов, что также исключало возможность оказать сопротивление конвою даже сцепленными руками. И наконец, ноги заключенных оказались скованны специальными кандалами. Размер их цепи позволял делать только неширокие шаги. Последним штрихом к данной конструкции была длинная цепь, проходящая между поясами заключенных, благодаря которой исключалась даже теоретическая возможность для конвоируемых разойтись по сторонам. Пожалуй, для полного сходства с особо опасными преступниками им не хватало только специальных «намордников» исключающих пользование зубами.

Такая картина еще больше понизила настроение у коменданта и сопровождающих его солдат. Каждый из них невольно представил в роли заключенных себя. И хотя все они понимали, что в чем-то такое отношении заслуженно, но согласиться с ним не могли. Тем временем задержанных неспешно расковали, и отправили в сторону пришедшего коменданта. Он встретил их короткой командой: «Построиться», так как сам не хотел ничего говорить при посторонних людях. Бойцы подчинились ему. Служебный транспорт, для доставки бывших заключенных до военной базы, никто военным не предложил. Сам же командующий не захотел вызывать принадлежащий базе бронетранспортер, или запросить у меня микроавтобус. Вместо этого он предпочел сразу перейти к наказанию нарушителей. В итоге случайные прохожие смогли видеть картину в виде трех бегущих и поющих строевые песни солдат, за которыми в сторону базы медленно ехал на своей машине комендант. На базе провинившихся тоже не ждало ничего радостного. Им в компании своего взвода предстоял день интенсивной строевой и спортивной подготовки, под недремлющим оком коменданта и его помощников. Помимо самой строевой подготовки, солдатам предлагались такие увлекательные занятия как преодоление полосы препятствий, бег в противогазах, и под конец изучение приемов рукопашного боя в полный контакт. Можно было не сомневаться, что на последнем занятии радостные сослуживцы выразят своим коллегам все, что думают относительно причин внеплановых, и откровенно говоря, чрезмерных физических нагрузок. Только один из солдат, ставший зачинщиком драки, был освобожден от всеобщего «праздника спорта». Ему предстояло получить другое наказание.

Последним мероприятием, назначенным на вечер, была показательная порка. Как по гражданским, так и по военным законам в империи были введены телесные наказания. Такие наказания применялись в редких случаях. Однако комендант, в связи с тем, что устроенная его солдатами драка подрывает авторитет армии на базе, решил не ограничиваться полумерами. По этой причине было проведено короткое заседание военного трибунала. В качестве председателя суда был комендант. Ему помогали командир взвода провинившегося военнослужащего и начальник дежурной смены. Боец был введен в комнату под охраной двух солдат в полном вооружении. Председатель суда зачитал стандартный текст о том, что слушается дело о нарушении общественного порядка военнослужащим базы 12 находящимся в увольнении, с особо тяжкими последствиями в виде массовой драки. Был оглашен состав суда, у подсудимого спросили, доверяет ли он данному составу суда и не желает ли передать это дело на рассмотрение суду вышестоящей инстанции.

Военная судебная система в мирах фронтира также была устроена своеобразно. В полевых условиях судить провинившегося мог любой из его командиров, вплоть до вынесения смертного приговора с немедленным приведением его в исполнение. Однако любой приговор, вынесенный в подобных условьях, подлежал повторному рассмотрению уже обычным судом. При этом если решение военно-полевого суда признавалось необоснованным, судья должен был получить удвоенное наказание осужденного человека. Принцип удвоения наказаний не действовал только при приговоре «расстрел на месте», так как убить два раза было все-таки достаточно трудно. При этом необоснованным решением, в подобных случаях признавалось только наказание при отсутствии вины осужденного. Если вышестоящий судустанавливал, что вина была, но наказание за нее было слишком суровым, то тут каких либо неблагоприятных последствий для судьи не возникало. Считалось, что ему, как командиру подразделения находящегося на боевом выходе, было виднее как тот или иной поступок влияет на боеспособность вверенных под командование военнослужащих. По этой же причине вышестоящие суды крайне неохотно шли навстречу осужденным, снижая назначенное таким образом наказание, так как это подрывало авторитет командира. Командиры подразделений, в свою очередь, также не спешили выносить приговоры своим бойцам, предпочитая дождаться возвращения к месту дислокации, где можно было провести нормальный суд.

Вторым видом судов для военных был полноценный военный трибунал. Он проводился в местах постоянной дислокации подразделений. Здесь у обвиняемого было гораздо больше прав. Так военнослужащий мог выразить недоверие составу суда, состоящему из командиров базы, если считал, что рассмотрение дела будет необъективным по любым поводам. В этом случае дело сразу попало бы на рассмотрение ко мне, как к вышестоящей и независимой инстанции. Вот только самому военному в таком случае пришлось бы рисковать увеличением наказания. Так при рассмотрении дела, в обход суда первой инстанции, в случае если обвиняемый признавался виновным, любое наказание вынесенное судом как минимальное, так и максимальное должно было быть строже в полтора раза, по сравнению с тем, что имел право вынести суд первой инстанции. Однако если в таком случае приговор был в пользу обвиняемого, начиналось внутреннее расследование причин возможной необъективности суда первой инстанции. В этом случае наиболее вероятно кто-то из состава трибунала лишился бы своих погон или пострадал материально от назначенных штрафов.