Алиса Брагина - Со скоростью света [СИ]

Под немигающим взглядом оранжевых «фонарей», мне становилось очень не по себе.

Несколько секунд напряженного молчания, во время которого, я думала, он меня просто по стенке размажет и потом просто непередаваемо-удивленное:

— Прости, забыл, что ты живая, — непонятное пожатие угловатыми плечами. — Потребности биологической системы мне чужды.

Офигеть не встать.

В общем, пятнадцать минут одиночества в компании вполне привычного вида сантехники мне выделили. И даже одежду кое-какую дали.

Черные балетки, легенсы и просторная белая рубашка, явно мужская кстати. А ещё мне вернули моё нижнее белье (к слову, выстиранное) и браслеты, что подарил Играсс. А вот серьги с меня не сняли.

Умывшись и одевшись, я решила глянуть на себя в зеркало. Наверное, зря я это сделала.

Во-первых, теперь мои волосы приобрели совершенно неожиданный, голубовато-серый цвет, как и брови. Во-вторых, глаза. Если то, во что они превратились стараниями Риды, я ещё могла перетерпеть, то теперь при взгляде на саму себя мне хотелось материться. В общем-то, все вернулось в норму, кроме цвета самой радужки, теперь очень близкого к апельсиновому. Жуть, это не то слово.

— Э-э-э, — я не запомнила имя Железякина, — Смотритель, не подскажите, а я теперь надолго такая? — для наглядности, подергала себя за прядь, выпавшую из накрученного на скорую руку пучка.

— А! Да, воды озера НуарО смыли с тебя маски. Собственно, именно благодаря этому, ты все ещё находишься здесь.

— Э? — на что-то большее меня просто не хватило.

— Ты очень похожа на господ наших, ходящих по звездам.

— Как это?

— Ты у меня спрашиваешь? — впервые я услышала столько удивления в голосе Железякина. — Это у тебя надо спрашивать. И вообще, хватит тут торчать, ешь и пошли скорее, Хранитель Зарастра ждет.

Хм, а ведь где-то я уже слышала это имя, только, кажется, не в таком контексте.

Пока я втыкала, пытаясь вспомнить, мне в руки сунули здоровенную кружку с какой-то желтой, густой жидкостью и отконвоировали несопротивляющееся тело на улицу, усадив в небольшой автомобильчик на подобии тех, на которых разъезжают в гольф — клубах.

— А у меня не будет на это аллергии? — спросила у робота, что-то вбивающего на консоли.

— Нет, я проверял.

Ну, раз так. Пожав плечами, я отвернулась от Железякина и, рассматривая утопающий в белой «зелени» дом снаружи, пригубила практически безвкусный напиток. Больше всего он напоминал по форме огромную морскую гальку, уже привычного, черного цвета с одной полностью стеклянной стороной, обращенной к озеру. Одна часть стекла была сдвинута, это видимо моя комната, из которой на улицу выглядывала материя шторки. Музыка ветра приятно позвякивала, в окружающей тишине. Странно, почему так?

Машина зашуршала по дороге, быстро набирая скорость, и вот мы уже мчим по круто извивающемуся серпантину, сквозь нависающую арку веток. Солнце просвечивает листья, образовывая на черном покрытии причудливые узоры, на которые сверху падают невесомые белые пушинки. Так красиво и так необычно. Оборачиваюсь назад, чтобы увидеть, как за нашими спинами опадает белый ковер.

— Красиво, — потрясенно выдыхаю.

— Через пять дней Изоль совсем потеряют листья. Будет ещё красивее.

— Я смогу увидеть это?

— Не знаю, — качает он головой, сверля меня немигающим взглядом. — Тебе здесь нравиться?

— Да, очень, — неожиданно для себя отвечаю. — Хоть все окружающее и выглядит странно, от чего я порядком успела устать за последнее время. Здесь очень непривычно, как в старом черно-белом кино, только ярче и без серого. Так тихо, спокойно.

— Таков этот мир. Каждому времени года — свои цвета. Сейчас зима и все спит. Но опадут листья с Изоль и наступит весна. Земля, вода и небо станут голубыми, а все живое окрасится во все оттенки зеленого цвета, — Железякин замолк на резком повороте, а мне пришлось схватиться за переднюю стойку, чтобы не выпасть. Хорошо, что успела допить свой завтрак.

Машина ещё быстрее покатила по серпантину, но теперь уже вниз.

— А летом? — попыталась вернуть разговор.

— Что летом? — удивился робот.

— Какого цвета все летом?

— Летом все желто-голубое. А осенью красно-коричневое. И каждый раз, при смене сезона с дерева Изоль опадают листья.

Представив себе эту картину, поняла, что больше всего мне бы хотелось оказаться здесь именно летом. Желто-голубой мир, это, наверное, ещё более необычно, чем монохром.

Ещё один резкий поворот и мы тормозим у пещеры с явно рукотворным входом.

— Иди.

Честно, совершенно не собиралась никуда идти и даже хотела сказать об этом Железяке, но не тут-то было. Из машины меня просто выпихнула, а дальше, не контролируя собственное тело, я чуть ли не вприпрыжку побежала к темнеющему провалу в маслянисто поблескивающей на солнце каменной глыбе.

Пыталась сопротивляться, но ничего не получалось. Хотела заорать, но голос отказал. В последней надежде обернулась к Железяке и получила одобрительное помахивание.

Боже мой, что ж делать та? А вдруг меня там поджидает какой-нибудь людоед и меня как жертву ему с почестями запихнут в пасть? А вдруг там сидят Корпоранты и это не пещера, а тайная лаборатория по опыту над несчастной землянкой? Господи, что за абсурд я несу! Какая лаборатория, какие корпоранты и людоеды?

Перед последним шагом в неизвестность, крепко зажмурилась. Хотела помолиться, но неожиданно перед глазами появился Играсс. Стало так плохо. И мне уже плевать, что там, в этой темноте. Пусть только будет не так больно, как сейчас.

Шаг…, один…, второй…, третий… И тишина.

— Да-а-а…, обмельчал народ Терриары, обмельчал, — скрипучий голос над головой заставил подпрыгнуть на месте и, удивленно раскрыв глаза, увидеть парящую над полом огромную морскую раковину.

Светящаяся синим светом, она занимала почти все свободное пространство немаленького зала (пещерой это пространство с гладко отполированными стенами у меня язык не повернется назвать). Она парила над полом в добром полуметре и с её блестящих металлических боков стекала чернильно-четная вода в спирально расходящиеся в полу выемки.

— Обалдеть…, - просипела, прикрывая рот ладонью.

— Так и будешь на меня смотреть? Может, представишься?

— Я?

— Ну, могу и я, — хохотнуло это чудо. — Хранитель Зарастра, оставлен старейшинами расы Терриары хранить покой и мир в этой галактике до их возвращения.

Вот это я попала.

— Долго я буду ждать? — напомнил о себе Хранитель через какое-то время, пока я пыталась собрать вскипевшие мозги в кучу и подобрать с пола челюсть.

— Виктория, — просипела нерешительно и тут же одернула себя, чтобы уже более твердо представиться. — Базарян Виктория Владимировна, двадцать четыре года, землянка. Как мне недавно сообщили при похищении, мир наш признан развивающимся и закрытым для остальных наших соседей.