Наталья Косухина - Как соблазнить адмирала [litres с оптимизированной обложкой]

– Не знал, что ракши способны ухлестывать сразу за несколькими женщинами. Или, может, ты мутант? – спросил Крос.

– Уверяю тебя, со мной все в порядке и я верен только одной женщине, той, которую люблю, – ответил я, одеваясь.

– Зачем тогда обманываешь Беллу? – нахмурился он.

Я пристально посмотрел на стоящего напротив Роу. Он слаб и телом, и духом. А еще он не понял, кого же именно я люблю. Даже после сегодняшнего. Просто удивительно…

– Какой же ты дурак. Просто слов нет.

Взяв со скамьи китель, я направился на выход.

– Как же я тебя ненавижу, – тихо полетело мне вслед.

– Пожалуй, это единственное, что тебе остается, – констатировал я, и дверь за мной закрылась.

Чем скорее я выполню задание Ремарка, тем быстрее смогу заявить права на Беллу. Значит, пришла пора расставить еще одну ловушку.

Белла Эрум

Спустя три дня поняла, что я маньяк. Причем не обычный, а разноплановый. Не знала ранее, что так бывает. Обычно мы, маньяки, зациклены на какой-то одной идее. Меня же преследовало две – секс и расследование. И именно в таком порядке. Несмотря на то что первую идею я от себя гнала за счет второй, легче мне от этого не становилось.

Несколько недель мне потребовалось, чтобы сократить свой список до трех человек, и то, что получилось, мне не нравилось. Остались Ройс, Козеро и Роу. Сложно представить, что кто-то из них смог пойти на такое, хотя я и подозревала Рейнола. Но он – мой возлюбленный, и при одной мысли, что он предатель, мне становилось нестерпимо больно, ведь если мои опасения подтвердятся, Ройсу грозит смертная казнь.

Для получения бо́льших данных о подозреваемых я выпросила у Ремарка доступ к засекреченным фактам из рабочей биографии этих троих. И он пошел мне навстречу… но доступ к делу Рейнола не дал. Чем же таким занимался Ройс, что моего ранга не хватает для просмотра этих сведений?

Однако даже при такой уступке Ремарка можно было определить виновника методом исключения. Что я и решила сделать, отправившись вечером в секретное хранилище. А утром меня арестовали.

– Белла Эрум, где вы были вчера вечером и в течение всей ночи? Предварительное расследование показало, что вы не ночевали дома, – спросил военный дознаватель, сидя напротив меня в камере.

Да, да. Вот так заканчивают свои дни адмиралы. Впрочем, не такой уж плохой исход. В любом случае моя привязка к Ройсу имела бы свой исход. Этот не так уж плох. Наверное…

– Я гуляла.

– Где именно?

– Не помню.

Я не могла сказать про хранилище, иначе пришлось бы раскрыть, зачем я туда приходила и кто мне выдал на это дозволение. В итоге тайна расследования была бы нарушена.

– Мэм, вы понимаете, что подобные ответы непозволительны. Вчера было вскрыто хранилище экономических данных, в том числе был изъят ближайший курс экономики Звездного союза. Эти сведения стоят таких денег…

– Что даже я, несмотря на свой статус, не смогла бы устоять, – договорила я за дознавателя то, что не произнес он.

– Я же вижу, вы что-то скрываете. Может, вас толкнули на преступление уважительные причины? У всех свои понятия правды и чести. К тому же можно ответить честно и в то же время соврать. Вы сейчас скажете – честь для военного превыше всего, но часто ею могут пренебречь, например ради любви.

У каждого человека хоть раз в жизни случалось озарение. Оно пронзало словно удар молнии, и сразу находились все ответы, все вставало на свои места. Вот и я сейчас, вскочив со стула, заходила взад-вперед по камере, не обращая внимания ни на дознавателя, ни на его реакцию на мои действия, ни на то, что он мне говорил.

В моей голове звучали его последние слова, словно иглы, впивающиеся в меня. Бо-о-оже… Как я могла быть так слепа? Почему не видела очевидного? Ведь все лежало на поверхности, нужно было лишь выйти за рамки привычек, быть просто Беллой, а не адмиралом Эрум.

– Мэм, что с вами? Может, вы все же решились рассказать, что делали прошлой ночью? – повысил голос дознаватель, отчаявшись, видимо, достучаться до меня.

– Она была со мной.

Мы оба развернулись к входу в камеру, около которого стоял Ройс.

– Почему же она скрывает это? – недоверчиво переспросил дознаватель.

– Потому что мы всю ночь занимались любовью. Я занимаюсь в академии секретным расследованием Совета. И никому нельзя знать, что я не помолвлен, иначе я потеряю свое место.

Он что?! Если Ройс сейчас сказал правду, я его убью!

– Мне нужно подтверждение, – сказал дознаватель.

– Сегодня к вам придет представитель Совета, имеющий все необходимые полномочия. Я же в любой момент могу поклясться и пройти процедуру правды, подтвердив, что я был близок с адмиралом Беллой Эрум. И не один раз.

Дознаватель молчал, переводя взгляд с меня на Ройса, и тот добавил:

– Вам уже должно прийти распоряжение отпустить адмирала Эрум.

Дальше был полный бардак. Сначала споры, потом пришел представитель Совета, и меня отпустили.

Бессонная ночь, усталость и потрясение дали о себе знать, и я не хотела общаться. Рейнол на такси отвез меня домой и проводил в квартиру.

– Белла, – обхватил он своими ладонями мое лицо, – с тобой все в порядке?

Я кивнула, вывернувшись из захвата.

– Что может случиться? Я во время практики в академии столько ужасов натерпелась, а тут пару часов в нормальной камере с дотошным мужчиной. Фи-и…

Ройс улыбнулся:

– Я спешил как мог, но пока мы во всем разобрались и все организовали…

– Ты не должен объяснять. Достаточно того, что ты пришел на помощь. Спасибо.

Слова дались мне нелегко, приходилось прилагать много усилий, чтобы голос не выдал меня. Но и промолчать я не могла.

– Неужели адмирал сказала мне ласковое слово? – хитро прищурился Рейнол. – Я тронут.

– Это хорошо. До свидания, адмирал Ройс.

Сделав шаг назад, я нажала на панель, закрыв дверь, и, развернувшись, прислонилась к ней спиной. По щеке скатилась слеза, и я, прикрыв глаза, всхлипнула.

Как давно я не плакала? Лет с пяти, с семи? Даже вспомнить не могу, и тут ради какого-то… Хотя не права. Ради таких мужчин, как он, стоило плакать, ради них можно сделать все что угодно. Как дознаватель сказал? Предать ради любви. А я ведь так его люблю, всегда и навсегда.

Шмыгнув носом, я отправилась в ванную комнату. В душе не заметны дорожки от слез… Даже если их никто не видит.

На следующий день Ройс прекрасно выглядел и был бодр, словно не провел остаток ночи в тюрьме, разгребая последствия своего необдуманного поступка по моей защите. И сейчас, в столовой академии, среди студентов, невозмутимо накладывал себе еду.

Стараясь не выказать своего внимания, я склонилась над тарелкой и принялась доедать свой завтрак. Каков шанс, что Ройс ко мне присоединится? Как оказалось, стопроцентный, потому что спустя некоторое время напротив меня на стол поставили поднос.