Кирилл Гришин - Тайна Пустошей

– Чисто, – констатировал Пьер, когда снаряд исчерпал свою энергию, и опустил винтовку.

– Странно, а где же все оборудование? – спросил Мигель, видимо, сам у себя, подойдя к дверям, и коридор отозвался гулким эхом его слов.

– Игорь, сколько у тебя еще светилок? – спросил Пьер, пытаясь не обращать внимания на ощущение на своей спине холодных пристальных взглядов.

– Ну, штуки четыре еще, – неуверенно отозвался Игорь.

– Не нужно тратить их, – сказал Мигель и сделал несколько шагов по коридору. – Нам хватит света ваших фонарей на винтовках, чтобы добраться до комнаты охраны.

– Зачем нам комната охраны? – поинтересовался Игорь.

– Там находится распределительный щит, – ответил Мигель. – Оттуда мы сможем включить общее освещение лаборатории.

– Тогда не будем медлить, – воскликнул Пьер и, включив фонарь, расположенный под дулом винтовки, стал медленно продвигаться вперед по коридору. Ему даже стало немного легче от осознания того, что он хотя бы немного удаляется от этих странных солдат.

– Если электричество отключено, то его, наверное, здесь и нет, – предположил Пьер и, не удержавшись, оглянулся, чтобы посмотреть на оставшихся позади солдат. Их силуэты были уже слабо различимы.

– Вряд ли, – отозвался Мигель. – На крыше установлены солнечные батареи.

– Тогда почему отключено освещение? – резонно поинтересовался Игорь. – Они решили сэкономить энергию перед смертью?

– Здесь был еще первый отряд, – напомнил Пьер. – Они здесь все и запечатали.

– Что-то не сходится, – еле слышно произнес Мигель.

Звонкие шаги трех человек нарушали тишину, царившую в этом коридоре. Неизвестно было, сколько времени прошло после аварии на секретной военной лаборатории на Пустоши-5. Первая группа покинула планету несколько месяцев назад. Вся документация была настолько зашифрована, что даже вместо дат использовались коды и шифры. Имена, которые носили местные руководители, тоже могли быть ненастоящими. Команда расследования не должна знать, кто, когда и как работал в этом засекреченном месте, должна была лишь выяснить причину аварии.

– Когда мы включим освещение, я должен буду отдать им приказ следовать за нами, – тихо сказал Пьер.

– Верно, – согласился Игорь, поняв, что речь идет о солдатах. – Это пугает, да?

– Не пугает, – Пьер неоднозначно мотнул головой. – Злит.

– Почему это злит Вас, капитан? – удивился Мигель.

– Вы сами сказали, что мы с Игорем не просто солдаты, а те, кто пытается в чем-то разобраться, – напомнил Пьер. – Так вот, не уверен, что Игорь чувствует то же самое, что и я, но могу с уверенностью сказать, что все наше предприятие закончится плохо.

– Меня тоже не покидает такое чувство, – согласился Игорь. – И это не какое-то непонятное предчувствие – это нечто совершенно определенное.

Мигель пожал плечами, чего в темноте никто, конечно же, не разглядел. У него самого на душе было беспокойно, но ничего конкретного он сказать не смог бы. И он понимал, что офицеры тоже не просто так говорят об этом. Неприятный холодок пробегал по спине в любую секунду, когда он думал о солдатах. Чувство незащищенности и беспомощности. И самое неприятное – ощущение неопределенности. Они не были врагами и не были друзьями – первый шаг был за ними. Они могли напасть или помочь. Никто не поддержит руководителя, который стал палить по подчиненным, потому что они странные.

– Это оно? – с некоторым нетерпением спросил Игорь, направив луч фонарика на дверь с надписью «Охрана».

– Надеюсь, что да, – вздохнув, сказал Мигель и, подойдя к двери, повернул ручку.

– Заперто? – хмуро спросил Пьер.

Мигель промычал что-то утвердительное и, засунув руку в карман плаща, начал там что-то искать.

– Помните, я спрашивал у вас про Дознавателей? Если бы в нашей команде был один, мы бы без труда поняли, с кем имеем дело, – задумчиво пробормотал он, не найдя искомого, и начал рыться в других карманах.

– Что за Дознаватели-то? – недовольно пробурчал Игорь. – Вы снова про них вспомнили, но мы ничего о них не слышали.

Мигель нахмурился и, вздохнув, почесал в затылке.

– Я не уверен, можно ли вам об этом рассказывать, – начал он. – Но, если говорить кратко, это люди, способные в совершенстве отличать правду ото лжи.

Игорь фыркнул.

– Да уж, ну и профессия, – усмехнулся он.

– …их способности проверяют годами, прежде чем допустить до работы, – Мигель по привычке игнорировал Игоря. – Эти люди не просто определяют по лицу человека его эмоции – нет, они способны по одним лишь им известным признакам определить ложь в любом ее проявлении. Однажды я видел, как работает один. Они не предъявляют претензий собеседнику, не пытаются его уловить – нет – им это не нужно. Они просто задают вопросы, ответы на которые нужны их работодателям, а потом приносят подробный отчет. Им совершенно бесполезно лгать. Когда я наблюдал за работой Дознавателя, я был удивлен и восхищен. Он задавал вопросы по списку: «Состоите ли в преступных группировках?», «Имеете ли личное оружие?», «Изменяете ли своей жене?». Словом, целую уйму любых вопросов. Напротив каждого вопроса в его блокноте Дознаватель ставит, так сказать, свой «диагноз». В основном, «да» или «нет». Тот парень, которого он допрашивал, извивался, как змея, юлил, посмеивался над ним, ругался и не ответил ни на один вопрос. После этого Дознаватель вышел из кабинета со своим блокнотом. Пустыми остались только графы с именем, возрастом и подобными вопросами, где простыми «да» или «нет» не ограничишься.

Наконец, Мигель нашел в одном из карманов ключ-карту и смог отпереть дверь в кабинет охраны. Внутри было довольно тесно – в кабинете располагались лишь металлический стол, два кресла и один небольшой настенный шкаф. Оставшегося свободного пространства едва хватало для нахождения там двух людей. Рядом с настенным шкафом находился щиток распределителя. Мигель потратил всего пару секунд на изучение надписей, расположенных над тумблерами, и перевел в положение «включен» почти все рычажки. Где-то над головами офицеров прозвучал характерный щелчок, и через мгновения коридор оказался освещен мягким голубоватым светом неоновых ламп.

– Теперь не темно, – констатировал Игорь, выключая свой фонарик.

– Теперь придется возвращаться, – добавил Пьер и тяжело вздохнул.

* * *

– Я не совсем понял, какое именно испытание должны пройти мои люди?

– Ну, во-первых, испытание на слаженность в работе. Во-вторых, испытание на приспосабливаемость к непредвидимым обстоятельствам.

– Но ведь вы контролируете ситуацию, верно?

– Нет, наблюдение ведет наш человек, который отправлен вместе с ними.

– Он сможет справиться с проблемой, если с ней не справятся мои люди?