Андрей Лобурец - Хроники Лешего. Книга первая. Новобранец

Осознав суть этой философии, Леший успокоился и принялся умываться. Он смотрел на красную воду, утекавшую в сливное отверстие, и вёл монолог с Максом, прошлым Я.

– Прощай, Макс. Спасибо тебе за всё, что ты сделал для меня. Но я больше не ты. Я живу в другом мире, и мне понадобятся иные жизненные принципы, чтобы выжить в нём и чего-то достичь. Покойся с миром, мой старый друг. Аминь.

Придя в равновесие сам с собой и своей новой сущностью, Леший послал признательный благодарный импульс Лаки за помощь Шерхана, обсушился и вышел из кабинки. Он, обретя покой и равновесие в своей душе, направлялся назад с высоко поднятой головой, готовый к новым испытаниям.

По дороге в комнату его перехватил Гудок, скупо оповещённый Мираж о произошедшем. Он аккуратно схватил Лешего за рукав и потащил в укромный уголок в бытовку, где часто тусовался, починяя различные технические штучки. Наконец, скрывшись от любопытных глаз, он смог задать мучавшие его вопросы.

– Леший, что произошло? Тебя избили? Я говорил, скоро ты узнаешь, что такое наш плутонг. – он увял, пока произносил речь.

– Да всё в порядке, Гудок, не переживай.

– И всё же?

– Помнишь хохочущую компашку в столовке? Они решили избавить меня от утомительного владения новой экипировкой. Я не согласился. Пришлось даже посопротивляться немного.

– Они всегда так делают, с самого накопителя. Когда им что-то понравится у кого-нибудь, не входящего в их круг, они долго не церемонятся и забирают это себе.

– А почему вы не дадите им отпор?

– Их слишком много, они всегда нападают толпой. И ты берегись, они вернутся, когда ты меньше всего будешь этого ждать. И ты не видел ещё Грегора. С ним никто не может сладить.

– Придётся, у него мой кристалл с важной информацией. Я не могу его не вернуть.

– Можешь забыть про кристалл, Леший. Грегор загонит его скупщику и прогуляет в баре в увольнительную.

– Нельзя забыть, Гудок. Нельзя. Он важен для меня.

– Забудь. Эта клоака добивает всех нормальных. Мы мучаемся уже около года, если прибавить сюда срок пребывания в накопителе. Для женщин тут вообще ад. Кто-то сдался и подвергается насилию, часто групповому, а кто-то ещё держится, как Мираж с Ланью. Лань давно взяли бы в оборот, если бы не способности Мираж. Та может исчезать, превращаться в призрака и приходить неожиданно. Так она убила одного из самых настойчивых. И пока другие это помнят, она в относительной безопасности и заботится о Лани.

– Так у вас тут и убийства происходят? Что это за Галла такая? И почему женщины в одном котле с мужиками?

– Мы полагаем, это принципы новой программы подготовки – отбор сильнейших путём эволюции выживания. Сначала мы не понимали, что происходит, пытались жаловаться наверх, но реакция не последовала. А потом поняли, что это такой эксперимент. Заперли вместе и смотрят, кто выживет. Умные или сильные, или какие ещё. До конца первого курса, когда формируются звёзды, по слухам, доживают далеко не все.

– А как на это смотрят капитан и сержанты? Почему не предотвратят?

– Нет такой цели. Им важно развитие Изменённых, таковы установки сверху. Взять того же сержанта Грюнера. Он проповедует у нас культ Силы, принятый на их планете с очень скудными ресурсами. Поэтому у них место под солнцем занимает тот, кто сильнее и проворнее. Вот и он был главарём одной из самых удачливых шаек. Теперь Грюнер пытается тут воссоздать нечто подобное, и ему это позволяется, потому что он выводит плутонг, а значит и отряд, вперёд в общих состязаниях на лучших из лучших. А кто попал под пресс и сдался, сам виноват, слабак. Эволюция. Ну, мы так думаем.

– Кто это "мы", Гудок? Ты вновь и вновь повторяешь это слово.

– Те, кто не превратился в стадо запуганных и дрожащих теней, и кто не присоединился к отморозкам. Нас много на самом деле. И мы пытаемся выживать так, чтобы особо не страдать. И думаем обо всём, что происходит, строим теории.

– Ну раз вы такие умные, можешь мне ответить на один вопрос, который мучает меня с самого выхода из медицинского центра?

– Ну, попробую, – неуверенно протянул Гудок.

– Меня всё время удивляет всё вокруг, настолько оно похоже на земное, хотя мы чёрт знает где, и называется также. Почему так? Ведь землян тут практически нет, я же вижу по внешним отличиям.

– Ха-ха-ха, ну ты рассмешил, Леший. Как ребёнок, право слово. Может ты думаешь, я с тобой на твоём родном языке говорю?

– Ну-у, нет, наверное. На универсальном.

– О-о-о, как всё запущено. Ничему тебя не учили, похоже, хотя да, ты в накопителе с нами не болтался. Ну слушай тогда, и просвещайся, пока я добрый. Вот смотри, взять обычные языковые трансляторы, которые когда-то использовались. Сколько комбинаций направлений переводов будет? Очень много. Между двумя языками – два, между тремя – уже шесть, по принципу каждый с каждым, между четырьмя – вообще двенадцать… И так далее, чем больше языков, тем страшнее число комбинаций. А представь теперь, сколько языков во вселенной. Ты умрёшь при поддержке актуального состояния такого транслятора. Поэтому был изобретён универсальный язык – Трансобраз, который не является языком в прямом смысле этого слова. Это символьно-смысловые образы, выражение самой мысли. Это был прорыв в лингвистической сфере, благодаря помощи Мыслящих. Я говорю с тобой на своём языке, ну так по крайней мере думаю, а выражение моей мысли происходит через трансляцию образов. Ты же его слышишь, но воспринимаешь как свой родной. Понимаешь?

– Ну, более или менее. Если я правильно понял, то ты, при попытке что-то сказать, кодируешь это в мысль, а я принимаю мысль и декодирую, как сказанное на моём языке? Так?

– Да, примерно так. Поэтому я называю вещи своими именами, а ты слышишь их в своём понимании. Для этого нам в обязательном порядке и мнемопрограммируют знание универсального языка. При появлении новой цивилизации достаточно разработать адаптер между их языком и универсальным, чтобы все остальные цивилизации разом смогли их понимать.

– Действительно, круто. Я, как бывший программист, в состоянии оценить красоту решения.

– Ну вот. Так что всё называется не так, как ты воспринимаешь. Вещи имеют универсальные понятия и образы, и каждый носитель языка интерпретирует это по-своему, так, как привык. А вот в случае, когда что-то не существует в природе носителя, применяется другое решение – ищется наиболее подходящая замена. Или вводится смысловой термин. Тут уже подрабатывает имплант-транслятор, у кого он есть, или ты услышишь инопланетную белиберду. Другое дело, что существуют заимствованные у разных цивилизаций вещи и подходы к делу. Это да, такое есть. Мы же выбираем то, что нам удобно, из всего, что нам предоставили? Так и тут. Я тоже постоянно натыкаюсь на привычные мне с детства вещи. И потом, мы принадлежим к одному базовому виду, у нас многое схоже…