Питер Гамильтон - Эволюционирующая Бездна

«Кто-то рассказал ей».

– Или она пообщалась с Исток-островом сильфенов, пока странствовала по их тропам. Нам ведь до сих пор неизвестно, как она вернулась на Виотию. Кроме того, ясно, что она стала другом сильфенов.

«Ну, хорошо, – согласился адмирал. – Но зачем сильфенам поддерживать паломничество Воплощенного Сна?»

Паула приложила пальцы к вискам и энергично помассировала голову.

«Я ничего не знаю. Я даже готова допустить, что Араминта затеяла собственную игру».

Поразительно: она повторяла догадку Оскара. Но как еще можно было объяснить непонятное поведение Араминты?

– Значит, ее игра приведет к нашей гибели.

«Флот намерен уничтожить корабли паломников?»

– Президент Алкамо все еще не принял решение о том, как поступить. Угроза все так же велика, как и раньше, если еще не больше. Если Иланта выполнит обещание и снабдит паломников силовыми полями, идентичными барьеру вокруг Земли, они устоят против любого нашего оружия. Есть только одна возможность – уничтожить их на поверхности, пока строительство не завершено.

Паула немедленно заметила проблему.

– Корабли строятся неподалеку от Большого Маккатрана.

«Более того, они находятся в границах города, а это означает, что они защищены гражданскими силовыми барьерами. Если придется их взрывать, мы уничтожим половину города, если не больше. Паула, если даже я отдам такой приказ, я не уверен, что капитаны кораблей его выполнят. И я не могу их за это осуждать. В городе живет шестнадцать миллионов человек».

– В Великом Содружестве проживают миллиарды. И триллионы разумных существ во всей галактике.

«Я знаю».

– Диверсию устроить довольно легко, но лобовой атаки быть не должно.

«Поверь, мы уже начали разрабатывать операцию».

– Но это лишь отсрочит проблему.

«Если мы остановим их на достаточное время, АНС сумеет вырваться из плена».

– Если мы надолго задержим паломничество, Иланта может предложить Араминте прокатиться на своем корабле. И вот тогда мы действительно окажемся в беде.

«Еще больше нас тревожит реакция Бездны, – сказал адмирал. – Она начала расширение, когда Араминта пыталась отказаться от своей роли. Если мы ее блокируем, реакцию предсказать невозможно. Проще говоря, ей теперь известно, где мы находимся».

– Значит, нужны другие варианты.

«Очень нужны. Паула… ты не догадываешься о том, что задумал Гор?»

– Нет, к сожалению, не догадываюсь.

«Проклятье. Что ж, значит, пока мы остались ни с чем».

– Я думала, что райели откликнутся на нашу просьбу взломать барьер вокруг Солнечной системы.

«Да, Кватукс согласился помочь. Мы ожидаем, что Высокий Ангел направится к Земле в течение ближайшего часа. Флот эвакуирует персонал на Керенск, в том числе и меня. Неизвестно, вернется ли он на свое прежнее место».

– Их заинтересованность я считаю многообещающим фактором. В наше время райелей мало что волнует.

«Я считаю, что Иланта и Араминта привлекли их внимание».

– Верно.

«У тебя есть еще какая-то информация для меня?»

– К сожалению, мы можем надеяться только на то, что Иниго жив и находится на борту «Линдау».

«А чем он нам поможет? Он сам заварил эту кашу, прокляни его Оззи».

– Правильно. Может, он сумеет и остановить процесс? Я имею в виду его внезапный уход из Воплощенного Сна. Многие могущественные люди сочли это обстоятельство достаточным поводом для весьма энергичных поисков.

«Что ты предлагаешь? Перехватить „Линдау“?»

– Не самый лучший вариант. Еще не время. Этот Аарон очень целеустремленно идет к своей цели и во время погони уже убил множество людей. Не исключено, что у него есть приказ ликвидировать Иниго в случае угрозы.

«Но такого приказа может и не быть».

– Согласна. Но, если Иниго наша последняя надежда и он на борту того корабля, мы не имеем права рисковать. «Линдау» – небольшой корабль, у него нет резервов, и бежать Аарону некуда. Благоразумнее было бы подождать, пока он доберется до Конуса. Это расширит наши возможности с тактической точки зрения.

«Хорошо, Паула, хоть такое и маловероятно, но нам необходима сейчас каждая искра надежды».

– Обещаю, я не дам ему уйти. У меня есть корабль, который в случае необходимости быстро доберется до Конуса.

Он снова бежал по огромному залу под хрустальным сводчатым потолком. Перед ним врассыпную разбегались люди, испуганные люди. И дети. Дети со слезами на милых личиках.

При всей своей растерянности и смятении он знал, что так быть не должно. И крепко держался за эту мысль. Единственное твердое убеждение в обезумевшем мире. Человеческое общество должно защищать детей. Лишь на этом фундаменте он чувствовал себя уверенно. Вот только в физической реальности, его окружавшей, уверенность ничего не стоила.

Вокруг непрерывно стреляли из всевозможного оружия и красивые разноцветные линии энергетических зарядов чертили в воздухе замысловатые узоры. Силовые поля застилали изображение розовато-лиловым туманом. А потом обрушилась какофония воплей.

Он бросился бегом к стайке рыдающих детишек. Плохо. За ним ринулась тьма, хлынувшая по залу морским приливом. Она окутала его. И в вихре разноцветных искр он почувствовал на своем плече ее руку. Боль пронзила тело, устремляясь к сердцу.

– Ты не уйдешь от меня, – прошелестел ее голос.

Он отчаянно забился, стараясь освободиться от ее хватки, и боль сменилась еще более пугающим холодом.

– От меня никто не уходит, – сказала она.

– Я уйду! – вырвался крик из его пересохшего горла. – Я не хочу.

Вдалеке, у самого края тьмы взметнулся очередной вихрь разноцветных огней. Он рванулся из последних сил…

…и больно ударился о пол каюты, выпав из койки. Зрение застилал странный черный туман, не давая сосредоточиться на переборках «Линдау». Пелена пульсировала в такт ударам его сердца и вспучивалась, словно что-то рвалось наружу из его кошмарного сна. Он застонал и крепко зажмурил глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Но боль все еще билась где-то за висками, пугая надвигающейся дьявольской мигренью. Потом он вспомнил корону тонких серебристых игл, торчавших из его головы, пронзавших кожу и легко проходивших через кость до самого мозга, и жестокий красный свет, затопивший его разум вплоть до последних жалких остатков его личности. «Делайте, – кричал он в пустоту. – Давайте, только скорее». Острые безжалостные когти впились в мозг и начали вырывать целые куски. Теперь его вопли были беззвучными, и он кричал снова и снова, пока в его истерзанном разуме не осталось ничего. Ни одной мысли, и он перестал думать…

Аарон проснулся, прижавшись щекой к полу, с болью в неловко повернутой шее. Как будто пришел в сознание после сокрушительного удара. Он дрожал всем телом – то ли от холода, то ли от шока.