Иван Афанасьев - Марк 3.0 Примарат Фортис

— Удобный протез, — сказала Дарья, когда они с Марком дошли до гаража.

— Я даже не представляю, из чего он его сделал. Ремни и подложка, похоже, от сиденья ровера, а сама опора больше всего похожа на лопасти винта коптера. Они легкие, прочные и гибкие. Но как он это всё собрал — не представляю, — ответил Марк.

— У него был талант, — заметила Дарья.

— Да, но он не всегда использовал его в благих целях, — возразил Марк.

Он помог ей забраться в капсулу и лечь на бок, оставив место для второго пассажира. Когда Дарья стала засыпать, он лег рядом, лицом к ней, сделал инъекцию себе и нажал кнопку старта. После этого всё происходит автоматически. Корабль закрывается и готовится к старту. Марк ещё успел почувствовать, как сдвинулась с места стартовая платформа, а потом отключился.

Марк намеренно сделал себе меньшую дозу на случай непредвиденной ситуации. Он проснулся и сразу почувствовал невесомость, хотя и был прижат к креслу. Судя по часам, прошло пять суток с момента старта. Не плохо, учитывая двойной вес полезной нагрузки, которой являлись они с Дарьей. Катер уже остановился и дрейфовал в районе орбиты Марса, маяк включен. Сам Марc был далеко, а вот Земля — в прямой видимости, судя по внешним камерам. Дарья дышала ровно и, в целом, была в норме. Проснуться она должна дня через два. Сканер не показывал поблизости от капсулы ни одного корабля. Сигнал уже должен был дойти до Земли. Оставалось ждать и надеяться. Марк достал из аптечки и принял таблетку для контроля функции кишечника и вторую — питательную. Сходить в туалет тут негде. Вода должна была сохраняться в клетках тела. Инъекция затормаживает функцию почек, выработку мочевины и, соответственно, наполнение мочевого пузыря. Интоксикация, конечно, будет дичайшая, но другого выхода нет. Переживать последствия наркотического сна Марка тоже тренировали, оно было ему знакомо, и он понимал что происходит и как облегчить состояние. На самом деле тело его не слушалось, голова побаливала и соображал он плохо. Но зазубренные до состояния рефлексов действия он мог совершать, и какая-то часть его мозга была полностью работоспособна и следила за ситуацией.

На экране над головой Марка замигала иконка полученного сообщения и появилось окошко с текстом. «Лаппинкотт-2, Сигнал принят. Агентство Всемирной Безопасности. Код 301. „Белый Шторм“. 3 часа». «Ого» — подумал Марк, — «прямо само АВБ, странно, конечно, но в порядке вещей». Обычно эвакуацией занимается сам Союз рейнджеров, но если корабль какого-либо другого ведомства ближе, могли послать и его. Немного смущал код 301 — слишком пафосно инициировать для спасения какого-то рейнджера всемирную операцию с первым уровнем секретности. Но безопасникам виднее. Ждать оставалось три часа. Но уже через час спасательный корабль появился на сканере. Это был огромный военный разведывательный крейсер. На экране челнока появилось сообщение о получении команды сближения и начале её выполнения. Загудели маневровые двигатели, и точка крейсера стала приближаться быстрее — челнок в автоматическом режиме шел навстречу. Ещё через час капсула зашла в корабельный шлюз, челнок подтвердил прибытие и завершение программы и открыл люк.

Марка встретили вежливые люди в черных военных скафандрах и скрытых за зеркальными визорами лицами. Они были очень нежны, аккуратны и немногословны, хотя и видели, что Марк в сознании. Поздоровавшись, они переложили Марка и Дарью в индивидуальные транспортировочные боксы-носилки, герметично закрытие прозрачными колпаками. Как только гермозатвор носилок защелкнулся, Марк снова отключился. Очнулся он в стандартной белой комнате медицинского блока. Он лежал голый с кучей подключенных к телу датчиков и трубок от капельниц, катетеров и кислородных масок. Иглы были вставлены даже в бедренные артерии и одна в шею. Марк был надежно зафиксирован ремнями к кровати. Тишину лазарета нарушал только мерный писк кардиомонитора, отсчитывающего его пульс. В теории, Марк знал процедуру возвращения человека после эвакуации, но лично её никогда, естественно, не проходил. Система Лаппинкотт была его первой «ходкой», хотя в школе им рассказывали, что некоторые рейнджеры проходили через это по несколько раз. В основном это были те, кого отправляли на астероиды, где нештатные ситуации случаются чуть чаще, чем постоянно.

Сколько он пробыл без сознания Марк вообще не представлял. Часов в отсеке не было, даже единственный в помещении экран медицинского монитора время не показывал. Могли пройти часы, а могли и дни, и даже недели. Никаких последствий транквилизаторов Марк не ощущал, даже пить не хотелось. Если процесс выведения токсинов завершен, значит прошло несколько дней. Минимум два, а то и три. Хорошо бы кого-нибудь позвать, но никакой кнопки под привязанной рукой не было. Была только камера, висящая прямо над его лицом. Скорее всего, они уже знают, что он очнулся. Значит скоро сами придут, если посчитают нужным. И в армии, и в школе рейнджеров Марка приучили к дисциплине и покорности. «Старший брат» сам решит, что надо делать и когда. Солдатам-винтикам нужно только выполнять приказы и ждать, когда придёт новое распоряжение. Его размышления были прерваны лёгким щелчком контроллера на одной из капельниц. Трубка окрасилась в синий цвет, и Марк уснул, как только препарат достиг вены.

Первой, что увидела Дарья, когда проснулась — опять всё тот же медицинский отсек бункера. Она даже запаниковала, и писк, вторивший её пульсу, участился. Но она вовремя вспомнила, что их должны были подобрать и, скорее всего, она на борту одного из кораблей союза рейнджеров. Нет ничего удивительного в том, что дизайн интерьера отсеков у них один на всю галактику. Как только Дарья успокоилась, она увидела, что лежит абсолютно голая с целым пучком проводов и трубок, тянущихся к ней и заканчивающихся в разных местах тела. Похоже, какая-то трубка была даже в заднем проходе, не говоря уже о других органах. Протеза тоже не было, как и бинтов и повязок. Дарья видела уродливые синевато-розовые корявые швы. Она была привязана к кушетке и почти не могла пошевелиться. Странное ощущение незнания времени и места охватывало её. Марк говорил, что полёт может продолжаться неделю, но сколько она пробыла без сознания совершенно непонятно. Она помнит как заснула в капсуле, а потом очнулась тут.

Неожиданно в противоположной стене открылась дверь и в комнату зашла девушка в медицинском комбинезоне.

— Здравствуйте, мисс Вонгер, — произнесла она, — меня зовут Наталья, я помогу вам восстановиться после полёта. Она остановилась посередине палаты, сцепив руки за спиной.

— Где я? — спросила Дарья.