Гарри Гаррисон - Вся Стальная Крыса. Том 1

Инскиппу все это хорошо было известно, и он даже не удосужился мне ответить. Я все еще не решался спросить об Анжелине.

— Как вы меня обнаружили? — спросил я. — Ведь на корабле не было «жучков».

— Наивное дитя природы. — В притворном ужасе Инскипп взмахнул руками. — Неужели ты полагал, что у нас есть хоть один-единственный корабль, на котором не установлены «жучки»? Если не знаешь, где его искать, — никогда не найдешь. К твоему сведению, во внешней двери шлюзовой камеры, которая на вид литая, установлен мощный передатчик, излучающий сигналы на большое расстояние.

— Почему же я не слышал этих сигналов?

— Потому что он их не передавал. Дело в том, что в двери установлен и приемник. Так что передатчик работает только тогда, когда сам получит определенный сигнал. Мы дали тебе возможность оторваться, а потом стали следить. Сначала мы потеряли тебя в Фрейбурбаде, но потом напали на твой след в больнице, где ты устроил спектакль с трупами. Мы решили тебе помочь и уговорили врачей, чтобы они не поднимали шум. После этого мы взяли под пристальное наблюдение всех хирургов, так как твой следующий шаг был очевиден. Надеюсь, ты обрадуешься, узнав, что в твоей грудной клетке установлен миниатюрный передатчик.

Я посмотрел на свою грудь, но, конечно, ничего там не увидел.

— Жалко было упускать такую возможность, — продолжал Инскипп. — Однажды ночью, когда ты спал под воздействием снотворного, твой доктор наткнулся на вино, которое мы предусмотрительно вложили в один из продовольственных заказов. Конечно, он тут же оприходовал его, и один из наших хирургов сделал тебе маленькую операцию.

— Значит, с тех пор вы держали меня под наблюдением?

— Именно. Но ты все время действовал как надо.

— Так зачем вы тогда сейчас сюда принеслись? — огрызнулся я. — Я ведь не трубил в рожок.

Это был единственный вопрос, который сейчас меня волновал, и Инскипп задумался, прежде чем на него ответить.

— Значит, так, — сказал он и отхлебнул бренди. — Держа новичка на привязи, я всегда отпускаю веревку, но не настолько, чтобы он на ней повесился.

Что мне оставалось ответить на это?

Голос Инскиппа стал мягче.

— Арестовал бы ты ее, если бы мы не появились?

— Не знаю, — выдавил я из себя.

— А я знал, что произойдет, — сурово произнес он. — Вся операция бы сорвалась, а убийца смылась бы с этой планеты.

— Отпустите ее! — закричал я, схватив его за грудки. — Отпустите ее немедленно!

— Чтобы она опять оказалась на свободе и принялась за старое? — спросил он.

Я не знал, что ответить. Отпустив Инскиппа, я задумался, а он принялся поправлять пиджак.

— У тебя было трудное задание, — сказал он, убирая фляжку. — Иногда нелегко определить границу между добром и злом. А когда к делу подключаются чувства, то и вообще невозможно.

— Что с ней сделают? — спросил я.

Он помедлил с ответом.

— Хоть раз скажите мне правду, — попросил я Инскиппа.

— Ладно, скажу правду. Обещать не могу, но наши психиатры постараются ей помочь. Если, конечно, найдут причину ее поведения. Но это не всегда удается.

— Я подскажу им, в чем причина.

Он слегка удивился, доставив мне этим небольшое удовольствие.

— В этом случае у нее есть шанс. Я лично распоряжусь, чтобы испробовали все средства, прежде чем решиться на замену личности. Если это произойдет, ее тело останется прежним. А тел в Галактике много. Если ее приговорят к смерти, она станет трупом, которых в Галактике ничуть не меньше.

Я выхватил у него фляжку, прежде чем он успел спрятать ее в карман.

— Я-то вас знаю, Инскипп, — сказал я, наливая бренди. — Вы прирожденный вербовщик. Сначала ловите преступников, а потом берете их к себе на службу.

— А что еще остается делать, — сказал он. — Из нее выйдет прекрасный агент.

— У нас получится отличная команда, — ответил я, и мы подняли бокалы.

— За преступления!

Я стоял в унылой очереди налогоплательщиков, зажав в потной руке заполненные декларации и деньги. Наличные деньги, старомодные зеленые бумажки. Местная традиция, которая моими стараниями дорого обойдется здешним жителям. Я ожесточенно чесался, пытаясь унять страшный зуд под накладной бородой. Стоявший впереди мужчина отошел, и я оказался перед окошком. Палец прихватило клеем; пришлось потрудиться, чтобы оторвать именно его, а не бороду.

— Давайте, давайте, и побыстрее, — нетерпеливо протянула руку кассирша — стареющая дама с унылым лицом.

— Ну уж нет, — возразил я, отбросил прочь свои бумаги и выставил свой огромный 0,75 калибра безотказный пистолет. — Это вы давайте. Гоните денежки, которые вытянули из этих тихих олухов.

Я зловеще улыбнулся, чтобы показать, что это не шутки. Улыбочка вышла что надо: мои зубы были выкрашены в кроваво-красный цвет. Это помогло ей принять верное решение. Она подавилась собственным визгом и принялась выгребать кассу. Деньги я рассовал по карманам пальто.

— Что вы делаете? — ужаснулся стоящий за мной человек, выпучив глаза.

— Денежки загребаю. — Я бросил ему пачку банкнот. — Отчего бы и вам не взять немножко?

Он машинально поймал ее и уставился на деньги. Тут сработала сигнализация, и двери с треском захлопнулись. Кассирша умудрилась-таки нажать кнопку.

— Везет вам, — порадовался я, — однако не следует отвлекаться по мелочам, когда деньги выдаешь.

Она вскрикнула и стала было оседать, однако взмах пистолета и кровавая улыбка вернули ее к жизни, и денежки потекли опять. Вокруг заметались люди, энергичные охранники высматривали зачинщика беспорядка; пришлось нажать на кнопку радиореле. По банку прокатилась серия оглушительных взрывов: во всех урнах бахнули газовые бомбы, заранее мною разложенные. Клиенты дружно завизжали. Пришлось ненадолго прервать возню с деньгами, чтобы надеть очки. И рот пришлось закрыть — дышать надо носом: в ноздрях установлены фильтры.

Это было потрясающее зрелище. Слепящий газ практически мгновенно парализует зрительный нерв, на некоторое время, разумеется. Через пятнадцать секунд в банке ослепли все.

Кроме вашего покорного слуги — Джеймса Боливара ди Гриза, человека выдающихся и разнообразных талантов. Весело похмыкивая закрытым ртом, я сгреб оставшиеся деньги. Из-под конторки доносилось хныканье моей «благодетельницы». Вокруг царила страшная неразбериха, люди размахивали руками, падали. Удивительное ощущение — словно ты один зрячий в мире слепых. Снаружи уже собралась толпа. Удивленные зрители облепили окна и двери, наблюдая разыгравшуюся драму.

Я сделал ручкой и улыбнулся — толпа отхлынула от дверей. Оставалось прострелить замок, да так, чтобы никого не задеть. Дверь распахнулась. Прежде чем выйти на улицу, я заложил в уши затычки и бросил на тротуар визжалку.