Фрэнк Херберт - Дюна. Первая трилогия [litres]

Она судорожно втянула в себя воздух.

Лето между тем продолжал говорить:

– Когда Стилгар сказал, что бабушка задержится, то я уже знал это наперед. Но теперь я могу сказать, что и другие сны подозрительны мне.

– Лето, – тихо сказала Ганима, покачав головой и опустив глаза. – К нашему отцу это пришло позже. Не думаешь ли ты, что…

– Мне снилось, что я заперт в тесном шкафу, потом был сон о том, как я бегу по дюнам, – заговорил он. – Потом я был в Якуруту.

– Яку… – Ганима запнулась и откашлялась. – Это старый миф!

– Это место существует, Гани! Я должен найти человека, которого называют Проповедником и о многом его спросить.

– Ты думаешь, что это… наш отец?

– Спроси об этом у самой себя.

– Это очень похоже на него, – согласилась Ганима, – но…

– Мне не нравится многое из того, что мне предстоит сделать, но сегодня я впервые по-настоящему понял отца.

Девочка поняла, что сейчас ей нет места в его мыслях.

– Может быть, Проповедник – просто старый мистик.

– Я молю Бога, чтобы так оно и оказалось, – прошептал Лето. – О, как я надеюсь на это!

Он подался вперед и встал. Балисет загудел от этого движения.

– Пусть он окажется всего лишь Гавриилом без рога, – Лето молча вперил взор в освещенный призрачным лунным светом Пустынный ландшафт.

Ганима посмотрела в ту же сторону. На краю рощи у ворот сиетча светились гнилушки, окаймляя чистый силуэт дюн. В Пустыне кипела жизнь, которая никогда не затухала, даже тогда, когда Пустыня казалась спящей. Ганима чувствовала, что ее слушают какие-то неведомые твари. Откровения Лето преобразили ночь в глазах Ганимы. Это был момент прозрения, момент отыскания устоявшегося порядка в непрестанных изменениях, мгновение, в которое каждый человек чувствует свое земное прошлое – прошлое, которое неистребимо в памяти рода людского.

– Но почему Якуруту? – спросила она, и обыденность ее тона поколебала волшебное настроение.

– Почему?.. Не знаю. Когда Стилгар рассказал мне, как они убивали людей, а потом объявили то место запретным, наложив на него табу, я думал так же, как ты. Но теперь оттуда исходит опасность… но там живет и Проповедник.

Ганима не откликнулась, не стала просить, чтобы Лето рассказал ей что-то еще, понимая, как много это сказало брату об охватившем ее ужасе. Этот путь ведет к Мерзости, и оба – брат и сестра – понимали меру опасности. Страшное слово повисло между ними, когда Лето встал и они направились к входу в сиетч. Мерзость.

Вселенная принадлежит одному Богу. Они – одно; их целостность – мерило всех отчуждений и разделений. Преходящая жизнь, даже исполненная самосознания и разума, та жизнь, которую называют научной, есть не что иное, как только хрупкая вера в отдельную частицу целого.

Комментарии КЭП, Комиссии Экуменических Преобразований

Халлек пользовался едва заметными движениями рук для передачи важных сообщений, вслух говоря при этом о совершенно посторонних вещах. Ему сразу не понравилось маленькое помещение, которое священники выбрали для проведения церемонии. Гурни понимал, что комната напичкана шпионской аппаратурой. Но пусть они попробуют расшифровать неуловимые сигналы. Атрейдесы пользовались этой тайной системой общения на протяжении многих веков, но человечество за это время не придумало ничего более мудрого.

Снаружи наступила ночь, но в помещении не было окон, и оно круглые сутки освещалось шаровидными лампами, развешанными по углам на потолке.

«Многие из тех, кого мы взяли, – люди Алии», – жестами сообщил Джессике Халлек, вслух говоря о том, что расследование продолжается.

«Ты это предвидел», – ответила тайным кодом Джессика. Она кивнула и заговорила:

– Я надеюсь, что вы представите мне полный отчет о расследовании, Гурни.

– Конечно, госпожа, – ответил Халлек. Его пальцы снова заработали: «Есть и еще кое-что, и это кое-что очень меня тревожит. Мы вводили допрашиваемым психотропные средства, и многие из них говорили о Якуруту. Стоило им произнести это название, как они тотчас умирали».

«Запрограммированная остановка сердца?» – знаками спросила Джессика и продолжила вслух:

– Вы отпустили кого-нибудь из задержанных?

– Да, несколько очевидных олухов, – ответил Гурни, однако его пальцы говорили другое: «Мы подозреваем, что это сердечная компульсия, но полной уверенности пока нет, вскрытие еще не закончено. Я решил, что вы должны знать обо всем, поэтому и явился так скоро».

«Мы с герцогом всегда думали, что Якуруту – это только красивая легенда, вероятно, основанная на каких-то реальных фактах», – пальцы Джессики работали автоматически; она сумела подавить боль, вызванную упоминанием давно умершего возлюбленного.

– Вам угодно что-нибудь приказать, госпожа? – вслух осведомился Халлек.

Вслух Джессика ответила, что Гурни может вернуться на взлетную площадку и заканчивать дела, а потом вернуться с подробным докладом о результатах, однако руки ее передали другое сообщение:

«Возобнови связи со знакомыми контрабандистами. Если Якуруту существует, то эти люди добывают себе пропитание продажей зелья. Нет более надежного рынка для него, чем контрабандисты».

Халлек склонил голову и ответил кодом:

«Я уже занялся этим вопросом, госпожа. – Инстинкт охранника и телохранителя возобладал, и Гурни закончил на привычной ноте. – Будьте осторожны здесь. Алия – ваш враг, а большинство священников на ее стороне».

«Но не Джавид, – ответили пальцы Джессики. – Он ненавидит Атрейдесов. Сомневаюсь, что кто-то может это обнаружить, кроме адепта, но я отчетливо это вижу. Он плетет заговор против Алии, но она об этом не подозревает».

– Я выделил для вас дополнительную охрану, – вслух произнес Гурни, стараясь не замечать огонек недовольства, вспыхнувший в глазах Джессики. – Я уверен, что некоторая опасность все же существует. Вы проведете ночь здесь?

– Нет, позже мы отправимся в сиетч Табр, – ответила она и подумала, не стоит ли отказаться от дополнительной охраны, но промолчала. Инстинктам Гурни стоит доверять. На собственном опыте в этом убедился не один властитель из рода Атрейдесов, как к своему удовольствию, так и на собственной шкуре. – У меня будет еще одна встреча – с Мастером Новициации, а потом я с радостью покину это место.

И увидел я другого зверя, восставшего из песка, и были у него два рога, похожих на агнчие, но в пасти сверкали клыки и изрыгал зверь пламя, как дракон, и светился зверь огнем и жаром и шипел по-змеиному.

Библия Вильгельма Оранского

Он называл себя Проповедником, и среди жителей Арракиса распространился сверхъестественный страх, что это вернулся из Пустыни считавшийся умершим Муад’Диб. Он мог остаться в живых, ибо кто из смертных видел воочию его мертвое тело? Да и кто вообще видел тела людей, которых взяла Пустыня? Но все-таки – неужели это Муад’Диб? Однако до сих пор не нашлось ни одного старца, который выступил бы вперед и сказал: «Да, это Муад’Диб. Я видел и узнал его».