Нил Эшер - Темный разум

— Кажется, все наши клиенты внезапно передумали вести с нами дела.

Изабель на секунду застыла. Неужели ее клиенты в Королевстве отслеживали ее действия и решили, что она больше не благонадежна и не годится для обеспечения их причуд? Может, их король закрутил гайки, а может, на них повлиял кто–то другой? Может, даже Пенни Роял? Она встряхнулась, отгоняя параноидальные мысли.

Отказ клиентов означал, что она получила лишний корабль, но также из этого следовало, что человеческий груз все еще на борту. Возможно, лучше будет бросить груз здесь, чтобы потом вернуться за ним — ни к чему тащить свидетельство своих преступлений к Масаде. Зачем лишний раз нервировать парней? Она, конечно, не собирается подпускать близко наблюдателей или военных. Завершение охоты будет быстрым, Государство ничего не заметит. Раз — и готово.

Она прикрыла все глаза, пытаясь сдержать внутреннего хищника, чтобы не мешал ясно мыслить. Несмотря на стремление поскорее отправиться в путь, Изабель знала, что Морган и остальные воспротивятся ее приказу следовать к Масаде. И тут будет иметь значение, повезут ли они с собой свидетельство преступления или нет. Значит, нужно что–то с этим делать.

— Она пригодится. — Изабель говорила о «Глории».

— Так куда мы теперь? — спросил Морган. — Не нравится мне торчать так близко к Государству — спорю, за нами следят даже сейчас.

Нет, Морган и ребята не должны пока ничего знать. Изабель моргнула многочисленными глазами, и на экране открылось еще одно окно, показывающее объект, формой напоминающий вытянутую гантель, весь утыканный датчиками. На нем мерцали огни тысяч порталов, а с обоих концов торчали стволы пушек Гаусса размером с секвойю. Это была ближайшая наблюдательная станция Государства, и она явно обладала не только тем оружием, что выставлено напоказ. Там должны быть ПИПы, и разумные У-пространственные снаряды, и телепорты, ведущие внутрь звезд или черных дыр. Через ее врата можно переправить уйму энергии. Однако подобные станции стоят здесь, чтобы отслеживать возможные прорывы прадоров, так что несколько человеческих кораблей — кораблей Изабель — не должны вызвать у них подозрений.

— Пусть это тебя не заботит. Граница тут худая, как прадорский дверной уплотнитель, — наши агенты, да и агенты сепаратистов шастают здесь взад–вперед много лет.

— Мы перейдем ее? — встревожился Морган.

— Не валяй дурака. — Врать так врать. — Наш бизнес — на Погосте. Я скоро приду на «Калигулу», чтобы обсудить детали — мне нужен полный контроль над оружием судна.

Последнее было не совсем ложью. Она уже проникла в систему «Калигулы», как и в системы двух других кораблей, но главной ее заботой были не они. Пока она контролирует звездолеты дистанционно, всегда есть вероятность, что Морган и остальные могут взбунтоваться, узнав, куда их ведут, — и у них есть шанс на успех. Она должна находиться в непосредственной близости от людей, не от машин. Теперь Изабель понимала, что слишком долго полагалась на всеведение компьютеров.

— Скоро я буду с вами. Сообщи капитану «Глории», что на его корабль прибудет мой представитель.

— Представитель? — переспросил Морган.

Почти бессознательно Изабель подключилась к корабельным камерам, увидев голема за работой — он доводил до ума ее скафандр.

— Да, представитель, — отрезала она и отключила связь.

Страх — вот ключ. Ее присутствие на «Калигуле» заставит повиноваться всех на борту, и присутствие скелетоподобного голема Пенни Рояла на «Глории» произведет тот же эффект. На эти два судна распространится ее физический контроль. А если возмутится капитан «Настурции» — что ж, потеря невелика.

— Этим кораблем будешь управлять ты. — Изабель резко повернулась к Тренту.

Лицо его озарила надежда, но только на миг — наверное, Трент понял, что «управлять кораблем» не означает, что у него получится бежать на «Заливе мурены» к черту.

— Что ты собираешься делать?

Изабель отвернулась от экрана и пультов:

— Я собираюсь обеспечить абсолютное повиновение, — и покинула рубку.

Вскоре, с поспевающим следом Трентом, Изабель подошла к своей лабораторной платформе, где стоял голем, держа на вытянутых руках громоздкий скафандр. Изабель начала быстро натягивать «обновку», и голем заботливо помогал ей. Трент с усталым смирением наблюдал за процессом. Она понимала: он считает, что отправляться к Масаде — самоубийство, и знала, что он отказался от попыток переубедить ее. Дурак — она ведь не просто так поддерживает субординацию. Когда вокруг ее конечностей и оружейных креплений сомкнулись уплотнители, Изабель подумала, что вся проделанная работа по перестройке корабля была впустую. Ведь теперь ей лучше остаться на борту «Калигулы», верно? Это большой корабль, и места для нее там больше. Огневых средств и припасов тоже больше. Почему же она, законсервировав «Калигулу», хранила глупую сентиментальную привязанность к старому кораблю так долго? Она не представляла, хотя и видела аналогию со своей прежней привязанностью к человеческому телу.

— Возвращайся в рубку, — велела она Тренту. — Можешь следить оттуда.

Не важно, где он разместится на борту — управлять ни одной из систем он все равно не будет. Сделает он что–нибудь или нет — разницы никакой. А сейчас Изабель просто хотела, чтобы Трент оказался подальше. Задраить скафандр оказалось равнозначно самоотречению — так она как бы отказывалась от добычи, и от этого желание наброситься на Трента только усиливалось. Человек ушел, а она соскользнула с платформы и нырнула в трюм, переделанный в шлюз; голем протопал следом. Изабель вошла через задний грузовой люк и почувствовала, как мономерная ткань скафандра стала жестче, едва дверь закрылась и воздух выкачался.

Когда внешний люк открылся в глубокий вакуум, она ощутила возбуждение — в противовес прошлым тревогам и гневу. Это немного напоминало охоту на Столмана, но сейчас внутри нее поднимало голову нечто воинственное. Тем временем «Залив мурены», приблизившись к трем другим кораблям, замедлил ход. До них еще оставалось несколько миль, и выглядели они в тусклом красном свете местного солнца какими–то размытыми. Изабель собиралась подключить хайманские способности для очистки изображения, когда звездолеты вдруг обрели четкие, резкие очертания.

«Что?»

Перед глазами вдруг возникли линии сетки и окна прицелов, всего лишь на миг, но, когда они исчезли, Изабель уже знала точные расстояния, уровень мощности и состав боевых средств. Планы атаки расцветали в мозгу пышным цветом — со всеми подробностями.

«Мои глаза…»

Все дело в ее внутренних изменениях. Пытаясь понять, что именно происходит, она осознала, что исток всего — какая–то бессознательная ее часть, и дело не только в усилителях, все гораздо сложнее. Внутри нее разум и машина только что сделали еще шаг навстречу друг другу, оказавшись даже ближе, чем позволяла интеграция хаймана.