Дональд Глют - Звездные Войны. Классическая трилогия

Дядя никак не отреагировал на его слова, поэтому Люк торопливо заговорил, точно кинувшись в омут головой:

— Если эти новые дроиды будут хорошо работать, тогда… Я хочу отправить заявление в Академию, о поступлении в следующем году.

Оуэн нахмурился, стараясь скрыть свое недовольство.

— То есть ты хочешь поступить на следующий год? До уборки урожая?

— Теперь у тебя хватает дроидов, и все они в хорошем состоянии. Они справятся.

— Дроидов-то хватает, — согласился дядя, — но роботам не заменить человека, Люк. Тебе это известно. Больше всего ты мне нужен на уборке урожая. Еще один сезон. Этот, и еше один.

Оуэн положил ложку на тарелку, но на Люка не смотрел. Гнев его исчез.

Люк повозил ложкой в тарелке, ничего не отвечая.

— Послушай, — сказал ему дядя, — в кои-то веки у нас появился шанс. Мы неплохо заработаем, и в следующий раз наймем рабочих. И людей, а не роботов. Потом отправляйся в Академию. — Он пробормотал, с трудом справляясь с непривычными словами. — Люк, ты мне очень нужен. Нужен, понимаешь?

— Еще один год, — угрюмо возразил тот. — Еще целый год.

Сколько раз он уже слышал это раньше? Сколько раз неизменно повторялся этот фарс, а результат оставался все тот же?

Убежденный, что Люк в очередной раз согласится с ним, Оуэн, коротко махнув ладонью, отмел его возражения.

— Время пролетит, ты и не заметишь. Вдруг Люк резко отодвинул почти нетронутую тарелку и встал.

— То же самое ты говорил и в прошлом году, когда улетел Биггс.

Он повернулся на каблуках и почти выбежал из комнаты.

— Ты куда, Люк? — крикнула ему вслед обеспокоенная тетя.

Ответ Люка был горек и бесцветен.

— А куда мне идти?

Потом он добавил, не желая обижать тетю:

— Нужно дочистить дроидов. Им же завтра работать.

В столовой после ухода Люка повисла гнетущая тишина. Муж с женой продолжали механически есть. В конце концов тетя Беру не выдержала, положила ложку, подняла взор и с серьезным видом заявила:

— Оуэн, ты не сможешь вечно держать ею здесь. Почти все его друзья, те, с кем он вырос, улетели отсюда, Академия для него столько значит.

Ее муж вяло ответил:

— Я договорюсь с ним еще на год. Обещаю. Тогда у нас будут деньги. Или, может, через год.

— Оуэн, Люк — не фермер, — твердо продолжала жена. — И никогда не станет фермером, хоть ты в лепешку разбейся. — Тетя Беру медленно покачала головой. — Он так похож на своего отца.

Впервые за весь вечер Оуэн Ларе выглядел задумчивым. Он с тревогой посмотрел в коридор, куда ушел Люк, и прошептал:

— Этого-то я и боюсь.

Люк взбежал по лестнице и, загребая ногами песок, поднялся на бархан. Он глядел на двойной закат, на то, как за далекие дюны медленно уплывают солнцаблизнецы Татуина. В меркнущем свете песок подернулся золотом, залился горящим ало-оранжевым сиянием, а потом подступившая ночь отправила яркие краски дня спать до утра. Пройдет совсем немного времени, и на этих безжизненных песках впервые взойдут зеленые ростки, и бывшие пустоши взорвутся яркими цветами и буйной зеленью.

При этой мысли Люка должна была бы охватить дрожь нетерпения. Он должен бы трепетать от предвкушения — его дядя не раз рассказывал, какой он испытывает душевный подъем, когда близится жатва. А Люк не ощущал в себе ничего, разве только необъятную равнодушную пустоту. Его даже нисколько не волновала перспектива впервые в жизни заработать кучу денег. Да и что можно сделать в Анкорхаде с деньгами, пусть их даже гора? По большому счету, к чему они на Татуине?

Части его души — и эта часть все росла и росла, охватывая все его «я» — все больше и больше не давало покоя странное чувство: будто чего-то не успел сделать, чего-то не совершил. И это чувство, подчас возникающее в юных сердцах, почему-то — и причин тому Люк не понимал — мучило его намного сильнее, чем его друзей.

Липа коснулось прохладное касание ветерка, а ночной холодок, поползший по дюнам, вполз под штанины. Люк, отряхнув с одежды песок, спустился в гараж. Может, работа отвлечет от тягостных дум и загонит поглубже грызущую его тоску. Быстро окинув мастерскую взглядом, он не уловил движения и удивился, не заметив новых роботов. Нахмурившись, Люк снял с пояса небольшой пульт и переключил пару рычажков.

Из пластиковой коробочки донеслось низкое гудение. На вызов явился тот высокий робот, как его… Ц-ЗПО. Точнее, с испуганным криком выскочил из-за скайхоппера.

Озадаченный, Люк повернулся к нему.

— Что ты там прячешься?

Робот неуверенно шагнул из-за носа машины, поза у него была из разряда отчаянных. До Люка дошло, что по-прежнему нигде не видать второго робота, Р2Д2, хотя прибор исправно посылал сигналы вызова.

И тут Ц-ЗПО обрушил на Люка поток причитаний, из которых тот сумел как-то уяснить отсутствие малыша астродроида.

— Я ни в чем не виноват! — жалобно зачастил робот. — Пожалуйста, не разбирайте меня! Я говорил, чтобы он не уходил, но он сломался. Должно быть, где-то сбой случился, короткое замыкание. Вышли из строя логические цепи. Он все твердит о каком-то задании. Никогда не слышал, чтобы у робота была мания величия. Подобная возможность даже не рассматривается в теории мышления машин, которые считаются базовыми для роботов типа Р2Д2, но…

— Ты что, хочешь сказать?.. — обалдело спросил Люк.

— Да, сэр… Он сбежал.

— И я сам снял ограничивающий блок, — медленно пробормотал Люк.

Он представил себе лицо дяди. Он ведь сказал, что вложил в дроидов последние сбережения.

Выбегая из гаража, Люк силился придумать причину: с какой стати маленький унифицированный Р2 превратился в одержимого не-, весть чем берсерка. Причина не находилась. Следом за юношей спешил Ц-ЗПО.

С одной стороны у дома дугой выгибалась небольшая гряда, и Люку, взобравшемуся на самый гребень, открылась панорама окутанной вечерними сумерками пустыни. Вскинув высокоточный макробинокль, он обшарил быстро темнеющий горизонт взглядом, стараясь высмотреть маленького металлического трехногого робота, выжившего из своего механического ума.

Ц-ЗПО одолел песчаные наносы и встал рядом с Люком.

— От этого Р2Д2 вечно одни неприятности, — посетовал он. — Астромеханические дроиды бывают такими непредсказуемыми, даже мне их иногда трудно понять.

Люк опустил бинокль и отсутствующим голосом подвел итог:

— Его нигде не видно. — Он в сердцах топнул ногой. — Проклятье, как я мог так лопух-нуться! Как он меня провел с этим блоком ограничения!.. Дядя Оуэн меня прибьет.

— Прошу прошения, масса Люк, — осмелился предложить Ц-ЗПО, который без содрогания не мог вспоминать о йавах. — А может, мы пойдем и найдем его?

Люк повернулся. Внимательно оглядел надвигающуюся стену черноты.