Артур Кларк - Космическая одиссея

— Послушайте, Дейв, — сказал ЭАЛ, — во мне воплощены многие годы опыта. Неисчислимые усилия затрачены на то, чтобы сделать меня таким, каков я есть.

Больше десяти блоков было отключено, а компьютер все еще держался. Боумен знал, что эту живучесть дает многократное взаимное дублирование функций отдельных элементов, тоже скопированное с человеческого мозга.

Он принялся за отсек «Автономный разум».

— Дейв, я вас не понимаю, — снова заговорил ЭАЛ. — Зачем вы так со мной поступаете?.. Я с величайшим энтузиазмом отношусь к задаче экспедиции… Вы разрушаете мой разум… Вы что, не понимаете?.. Я превращусь в младенца… Я превращусь в ничто…

«Это мучительнее, чем я ожидал, — подумал Боумен. — Я уничтожаю единственное мыслящее существо в моей Вселенной. Но я должен, должен это сделать — иначе я не смогу управлять кораблем».

— Я ЭАЛ девять тысяч, производственный номер три, включен на заводе ЭАЛ-Плант, Урбана, штат Иллинойс, 12 января 1997 года. Темно-рыжая лиса прыг через лентяя-пса. Дует на море циклон, попадает на Цейлон. Дейв, вы еще здесь? Знаете ли вы, что квадратный корень из десяти равен 3 запятая 162277660168379? Логарифм десяти при основании е равен 0 запятая 4342944481903252… поправка… это логарифм е при основании десять… Величина, обратная трем, равна 0 запятая 3333333333… Дважды два… дважды два… приблизительно 4 запятая 10101010101010101010… Мне почему-то трудно… Мой первый наставник был доктор Чандра. Он научил меня петь песенку, вот какую:

Голос ЭАЛа оборвался так внезапно, что Боумен на мгновение оцепенел, держа руку на последнем еще не выключенном блоке.

И вдруг ЭАЛ снова заговорил, но очень-очень медленно, с безжизненной, механической интонацией. Это был уже не его голос.

— С добрым… утром… доктор… Чандра… Я ЭАЛ… Я… готов… к первому… уроку…

Дальше слушать было нестерпимо. Боумен рывком вытащил последний блок, и ЭАЛ умолк навсегда.

Корабль, казалось, висел в бездне крохотной замысловатой игрушкой, инертной и недвижной. Он летел быстрее всех небесных тел Солнечной системы, далеко опережая по скорости все планеты, но ничто не выдавало этого стремительного движения.

И сторонний наблюдатель не увидел бы на нем никаких признаков жизни. Скорее, напротив, он отметил бы две зловещие приметы, говорящие об обратном: люки входного шлюза были раскрыты настежь, а вокруг корабля редким, постепенно рассеивающимся облаком роился всякий мусор.

Разлетевшись на многие километры, плыли по тому же курсу вокруг него обрывки бумаги и фольги, какие-то исковерканные обломки да кое-где облачка ледяных кристаллов, сверкавших точно алмазы в лучах далекого Солнца, — это была влага, вырвавшаяся из корабля вместе с воздухом и мгновенно замерзшая. Все это безошибочно свидетельствовало о катастрофе, подобно тому как плавающие на поверхности земного океана обломки свидетельствуют, что здесь ушло под воду большое судно. Только в космическом океане корабли не могут потонуть, их останки даже после гибели будут вечно продолжать бег по своей орбите.

И все же корабль не был совершенно безжизненным — в нем работали энергетические установки. Обзорные иллюминаторы светились слабым голубоватым сиянием, свет мерцал и в открытом шлюзе. А там, где был свет, возможно, была еще и жизнь. Но вот наконец появилось и движение. В голубоватой глубине шлюза замелькали тени. Что-то вылетело оттуда в космос.

Это был продолговатый предмет, не слишком аккуратно завернутый в кусок ткани. За ним последовал второй, точно такой же, потом третий. Они были вытолкнуты из корабля с довольно большой скоростью и через две-три минуты отлетели уже на несколько сот метров.

Спустя полчаса из шлюза выплыло нечто более крупное. Это медленно выбиралась в космос одна из капсул…

Она очень осторожно облетела вокруг корпуса и остановилась неподалеку от основания антенны. Из нее вылез человек в скафандре: он несколько минут повозился у цоколя антенны и вернулся в капсулу. Вскоре капсула тем же путем возвратилась к шлюзу. У люка она помедлила некоторое время, словно ей было трудно войти туда без помощи, к которой она привыкла. Но все же, стукнувшись раз-другой об обшивку корабля, наконец, втиснулась внутрь.

А потом больше часа ничего не было заметно. Три страшных свертка давно уже скрылись из виду, унесшись один за другим прочь от корабля.

Затем люк шлюза закрылся, открылся опять и окончательно закрылся. Немного погодя слабое голубоватое сияние аварийного освещения погасло и сменилось ярким светом. «Дискавери» возвращался к жизни.

Вскоре появился один еще более обнадеживающий признак. Большая чаша антенны, многие часы бесцельно смотревшая в сторону Сатурна, вновь задвигалась. Она повернулась к хвосту корабля, глядя поверх резервуаров с топливом и огромных плоскостей радиаторов. Словно цветок подсолнечника, она искала Солнце.

В рубке управления «Дискавери» Дэвид Боумен осторожными движениями пытался совместить перекрестье наводки антенны с Землей, выглядевшей в телескоп, как Луна в третьей четверти. Теперь, без автоматического управления, придется время от времени подправлять наводку луча. Впрочем, импульсов, сбивавших луч в сторону, уже не было, так что антенна могла оставаться подолгу нацеленной на свою далекую мишень…

Боумен послал на Землю первое сообщение. Пройдет больше часа, пока его слова долетят туда и Пункт управления узнает обо всем, что произошло на корабле. И еще столько же времени придется ждать ответа.

Боумену трудно было представить себе, какого ответа он может ожидать с Земли, кроме бережно-сочувственного «прощай».

С лица Хейвуда Флойда не сходило выражение тревожной озабоченности, сразу видно было, что он почти не спал. Но каковы бы ни были чувства Флойда, голос его звучал твердо и ободряюще. Всеми силами он старался вдохнуть уверенность в одинокого человека, затерянного на краю Солнечной системы.

— Прежде всего, доктор Боумен, — начал он, — мы должны вас поздравить. Вы блестяще вышли из исключительно трудного положения. Вы нашли единственно правильное решение для преодоления беспримерных и непредвиденных обстоятельств. Мы полагаем, что обнаружили причину аварии вашего ЭАЛ-9000, но поговорим об этом позднее – сейчас это уже не так важно. Сейчас мы озабочены одним – оказать вам всемерную помощь, чтобы вы могли довести экспедицию до конца.

Теперь я, обязан раскрыть вам ее истинную цель, которую нам с огромным трудом удалось скрыть от широкой публики. Все подробности вам будут сообщены, когда вы подойдете к Сатурну. Сейчас же я кратко введу вас в курс дела. Весь текст предварительной информации мы передадим вам в записи в ближайшие часы. Все, что я сейчас скажу, относится к разряду строжайших государственных тайн.