Эвангелина Андерсон - Востребованная (ЛП)

Он приподнял бровь.

— Хочешь бороться до конца? Меня это устраивает, Лилента. Пусть сегодня будет ничья. Но я хочу, чтобы ты запомнила одно — завтра начало второй недели — купальной — так что мы будем вместе в купальном бассейне каждый вечер. И мне будет позволено прикасаться к тебе и доводить до оргазма.

— Ты не можешь… ты не сделаешь этого.

Лив ощутила, как все внутри нее тает. Она не знала, возбуждают её эти слова или приводят в ужас.

— Ещё как сделаю. Не могу дождаться того момента, когда ты будешь стонать моё имя во время оргазма. — Он одарил ее волчьей усмешкой. — Единственное, что может быть лучше этого — ласкать языком твое лоно до тех пор, пока ты не кончишь мне на лицо, но, к сожалению, этого не случится раньше третьей недели — дегустационной.

Лив почувствовала слабость. Дегустационная неделя? Он это, серьезно? Она была так решительно настроена выяснить, что являет собой связывающий секс, что совсем забыла о том, что ему предшествует.

«Лучше успокойся и, прежде чем волноваться о третьей неделе, подумай о том, как пережить вторую», — посоветовал практичный тихий голосок в ее сознании. Но она не могла успокоиться, по крайней мере, не тогда, когда находилась так близко к Брайду.

— Просто… просто позволь мне уйти, — сказала она, задыхаясь и ненавидя слабость в своём голосе.

Его глаза светились расплавленным золотом.

— Нет, пока ты не признаешь, что мои поцелуи влияют на тебя.

— Я уже сказала тебе, что это не так, — прошептала она онемевшими губами.

Он приподнял бровь.

— Значит, если я прикоснусь к тебе прямо сейчас, потрогаю твои мягкие маленькие трусики, они не будут даже слегка влажными?

Лив беспокойно заерзала.

— Это… это не твое дело.

— Ах, нет? — Брайд скользнул одной большой рукой между ее широко раздвинутыми бедрами и обхватил ладонью её лоно. — Боюсь, ты ошибаешься, Оливия. Ты моя невеста, а значит, это мое дело.

— Ты… тебе нельзя касаться меня.

Неужели ее сердце может биться еще сильнее? Казалось, сердцебиение усилилось раза в три, а ведь Брайд едва дотронулся до неё. Но прикосновения его горячей руки было достаточно, чтобы все чувства Лив вышли из-под контроля, и она ощутила себя набухшей и возбужденной.

— Мне нельзя касаться тебя под одеждой, — напомнил он ей. — Но я не делаю этого, Лилента. И не буду, не волнуйся. Чтобы доказать свою точку зрения, мне это не нужно.

— Твою… твою точку зрения?

Лив так сильно хотела его, что соображать становилось все сложнее и сложнее. «Нет, я не хочу его! Не хочу!» Но она обманывала саму себя и знала это.

— Доказать, что поцелуй, который мы разделили минуту назад, сделал тебя влажной и горячей, готовой для меня. — Брайд жестко смотрел на нее, обжигая взглядом. — Признай это, Оливия. Признай, и я отпущу тебя. Если ты этого не сделаешь… — Он зловеще замолчал.

— Если я этого не сделаю, то что? — Лив вскинула подбородок, решив до конца оставаться сильной, хоть и чувствовала, как у нее все плавится ниже талии.

— Если ты не сделаешь этого, то вынудишь меня доказать свою правоту. И тогда я не остановлюсь до тех пор, пока ты не кончишь, и не важно, есть на тебе трусики или нет. — Его голос, низкий похотливый рык, посылал мурашки по всему ее телу. Однако Лив не желала сдаваться.

Заставив себя посмотреть ему в глаза, она прошептала:

— Действуй, я не боюсь.

— А должна. — Притянув ее к себе вплотную, он поцеловал ее долго и жестко, прежде чем отпустить. — Значит, ты не возбуждена, да? И мой поцелуй ни черта не сделал с тобой?

Прежде, чем Лив смогла ответить, он прижал длинный палец к серому атласу ее трусиков. Так как она сидела на его коленях с широко раздвинутыми бедрами, ее лоно уже было открыто, и Брайд знал об этом.

С безошибочной точностью он провёл пальцем между её раскрытыми складками, находя чувствительный клитор, который пульсировал за тонкой преградой из серого атласа.

Лив приоткрыла губы, собираясь запротестовать, но вместо этого застонала. Боже, откуда он знал, как прикасаться к ней? И почему она не могла отказаться от удовольствия, которое он ей дарил?

Брайд наблюдал за ней, с жадностью впитывая ее реакцию.

— Если ты не возбуждена, то почему я чувствую, насколько ты горячая? — тихо зарычал Брайд. — Если ты не возбуждена, то почему твои трусики пропитаны влагой? И, самое главное… — Он продолжал скользить пальцем по её набухшему клитору. — Почему твое лоно раскрыто и готово для меня?

— Просто я так сижу, — запротестовала Лив, едва сдерживая очередной стон из-за нарастающего внутри нее удовольствия.

Брайд покачал головой.

— Нет, это не объясняет твое состояние. Взгляни… — На мгновение перестав к ней прикасаться, он указал на её трусики, и Лив со стыдом увидела, что они потемнели от её соков. — Взгляни на то, как набухли твои лепестки, — говорил он, прослеживая их кончиком пальца и заставляя ее дрожать. — Взгляни на то, как широко они раскрылись, обнажая твой клитор.

Его палец скользил по чувствительному комочку нервов, четко очерченному влажным атласом, заставляя Лив невольно вскрикивать.

— Брайд, — простонала она. — Пожалуйста…

Он проигнорировал ее просьбу.

— Забудь на минуту об аромате, окружающем тебя, и о том, как сильно бьется твое сердце. Ты не можешь быть настолько влажной, открытой и готовой, и не нуждаться в том, чтобы я тебя трахнул. А именно это тебе и нужно, Оливия, хочешь ты это признать или нет.

— Я… нет. Нет, — отрицала она, однако Брайд медленно кивнул.

— О, да. Ты нуждаешься в моем члене. — Его рука скользнула вниз, и он вдруг прижал два пальца к трусикам Лив, прямо над входом в её лоно. — Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя.

Удерживая ее взгляд, Брайд надавил пальцами, толкая тонкий атлас в ее лоно, заставляя Лив ахнуть и вцепиться в его плечи. Одновременно он широкой подушечкой большого пальца потирал ее клитор, закручивая спираль удовольствия внутри нее до предела и сверх него.

На этот раз Лив не смогла сдержаться. Оргазм, настолько сильный, что она почти задохнулась, прокатился сквозь нее. Лив выгнулась дугой и вздрогнула под его ласкающими пальцами.

«Мои трусики все еще находятся на мне, а значит, он не нарушил правила, но, Боже мой…»

На мгновение способность связно мыслить оставила ее, и все, что Лив могла делать — стонать и задыхаться от удовольствия, скручивающего её внутренности в узел. Закрыв глаза, она приняла его, не в силах больше бороться, и оргазм сокрушил её тело.

Наконец, она почувствовала, как Брайд убрал руку, и открыла глаза, посмотрев на него. Их глаза встретились, и несколько эмоций отразилось на его лице: похоть, нужда, печаль, гнев и нечто, похожее на отчаяние.

— Мне жаль, но я должен был сделать это. — Сказал он грубым голосом.