С Кинкейд - Дьяболик

Я потерла затылок в том месте, где почувствовала странную боль.

– Это электроды под кожей. Практически единственный способ взять под контроль дьяболика. А теперь я хочу, чтобы ты меня выслушала.

– Я вырву твое сердце, – рявкнула я, давясь от возмущения.

– Может быть, когда-нибудь, но не сейчас, – он подошел к двери и указал на проем. – Ты не сможешь переступить через этот порог. Я хочу, чтобы у тебя было время как следует обдумать мое предложение, прежде чем ты примешь решение.

– Я его уже приняла! – заорала я, но он скрылся за дверью, его челядь потянулась за ним.

Я кинулась было вдогонку, но электрический разряд тут же сбил меня с ног. Я опять, задыхаясь, оказалась на четвереньках. Сердце дико колотилось, и у меня осталось одно-единственное желание: чтобы боль и пустота ушли. Я не собиралась менять свое решение, сколько бы Тайрус ни держал меня в заключении.

Прошло несколько часов. Явились челядинцы, молча предложили еду и напитки. Захотелось запустить подносом им в физиономии, однако смысла в этом не было, они бы и ухом не повели. Что толку третировать безмозглых и беззащитных?

Я сверлила взглядом дверь, раздумывая, не удастся ли преодолеть ее с разбега, прежде чем электроды меня вырубят. Тут вернулся Тайрус.

– Не спится?

Я уставилась на него, представляя, с каким удовольствием размозжу ему голову.

– Хочу дать тебе стимул для раздумий. Не желаешь прогуляться со мной?

– Где?

Он подался назад, так, чтобы я смогла протиснуться мимо него в дверной проем.

– По моему кораблю.

Его «Александрия» сильно напоминала «Тигрис» Сэливара и Дивинии, она также была пристыкована прямо к « Valor Novus» Хризантемы. Разница была лишь в том, что никто не стремился наносить визиты чокнутому наследнику. Кроме роботов и челяди, обслуживающих принца, никого видно не было.

Тайрус держался в нескольких шагах от меня, ни на секунду не позволяя к себе приблизиться и ни разу не повернувшись ко мне спиной.

– Я приложил все усилия, чтобы уничтожить следы наших с тобой ДНК на месте смерти Злючки, однако скрыть сам факт убийства было невозможно. Сейчас тщательно просеивают всех придворных, особенно тех, чьи родственники убиты. Замаскированное личное оружие конфисковано. Обыска императорских дьяболиков не избежали даже самые уважаемые люди, их, как и всех, публично унизили. Живодер с Катом изъяли серьги, на деле являвшиеся отравленными дротиками, шнурки из армированной проволоки, нейротоксины, закамуфлированные под шампуни и духи. Мы, гранды, оказались куда более дикими, чем думали.

Меня это все не интересовало. Я не собиралась оставаться при дворе. Рассчитывала, как только мне удастся выйти на свободу, вернуться к воплощению своего плана. Интересно, успеет Тайрус активировать электроды, если я кинусь на него и сверну ему шею?

– Если ты меня убьешь, – продолжил он, будто прочитав мои мысли, – на электроды будет подан разряд, который парализует твое сердце. Вряд ли моя смерть стоит того. И кстати, что бы сказала на сей счет Сидония?

Я рассвирепела от одного упоминания ее имени. Какое право он имеет трепать его?

– Извини, что приходится держать тебя здесь взаперти, как животное, но я хочу обсудить все рационально. Ведь дьяболиков создают со способностью размышлять разумно, не правда ли? Вот я и хочу обратиться к твоему разуму, однако не собираюсь платить за это удовольствие собственной жизнью. Ты еще поймешь, что я редко недооцениваю своих врагов.

– А как насчет твоих друзей? Рано или поздно люди узнают, что я здесь. Как ты объяснишь им, почему Сидония Эмпиреан торчит на «Александрии» уже… Сколько ты меня здесь уже держишь?

– Пять дней. Все очень просто, Немезида. Они посчитают, что императорский наследник тебя похитил. Потом мы придумаем какое-нибудь иное объяснение. Но уверяю тебя, никто не посмеет вмешаться в дела безумного принца, что бы он ни вытворял.

– Никакой ты не безумец, – усмехнулась я. – Мне это теперь ясно.

– Да, не безумец, – Тайрус поморщился и отвел глаза.

Мы как раз проходили мимо огромного окна, выходящего на Берневальскую каланчу.

– Большая часть моих родственников умерла в молодом возрасте, причем от рук других моих родичей. Еще в детстве я уяснил, что если хочу выжить, то моя единственная надежда – показать всем мою недееспособность. Вот и прикинулся сумасшедшим.

– И они тебе поверили…

– Чем аппетитнее наживка, тем охотнее ее заглатывают. Домитрианы никогда не были уважаемой династией. Не секрет, что мой дядя ради своих пороков опустошил государственную казну и теперь пытается пополнить бюджет, нещадно облагая податями излишних, прикрываясь при этом религией. Так же, как поступали до этого его мать, а до нее – его дед и прадед. Мы, Домитрианы, подобно ядовитому гною, отравляем эту империю в течение многих веков.

– Выходит, ты разыгрываешь психа чуть ли не всю свою жизнь? – невольно восхитилась я.

– Испуганный ребенок способен проявить изрядную ловкость, чтобы себя защитить. Иначе, без сомнения, я бы уже давно был мертвецом, а не официальным наследником трона. Конечно, на первых порах это было нелегко, особенно когда выяснилось, что робомедикам не удается вылечить мое заболевание. Теперь же достаточно время от времени выкидывать какое-нибудь коленце на публике, и люди верят. Так я и объясню пятидневное пребывание у меня Сидонии Эмпиреан.

Я припомнила кое-какие случаи. Например, его вызывающее поведение во время службы в Гелиосфере.

– А как же Сафьянка?

– Твоя челядинка так и так умирала страшной смертью. С одной стороны, пристрелить ее было жестом милосердия, а с другой – подкрепило мою репутацию.

– Что насчет пречистого?

– Лад? – его лицо исказилось от отвращения. – Я вовсе не насильник. Но жертвы в день Консекрации – чистое варварство. Я просто солгал, и мне тут же поверили. Девчонка Пасус чуть не свела на нет мой благородный поступок, но тут вмешалась ты. Кстати… – он порывисто повернулся ко мне. – Что произошло с моей дражайшей кузиной и ее муженьком?

– Пришлось напоить их же вином, – не стала врать я.

– Класс! – ухмыльнулся он.

Мы вошли в помещение с прозрачным стеклянным полом, над головами у нас раскинулся огромный небесный купол. Мне стало не по себе: я стояла прямо на синем небе. Помещение было сплошь заставлено стеллажами, уходящими ввысь, туда, где сияли солнца.

– Знаешь, что это такое? – спросил Тайрус, опуская глаза. – В стазис-поле на полках?

– Нет.

– Это весьма ценные артефакты, именуемые книгами. Древние портативные хранилища знаний.

– Что-то вроде… научных текстов? – спросила я, вспомнив материалы сенатора фон Эмпиреана.