С Кинкейд - Дьяболик

Я всегда давала ему фору. Иногда даже связывала себя, ограничивая диапазон движений. Я настаивала, чтобы он всегда надевал защитный костюм. Иногда я давала ему оружие, а сама билась голыми руками. Но дни шли, и ему требовалось все меньше и меньше форы.

И не потому, что сила Тайруса сравнялась с моей. Вовсе нет. Просто он начал потихоньку примечать, как я двигаюсь и как веду бой. Начал предугадывать мои действия. А однажды, когда мы надели экзоскелеты, чтобы увеличить силу и выйти далеко за пределы возможностей гуманоидов, настолько далеко, что разница между дьяболиком и человеком совершенно стиралась, он меня победил. Я вдруг оказалась на полу. Покрытая металлом рука прижимала мою покрытую металлом руку, а покрытые металлом ноги опутывали мои. Тайрус навалился, при этом держась на таком расстоянии, чтобы я не могла ударить головой. Проанализировав ситуацию, я сказала:

– Сдаюсь.

– Сдаешься? Правда, что ли? – хрипло дыша, переспросил он.

– Ты побил меня, ваша светлость.

– Ну, что же… Нет, ведь это ж надо! – Он отпустил меня, встал на ноги и сам протянул мне руку, помогая подняться. – Слушай, Немезида, когда мы наедине, зови меня просто Тайрус.

– Тайрус, – повторила я, это было непривычно.

– Правильно, – довольно улыбаясь, он смотрел на меня. – Однако без экзоскелета я бы тебя никогда не побил.

– Разумеется, нет.

– Спасибо, Немезида, – искренне поблагодарил он.

Настала моя очередь улыбаться. Во время нашего путешествия он занимался еще и самостоятельно, и я не была уверена, что его успехи – целиком и полностью моя заслуга. Но, несмотря ни на что, его неподдельное уважение меня согревало. Было приятно чувствовать себя умелой и особенной. Приятно, когда кто-то в тебе нуждается.

– Всегда к твоим услугам, Тайрус, – серьезно кивнув, вежливо ответила я.

Тем вечером, вернувшись в свою каюту и занявшись рассматриванием синяков, я вдруг осознала, что уже несколько часов не вспоминала о Сидонии. И поняла, что мне не хочется ни вопить, ни немедленно умереть. И вовсе не потому, что жажда мести согревала мое сердце.

Нет, тут было нечто иное. Я закрыла глаза. Под моими веками разгоралась грозовая полоса света. Злокачественное пространство. Теперь я ясно видела, против чего на самом деле борется Тайрус. На нынешнем пути человечество поджидало небытие, готовое поглотить и разрушить абсолютно все. И я могла принять участие в избавлении вселенной от подобной участи. Я, дьяболик. Существо, созданное лишь для того, чтобы жить и умереть ради одного человека. Теперь же моя жизнь могла повлиять на судьбу триллионов.

Подтянув колени к груди, я прижала к ним подбородок и прошептала слова, которые никто никогда не услышит:

– Спасибо, Тайрус.

Я все еще любила Сидонию, но моя жизнь с ней была выбрана не мной.

Отныне же я сама выбирала свой путь. Я захотела помочь Тайрусу завоевать трон и сразиться с космической угрозой. Это стало моей целью, новым смыслом моей жизни. Тем, ради чего эту жизнь стоило прожить.

Толчок при выходе корабля из субпространства вырвал меня из беспокойного сна. Мне снилась матриарх, распекавшая меня за то, что я совершенно забыла Сидонию. Каратель, взбудораженный тряской, залаял. Я встала с кровати, успокоила пса, выглянула в иллюминатор, и меня замутило.

Люмина выглядела огромной, больше, чем любое другое небесное тело, которое я видела когда-либо прежде. Я разглядела континенты, фиолетовые океаны и завихрения серовато-белых облаков. Мы вошли в зону ее притяжения, спускаясь все ниже и ниже. Корабль тряхнуло, и ярко-лиловая атмосфера захватила нас в свои объятия.

Не замечая того, я со всей силы вцепилась в загривок Карателя, пока он легонько не куснул меня за руку. Отпустила пса и заставила себя вновь посмотреть в иллюминатор. Мое сердце бешено колотилось, по мере того как мы все глубже и глубже погружались в фиолетовую атмосферу планеты. Внизу показались заснеженные вершины гор, сила тяжести изменилась: звездолет, войдя в гравитационное поле планеты, выключил собственное. Меня охватила непривычная легкость. Наконец в поле моего зрения появились какие-то здания. Корабль опустился на землю. Двигатели смолкли, и наступила гнетущая тишина. Мы находились на поверхности Люмины.

Никогда прежде я не бывала на планетах. Бессильно опустилась рядом с Карателем, гладя клочковатую шерсть пса. Меня подташнивало. Мерещился пустой космос, окружающий планету, в котором носились смертельно опасные астероиды, и не было там ни стен корабля, ни силовых полей, способных защитить, лишь тонкий слой атмосферы и слабое магнитное поле.

Как можно жить в таком гиблом месте? Пребывание на планете означало постоянное воздействие радиации, разрушительного света звезды, губительных микроорганизмов. А излишние все это покорно терпят. Можно даже сказать – с радостью.

Дверь открылась, и вошел Тайрус.

– Я побеседовал с представителями бунтовщиков. Они согласились на переговоры. Нас разместят в столице.

– Мы что, не останемся на корабле? – пискнула я, вскакивая на ноги.

– Нет, мы поселимся в резиденции для высокопоставленных гостей. Это своего рода жест доверия, Немезида. Челядь придется оставить на корабле. Сама знаешь, как излишние на них реагируют.

Я вросла в пол. Однако Тайрус спокойно зашагал по коридору. Мне пришлось надеть на Карателя поводок и последовать за принцем.

Пока мы спускались по трапу, я не сводила глаз со своей тени, с ужасом ощущая нависшее над головой открытое космическое пространство. Сила тяжести на Люмине была меньше стандартной, так что каждый шаг напоминал прыжок. При первом же вздохе у меня перехватило дыхание. Здесь оказалось множество запахов и странных ароматов, а воздух был так горяч и влажен, словно я угодила в пасть Карателя. По коже побежали мурашки: мне чудилось, что по ней уже ползают миллиарды бактерий.

Нивени же сбежала по трапу, счастливо пританцовывая. Внизу нас уже ждали какие-то сановники. Она бросилась в объятия одного из мужчин:

– Папа!

Тот горячо обнял девушку. Я остановилась позади Тайруса. Внезапно мир словно померк. Подняв голову, я увидела тяжелую серую тучу, закрывшую солнце.

– Надо бы поторопиться, пока не пошел дождь, – сказал один из встречавших, холодно глядя на Тайруса.

Я чувствовала себя натянутой струной. На всех лицах были написаны неприязнь, недоверие и даже ненависть. Тайруса ожидала нелегкая задача.

Отец Нивени, между прочим получивший назад свою дочь, злобно смотрел на родича императора, убившего его жену. Проницательный Тайрус наверняка заметил этот взгляд, но, будучи хорошим актером, ничем этого не выказал, наоборот – дружелюбно улыбнулся.