Вадим Львов - Аш 10

— Всё, челноки сели на транспорт. — вывел его из раздумий Сиян. — Десятиминутная готовность.

— Готово, губернатор, — один из помощников знаком показал, что можно начинать.

Сейчас на Сашку смотрели 120 тысяч человек — последние, кого забирали с планеты в Гардарру. По 10 тысяч пассажиров на последних двенадцати транспортах, что отправлялись в свой последний рейс. С Аркама их ожидает последний перелёт на Новую Аладьегу, на верфях которой из них извлекут гипердрайвы и устройства маскировки, и пустят на разделку.

Сашка вздохнул и начал речь.

— Приветствую вас, мои дорогие земляки! Сегодня знаменательный день. Он грустный. И для вас, покидающих родные дома. И для меня, потому как вы — последние переселенцы, и с вашим отъездом на Земле нет больше России.

Сашка замолчал на мгновение.

— Но это и радостный день. Россия никуда не делась. Ведь Россия — это вы, те, в чьих душах она живёт. Она просто переехала в «мир будущего». И этот мир прекрасен! Там, куда мы летим, вас ждёт новый дом — целая планета. Она — ваша! Творите, дерзайте, живите на ней полной жизнью. И помните — нет более перед вами никаких преград, ибо перед вами — вся Вселенная!

Трансляция прекратилась, и Сашка, в окружении охраны, направился обратно на лётную палубу, где его ждали.

— Прощай, Аш. — к Сашке подошёл Сиян. — Моя работа здесь тоже подходит к концу. Я через неделю возвращаюсь домой, обратно на Куявию.

— А мы не прощаемся! — подошли в обнимку Вячеслав с Машей. — Говорим всего лишь «до свидания»! Мы через неделю отправляемся на Аркам. Как раз там свадьбу сыграем. Так что — приглашаем!

— Спасибо, друзья! — растрогался Сашка. — Обязательно прибуду на это замечательное событие!

Он уже собирался садиться в челнок, как его что-то остановило.

— Алексей, — повернулся он к шедшему за ним начальнику охраны. — Вы с парнями летите на транспорт сами, а мне надо кое с кем поговорить.

Сашка многозначительно показал пальцем вверх.

— Да, с тем, без кого операция возмездия вряд ли бы прошла настолько безупречно.

Челнок снова висел на расстоянии 10 тысяч километров от поверхности Луны, а его одинокой пилот звал на разговор искин Боевой станции.

«Ты вернулся?» — Сашку окатила волна удивления, пришедшая от искина. — «Неужели ты успел сдать экзамен на звание?»

«Нет. Прости, но за эти годы я всего-то смог пройти несколько практических занятий» — честно признался он.

Искин ничего не ответил — до Сашки лишь донеслись, как отголосок, его усталость, отчаяние, и глухая тоска.

«До этого момента я не мог уделять достаточно времени занятиям. Но я помню о данном мною слове. Я помню о своём долге перед тобой. И звание „мхарута“ я получу через пять лет. Прошу тебя — продержись эти годы!» — и Сашка направил челнок к транспорту.

«Ты только возвращайся» — пришёл от искина запоздалый ответ, полный надежды.

После того, как челнок скрылся в чреве транспорта, на всех лайнерах была активирована корабельная маскировка, и конвой, покинув орбиту Земли, направился обратно, на Аркам.

Дарюс поёжился. Приближение осени уже ощущалось, особенно по ночам. В эту смену он даже подзамёрз, сидя на КПП погранперехода — туман, полностью укутавший Неман, принёс сырость и холод. Ничего, до конца смены осталось полчаса. Скоро он пойдёт к линии разграничения, что проходила посередине Моста Королевы Луизы, переговорит с пограничником той стороны, после чего вернётся, сдаст смену и отправится домой.

Домой… А что осталось от того, что можно ещё назвать своим домом? Квартира в Клайпеде? Ну, пожалуй. Правда, теперь он её вынужден сдавать, а сам снимал жильё в этом захолустьи поблизости с работой. Худо-бедно, но пока он сводил концы с концами. Город? А вот город всё больше приобретал черты какого-то ближневосточного. Ну не может называться европейским город, в котором на улицах перед домами режут баранов и тут же освежовывают, где мусор убирается в лучшем случае по праздникам, а вместо колокольного звона костёла раздаётся вопль муэдзина, призывающего правоверных на молитву. Где те уютные кафе, где можно было выпить кружечку пива, а иногда и рюмочку чего покрепче? Всё, нет их. Есть провонявшие весь город донер-кебабы, кофейни и кальянные. Боже, во что превратилась их страна…

Сразу после того, как Литва вступила в Евросоюз, Дарюс оказался одним из первых, кто, собрав чемодан, рванул из страны на вольные хлеба в Великобританию. Там он и проработал почти 20 лет. Кем он только не успел поработать — и мойщиком унитазов, конкурируя за эти места с польскими «братушками», и сборщиком клубники (тут уже конкурировать приходилось с китайцами), и охранником в музее, и со временем стал сантехником, а потом выбился в автослесари. Жена так же сменила массу работ, будучи то бебиситтером, то сиделкой в доме престарелых. При этом домой в Литву они за это время приезжали всего-то раз пять, и каждый раз, уезжая обратно в Лондон, делали это без всякого сожаления.

Всё поменялось, когда Великобритания вышла из Евросоюза. Дарюса с женой и детьми, как и всех литовцев, да и остальных граждан Восточной Европы, оттуда очень быстро вытурили. Кто-то из земляков пытался зацепиться в других странах, но, как правило, безуспешно. Вот и Дарюс с семьёй попытался зацепиться в Амстердаме. Но Нидерланды, словно в издёвку Дарюсу, так же объявили о выходе из Евросоюза. А затем понеслось как по накатанной — Бельгия, Франция, Дания, Швеция, Германия… Следом его покинули Италия и Испания, здраво рассудив, что оставаться в компании восточноевропейских «лузеров» им некомильфо. Восточноевропейцы автматически выдавливались обратно в свои страны, туда, где за прошедшие десятилетия были полностью уничтожены промышленность и сопуствующая инфраструктура. Некоторые литовцы пытались устроиться в соседней Польше, но никто в этом деле не преуспел — работы там не было даже для своих поляков. А потом, когда Прибалтику затопил поток «беженцев», поляки возвели Сувалковский барьер, и никого к себе больше не пускали. Вернулся с семьёй обратно в Литву и Дарюс. Работы дома не было, хорошо, что ещё смог устроиться пограничником на КПП. Взяли на самую низкооплачиваемую должность, и то, вспомнив старые заслуги — Дарюс в своё время был активистом «Саюдиса», и активно выступал за депортацию всех русских. Нут вот и нет теперь у них русских. Зато есть весь Ближний Восток и Африка.

Чёртов туман. Стоит как молоко, уже плохо видно что в паре десятков метров. Мост с трудом виден до середины, а вот арка с русской стороны уже нет. Чего говорить, что и находящийся дальше за ней Советск полностью закрыт сейчас этой белой пеленой.