Unknown - Венок Альянса (СИ)

– Но они люди и вы тоже человек.

Улыбка Стефании стала чуть менее грустной.

– Даже как-то ждала, что вы это скажете… Вы ведь не человек, Раула. Даже странно, что в почти полностью человеческом составе команды никто этого не замечает.

– Голиане очень на людей похожи. У женщин к тому же менее грубые лица, чем у мужчин… Так что меня просто считают страшненькой, но человеческой женщиной. Ну, мне как-то всё равно… Я выросла на Тау Кита, со своими соотечественниками я общалась много меньше, чем с людьми или кем-то ещё. Мои родители были чернорабочие, они не слишком много внимания уделяли детям, сыты – и на том спасибо. Меня пригрела одна сердобольная человеческая семья, я выучила язык, потом пошла в человеческую школу… Постепенно оторвалась от корней, и, честно говоря, не о чем жалеть, какие там были корни… Там национальную культуру и не от кого было получить.

– Вы вписались в общество людей лучше, чем я…

Раула ободряюще похлопала женщину по руке – её большая, морщинистая рука на маленькой, тонкой руке землянки смотрелась огромной лапой чудовища. Доброго чудовища из очень странной сказки.

– Всегда есть то, что объединяет. Иногда то, что мы считаем разделяющим, на самом деле объединяет. Вот, там теперь лорканцы с землянами о религии говорят… Можно было ещё дня три назад представить такое?

– Вот и я теперь о чём-то таком думаю. Что ведь почти все тут, ну, на именно этом корабле - люди, как и я. И телепаты… Я ведь росла в приюте, Раула, я сирота…

– Как и многие из них…

– Более чем… В 16 лет я узнала… Случайно, некому уже было подавать запрос, просто в ходе всех этих процессов по восстановлению родственных связей и меня зацепило… Мои родители были телепаты. Просто я родилась без способностей, вот они и оставили меня. Бросили в захудалом приёмнике-распределителе на Денебе… Я в детстве думала часто – почему, интересно, меня бросили? Я знала же, что не сирота, что именно отказ был подписан… А вот, оказывается, из-за чего. Сейчас уже никого из семьи не осталось – родители погибли в телепатской войне, нормалы во время дракхианской чумы умерли… Так что я как-то и ощутить не ощутила, что у меня хоть где-то какая-то семья была.

– Семья – это не только те, среди кого мы родились волею судьбы, Стефания. Это и те, кого мы встретили, кому мы доверились. Семья, в которой ты родился – это случайность, которая может быть счастливой или несчастной. Мне вот тоже с родной семьёй не слишком свезло, они были грубы, невежественны и очень много пили. Та семья, что создаём мы сами – наш шанс всё исправить. Знаете, Стефания, может быть, и нам прогуляться там, внизу? Думаю, направлений там достаточно, чтобы не помешать капитану Ли в его размышлениях. А там… там столько всего увидеть можно, памятники древности, сокровища, которым мы не знаем названия… Будет, что вспомнить.

Дом Лаисы располагался в одном из тихих старых кварталов города. Стены домов оплетали тонкие стволы лианообразных деревьев, с ветки на ветку перепрыгивали, щебеча, птичьи парочки, на улице в разноцветных пятнах-бликах, отбрасываемых стенами домов, минбарские дети играли в нечто похожее на земные «классики». У дверей пожилая минбарка возилась с уличным фонарём. Лаиса поздоровалась с нею и подвела женщин к следующей двери.

– Жилище у меня, конечно, более чем скромное. Мне-то много и не нужно, а вот как мы теперь тут будем помещаться – это интересно…

Кэролин Ханниривер не считала себя экспертом, но поняла так, что обстановка Лаисиной квартиры была милым смешением стилей – земного, центаврианского, минбарского. Через общую комнату с низким длинным столом, окружённым сиденьями, больше похожими на фигурные подушки, они прошли на кухню. На кухне, ярко освещённой благодаря большому витражному окну, кипела работа. Немолодая минбарка, возившаяся у печи, при их появлении оторвалась от своего занятия и выпрямилась, сложив руки в приветственном жесте. Рыжеволосый ребёнок, встав на стульчик, что-то нарезал в большую миску на столе. Когда он обернулся, Кэролин поняла, что насчёт воспитанника семьи Лаиса выразилась как-то очень обтекаемо.

– Лаиса, он кто… зандерианец?

– Нет, он дилгар. Тут таких около двух сотен… Ну, отдельная долгая история…

Лаиса выгружала из пакета продукты, попутно о чём-то переговариваясь с Калин на минбарском, с ребёнком – на земном, Кэролин отметила, что ребёнок знает земной язык практически в совершенстве.

– Лаиса, зачем же вы такие тяжёлые сумки! Вам нельзя тяжёлое! Мы бы с Калин принесли всё, что нужно! …Вы их проводили? Они ведь уже в гиперпространстве, да? Теперь всё проверили, теперь с кораблём точно ничего не случится? Сьюзен простила, что я не пришёл? А девочки? Хорошо, что Уильям ещё не понимает, не скучает… О, вы купили пюре, хорошо, когда он проснётся, я покормлю его.

– Ганя, ну успокойся, ну не плачь!

– Ничего я не плачу, я лук резал!

Лаиса взяла поднос с чайником и пиалками, и они переместились обратно в проходную комнату. Пока хозяйка располагала приборы на столе, Кэролин Сандерсон робко присела на низкое мягкое сиденье.

– Ганя… Такое имя необычное…

– Это девочки назвали его так, в честь брата Сьюзен. Я так поняла, своих имён у этих детей почему-то не сложилось. Когда Маркус вернётся, заберёт мальчишек к себе, хотя я б предложила, чтоб они ещё сколько-то побыли у меня, он по работе иной раз неделями дома не бывает, а я дома практически всё время – работа у меня здесь же, разве что иногда придётся наведываться в стационар…

– Я правильно поняла, что его усыновили совсем недавно? Это, разумеется, не моё дело, но мне это непонятно. Зачем усыновлять ребёнка ввиду предстоящего переселения, распада семьи? Не жестоко ли это, сначала дать ему мать, потом заставить пережить её потерю?

– Я б сказала, не стоит представлять этого мальчика так, то, что он сейчас так реагирует - это действительно удивляет. Обычно он… куда более сдержан. Видимо, Сьюзен и девочки как-то сумели пробить его оборону. Посмотрим, удастся ли это и мне, или его послушность сейчас - тоже из-за переживаний. Несмотря на всё, что говорят об их воспитании, мне всё же кажется, что их сердца нельзя считать испорченными, но показать характер, конечно, они не упускают случая. Я бы могла тоже подумать, что это было легкомыслие со стороны Маркуса, или жестом отчаянья в попытке удержать Сьюзен здесь, но я сомневаюсь. Мне кажется, дело в том, что Маркус вообще был первым. Это был отчаянный момент, когда они прибыли, и толком никто не знал, что с ними делать. Надо было подать пример решимости в том, чтоб взять такую ответственность на себя, даже если им сейчас это было совершенно не к времени. Это безумно с точки зрения человека со стороны, но у них, как семьи рейнджеров, и не было возможности жить как-то иначе.