Unknown - Венок Альянса (СИ)

Андрес уткнулся в ворот формы, не зная, плакать ему или смеяться.

– Сейчас, подождите, Алион, попробую объяснить… Думал, меня уже ничем в замешательство не приведёшь, но минбарцы удивить умеют…

– Куттак, вы настырный и неприятный че… хурр, и мне очень неприятно тратить на вас своё время. Какое вам дело, почему я так хочу выкупить у вас этих рабов, если я плачу вам за них тысячу центаврианских дукатов? Вы надеетесь вытребовать с меня больше? Нет, вы вынуждаете меня на некрасивые действия. Если не позднее трёх дней после нашего разговора вы не оформите сделки купли-продажи на всех запрошенных мною рабов-центавриан и не передадите их в руки моих агентов – я вынужден буду приказать обнародовать собранный на вас компромат. После этого отношение ваших деловых партнёров к вам может настолько сильно измениться, что вы окажетесь в положении едва ли более завидном, чем сейчас у ваших рабов. Я искренне хочу расстаться с вами по-хорошему, Куттак. Почему вы этого не цените? – экран связи погас, Винтари без сил откинулся на спинку кресла, - Создатель, как не люблю, когда вынуждают быть падлой… Ну что ему, без именно этих рабов жизнь бы стала не мила? Он что, на мои деньги не накупит таких ещё сотню? Мои собственные сограждане на Приме были и то сговорчивее…

– Вы посылали за мной, принц?

– Да, Рузанна, проходите. Я как раз закончил один разговор… Не самый приятный, но, будем надеяться, результативный… И готов отчитаться перед вами о предварительных результатах. Хотя впрочем, лучше пройдёмте для разговора в сад.

Рузанна полюбила сад при резиденции, а вот на Винтари он навевал тихую, неизбывную тоску. Он свернул в сторону, противоположную той поляне, где тогда наблюдал игру Шеридана с сыном, но поляна словно всё равно смотрела ему вслед.

– Я сдержал обещание, Рузанна. Не скажу, что было просто – найти все сведенья о вашей семье, тем более найти саму семью… Впрочем, бывали задачи и посложнее. В записях этого торговца-голианина был всё же своеобразный, но порядок. О других, с кем ещё мне приходилось иметь дело, этого, увы, не скажешь… Я выкупил всех, кто находился в рабстве на сегодняшний день, и выслал провожатых для тех, кто свободен, но не имел средств добраться сюда, не позднее недели сюда привезут всех… Я решил не распределять по степеням родства, и собрал всех, кто имеет хоть какое-то родство с семьёй вашей матери, всего получилось пятьдесят совершеннолетних родственников, это не считая детей… Что делать с ними дальше – решать вам. Захотите ли вы перевезти их на Девону или к себе на Тучанкью, или же дать им возможность отправиться на Приму…

Рузанна медленно опустилась на скамью под раскидистым, медленно покачивающим длинными розовыми серёжками деревом.

– Более пятидесяти… Так много… И моя мать? Моя мать тоже среди них?

– Увы, нет. Ваша мать, к сожалению, умерла в 2261 году. Уже будучи свободной женщиной… Её звали Адира Тэри, она была продана семьёй в рабство Тракису вместе с младшей сестрой ещё в раннем детстве. Сестру он после перепродал на Харуну, а Адира оставалась у него в рабстве вплоть до 61 года, вы тоже родились его собственностью, но в 57 году, в возрасте трёх месяцев, были выкуплены семьёй Талафи, копию документа в его бумагах я тоже нашёл… Как видите, вас заслуженно сравнивали с Адирой, вы очень похожи на мать. Я сумел разыскать двух сестёр и брата Адиры – семья была очень большая, но не все живы к настоящему времени, ваших двоюродных, троюродных сестёр и братьев, внучатых племянников.

Рузанна прикрыла глаза. Так много… информации, сбывшихся ожиданий… Более, чем… Сколько раз она слышала это имя – но и на миг не могла представить… Сколько раз она пыталась представить встречу – о, ну, не с матерью, слишком большим бы было чудом, обрести её живой… ну пусть с сестрой, с братом… Пятьдесят взрослых родственников и дети… Многие из которых, быть может, только благодаря ей и получат возможность встретиться, узнать друг о друге…

– А… а родственников отца вы не сумели разыскать?

– А чего их искать…

– Так, если я правильно понял, есть люди, которые предпочитают только свой пол, есть те, кто только противоположный, а есть те, кому…

– Ну, говорить «всё равно» всё-таки неправильно, это как-то… Знаете, Алион, вопрос сложный, до конца самими людьми не прояснённый, то есть, единого мнения нет… Лично мне ближе утверждение, что все люди по природе своей бисексуальны, а уж кто к чему больше склоняется… Шут его знает, от чего это зависит, у кого-то и правда, может, травмы детства, у кого-то – как первый опыт сложился…

– Мы, минбарцы, не привыкли воспринимать сексуальное желание как беспредметное. Влечение тела порождается влечением духа…

– Круто. В смысле, я понимаю, дисциплинированность вашего сознания не предполагает… секс без обязательств, прости господи… То есть, я вот знаю, что у вас здесь нет проституции… Совсем нет, как явления… Из-за этого разные духовно незрелые личности называют вас расой импотентов… Нет, сам я так не считаю…

Телепат понимает, что кому-то рядом плохо, раньше, чем услышит стон сквозь сон.

– Что такое? Что случилось, солнышко? Сон плохой приснился?

Девушка плакала. Тихо, но Виргиния, слух которой тоже, ввиду Элайечки, обострился, услышала.

– Не знаю… Вроде, снился… Я… Я вспомнила об Алане. Наверное, осознавать начинаю, что больше никогда… никогда его уже не увижу…

Виргиния обняла девушку, укачивая, как ребёнка.

– Никогда такого не было, так вот не накатывало… А, нет, было, тогда ещё, когда только познакомились… Тогда посмотрела, как она Алана обнимает, мне подумалось: меня б так мама обнимала… Потом ещё подумалось: вот если б могло быть у нас, как у нормалов, она б могла, наверное, мне мачехой быть… Потом долго сердилась на себя – придут тоже глупости в голову! Ещё мама услышит, не дай бог… Мачеха – вроде бы слово такое злое, холодное, а у меня и мать как мачеха была… Почему мы с Аланом раньше не общались, почему я такой дурой была? У меня был один-единственный брат…

«У меня не единственный… Не легче, проверено».

– Просто в последнее время думала о Кэролин. О том, что она ведь однажды вернётся из мира моради, узнает о том, что произошло… Она и так всю жизнь страдала…

– Ну, со слов Софинела, сама Кэролин не считала себя несчастной. Наверное, это и лучше – найти во всём какой-то глубинный смысл, чем просто думать о том, что мужик у тебя был мудак, сын психбольной и вообще жизнь глобально не сложилась… Извини, конечно…

Офелия неловким движением вытерла мокрую щёку.

– Нет, ничего… К своему отцу я отношусь не лучше тебя, если не хуже. Он, можно сказать, и меня сиротой оставил… Он хотя бы отбывал наказание в камере, он там один сидел, а я отбывала его наказание среди людей. Как мало ни распространяйся о прошлом – мол, сирота, родом с Марса, и всё – где-то в документах мелькнёт девичья фамилия, обязательно кто-то да покосится – ой, Бестер? Того самого? И как вам живётся с этим? И пожалуй, страдания делают эгоистом… А теперь я подумала – а как ей, Кэролин, жилось? Конечно, эту фамилию они не носили… Но кто чего не знал-то, они ж не скрывали… Любовь, говорят, зла, что ж настолько-то…