Unknown - Венок Альянса (СИ)

– Дэвид!

– Да, Диус. Именно об этом говорили мои сны, огонь в моих снах. Это уже было… Люди, лишённые человеческих прав, лишённые надежды, только потому, что они - другие… Без вины виновные перед миром. И я не хочу, чтоб это повторилось. Если есть другой путь, самое время его найти.

– Да, не знаю, на какой ответ они надеются, - пробормотал Андрес, - если сам сын первого президента, легендарной, что ни говори, личности… Да кто что до сих пор знал о гомосексуальном лобби. Как хотите, но Альянс своих не сдаёт.

– Андрес, вам кто-нибудь говорил, что вы восхитительный хам?

– Да, много раз, а что я не так сказал?

Среди входящих в зал не было, наверное, никого, кто не был бы охвачен таким волнением, что оно пережимало горло. Потому что сегодня объявят решение по вопросу. Потому что объявит сама На’Тот. Потому что от этого решения зависит, какой будет дальнейшая жизнь.

– Да всё же полагаю, никому эскалация конфликта не нужна. А то ведь… мы мирные, конечно, и всё такое… только не надо нам на горло наступать. А то одна такая война не ждали, а случилась, помнится.

– Видно, в ком говорит военный, - улыбнулся Винтари.

Андрес поморщился.

– Не люблю всё-таки, когда так говорят… Мы не были военными, мы были незаконным бандформированием. Кто был законным, думаю, объяснять не надо… Именно военным я бы никогда не стал. Я слишком люблю свободу, чтобы подчиняться приказам – не тех, кого я знаю и кому верю, с кем меня одно горнило выковало, а кого поставят… Мы недавно об этом с Дэвидом говорили, кстати. Он сказал, что понял, почему собирался идти в анлашок. И почему не пошёл, соответственно… Потому что не искренним у него было это желание. Бегством. От страха не оправдать родительские ожидания, расстроить отца… Тем, что слишком анархическая натура, и вообще пацифист… Что вот он в случае чего, на месте отца, и переживать не стал бы на тему того, что пошёл против прямого начальства и словил обвинение в измене. Беда многих детей военных, что поделаешь… Мне проще, мой отец не воевал. У него, конечно, отмаза была… Ему на заводе колено раздробило – нога почти не сгибалась… Но он и сам бы не пошёл. Сказал, не верить, что наша армия без одной живой единицы справится – это или самомнение, или пораженчество. У него самого отец на дилгарской войне погиб, двое детей без отца выросло… Оно конечно, защитить родину любой ценой и всё такое, но ковать победу в тылу и восстанавливать хозяйство после войны тоже кому-то нужно… Им даже похоронить ничего не досталось, для нас он такой судьбы не хотел. Война – это хорошо для тех, кому нечего терять, или кому самоубиться хочется поскорее и погероичнее.

– Даже странно слышать такие слова от тебя, Андрес.

– Я всегда объективно относился к своей жизни и всему, что в ней. Я эту войну не сам выбирал, меня к ней вынудили. И если потребуется – ещё раз вынудят. Я лишь о том, что сам, добровольно, в армию – не пошёл бы. Так что не понимаю, за что сначала Андо, потом Алион считали меня воином… я не воин, я разбойник.

– У Андо было специфическое мышление, - улыбнулась подошедшая Виргиния, - и он-то был воином. Потомственным, можно сказать. Воином был его отчим, и его… дед, получается. Диус рассказывал, что смог раскопать… Один из немногих, кто вернулся живым из дилгарского плена. Правда, ненадолго вернулся… Умер, так и не увидев своих сыновей.

– Да, Андо просто фантастически повезло потерять всех родственников крайне рано… Неудивительно, что он… сам так стремился обрести семью… И не странно, что семьёй для него захотелось стать. Сколько раз мы ещё пожалеем, что его нет с нами…

– Ага, им сейчас тоже нашлось бы место здесь – и ему, и бестерёнышу…

– Не могу не согласиться, - вздохнул Винтари, - но хочу предупредить… Назовёшь меня картажьёнышем – такого тумака получишь, что и не снилось.

– Понял, понял, не дурак.

В зал быстрым, деловым шагом вошла На’Тот, заняла своё место во главе стола, и все разговоры смолкли. Дэвид вглядывался в лица матери, дразийского посла, минбарских старейшин – пытался понять, знают ли они что-то о решении, каково оно.

– Я перейду сразу к делу, я не умею составлять длинные вступительные речи, и думаю, никому здесь они и не нужны. Вы все знаете, какой вопрос мы здесь обсуждаем, и все об этом вопросе волнуетесь. О вопросе выдачи Штхиукки из семейства Тол-Тайши по требованиям её родственников, по обвинению в недопустимом поведении. Я знаю так же, что это было инициировано минбарской стороной, и обсуждение допустимости этого вмешательства уже породило новые споры между кастами жрецов и воинов…

Присутствовавшие за столом фриди Алион и старейшина клана Шин Афал Ленхен холодно переглянулись.

– Я сразу скажу – как нарн, я не имею своей чёткой позиции по этому вопросу. На Нарне неизвестен гомосексуализм, по крайней мере, я никогда не слышала о подобном, и нет чётких установок, допустимо это или нет. Наши моральные нормы, например, допускают свободные отношения между супругами, то есть, супружескую верность у нас соблюдают сугубо по желанию, а это близко… По крайней мере, прямо сейчас я не способна увидеть в этом явлении ничего вредоносного, и мне непонятна паранойя, существующая на этот счёт здесь или где-то ещё…

Лица большинства собравшихся начинали медленно, недоверчиво светлеть.

– Я так же понимаю, что сейчас мы должны отказать в этом требовании – а то, что мы должны отказать, несомненно, потому что если мы собрались соблюдать традиции толерантности, мы должны делать это и в малом, и в большом – именно так, чтоб показать оправданность, справедливость нашего решения… Мы, конечно, не сможем убедить их сразу, но мы сможем заложить первый камень в основу этого убеждения. Или же вынуть первый камень из стены непонимания, как будет угодно. Я могла бы, конечно, заявить, что Штхиукка из Тол-Тайши делает здесь важную и нужную работу, которая ценнее возможного… осуждения её личного выбора, но я вижу, что это не убеждает некоторых… Поэтому Штхиукке и Шин Афал будет прислано приглашение из медицинского университета Энфили, с недавно открытой там кафедры ксенобиологии, которую возглавляет доктор Франклин. Выучившись там, они смогут стать специалистами, ценность которых уже не смогут отрицать у них на родине. Конечно, если Штхиукку не влечёт ксенобиология, она сможет поступить на какой-нибудь другой факультет…

– О нет, что вы, поверьте, ксенобиология… меня вполне влечёт… - пробормотала потрясённая Штхиукка.

– Такая подготовка будет вполне в интересах и комиссии, в которой работает здесь Штхиукка, и клана Шин Афал, с этим, надеюсь, никто спорить не будет. Как и с авторитетом доктора Франклина. Ни мир Дрази, ни мир Минбара не будет, думаю, спорить с тем, что будет для них честью, а не позором. Никто в здравом уме не станет протестовать против того, чтоб их граждане, которых они сами считали неблагополучными, получали хорошее образование и приносили пользу. Далее… понимая, что следует предупредить возникновение подобных вопросов в дальнейшем… Зная о претензиях центаврианской стороны, находя их невразумительными и будучи, как нарн, вообще возмущена ими до глубины души… Я имею предложение и к принцу Винтари. Вы, возможно, слышали о недавно установленном контакте с одним новым миром… Точнее, не совсем новым, но до сих пор общения с его жителями мы, в силу различных специфических причин, не имели. Мир этот примечателен тем, что знает о нас гораздо дольше, чем мы о нём. Точнее, не то чтобы о нас всех… О Земле. И Земля, невольно, оказала немалое влияние на его историческое развитие… Но это история долгая. В недавнем итоге там произошла мировая революция, и новое единое правительство сейчас, продолжая непростую работу по установлению нового порядка, по построению по-настоящему мирного, справедливого общества, как нельзя более заинтересовано в общении с нами и в примерах настоящей толерантности, единства несмотря на различия… Именно в вашем лице мы можем им это дать. Сегодня утром я говорила с комиссаром Даркани, он очень жалел, что не имел возможности познакомиться с президентом Шериданом, но счастлив будет познакомиться с его сыном. И с вами, Диус Винтари, тоже.