Unknown - Венок Альянса (СИ)

Дэвид, конечно, почти притерпелся к подобным разговорам, обычным для культуры браков ради выгоды, дружбы ради выгоды, но всё же был немного зол, что женой назначили не его, а Селестину. Хотя это объяснимо - Селестина больше привлекает мужское внимание, и внешне ну совсем не похожа на Милиаса, кто б поверил, что сестра, даже если б оно так и было?

– Ишь ты, шустрый… Он, может, ещё лет 20 проживёт, а то и 30, уже денюжки сидит считает… А уж старшие жёны да их дети тем временем как девчонку заклюют… Бедная, бедная девочка! Да видать, жених скряга и сволочь, что ж к нему невеста четвёртым классом едет?

– А может, прямо здесь себе другого жениха найдёшь, попроще, да понадёжнее? А то приедешь, да окажется, что богат фантазией? Мой вон тоже… и серёжки и бусы слал. Все их продать пришлось, и года даже не прошло.

– Нешто послать ему за вами не нашлось, кого? Да мог бы и сам, если уж так говорить. Жена, хоть вторая, третья, четвёртая - это всё-таки жена.

Да, это звучало действительно сомнительно. Что поделать, Милиас тоже нащупывал дорогу на нехоженном прежде поле вслепую, немногим увереннее иномирцев.

– Он присылал нам деньги. Увы, нам пришлось потратить их на похороны нашей матушки и уплату долгов, без которой нам не позволили бы уехать. Мы решили поостеречься просить ещё денег. Если он передумает жениться на Мии, будет плохо.

– Что, ухажёр, замолчал? Будешь богатой молодой вдовы ждать? Да на кой ты ей будешь нужен тогда?

«Ухажёр» меж тем пододвигался ближе, хотя и так уже сидел почти вплотную к Дэвиду. Селестина зашевелилась, намереваясь поменяться - уступить место на коленях Милиаса, но было подозрение, что в момент, когда Дэвид встанет, на его место заползёт этот типчик, и преспокойненько предложит кому-нибудь из девушек сесть к нему на колени. Нормальная практика…

– Не, ждать - это не моё, здесь и сейчас живём. Слышишь, девочка, что народ говорит? Дрянь у тебя женишок. Может, плюнешь на всё и сбежишь? Он, поди, и искать тебя не станет…

– А деньги, на переезд выданные?

– Далеко вам ехать-то? Впереди долгая стоянка, может, выйдем, прогуляемся… Отведаешь молодого тела, прежде чем к старому чучелу… Если у него, конечно, ещё работает что-нибудь. Ну чего ты деревянная такая? На меня ещё ни одна не жаловалась…

Он протянул руку к виску Дэвида, тот, естественно, отшатнулся в ужасе. Милиас с отчаянно-злым выражением лица начал выбираться из-под Селестины - похоже, надежда свести всё к шуточкам-прибауточкам и обойтись без мордобоя пошла прахом. Мужики и бабы у другой стены загалдели и, кажется, начали делать ставки. Чумазые дети, копошащиеся среди узлов, предусмотрительно порскнули в сторону. И в этот момент в бедро домогателя бесцеремонно ткнулся облупленным носом лакированный когда-то сапог.

– Ну, раз ни одна не жаловалась - вот со мной на длинной стоянке и выйдешь. Посмотрим, чем ты там хвастаешься. Если не соврал - я тебе его потом, девчонка, передам.

Тот поднял взгляд - от испещренных беловатыми шрамами огромных рук, скрещенных под объёмистым бюстом, на отмеченное увяданием и не лучшим образом жизни лицо. Ровесницей мифического жениха она, конечно, не была, но выглядела, как предположил Дэвид, мучительно тренирующийся определять возраста центавриан, на 60 запросто. Да и просто выглядела отталкивающе. Чего стоили серьги с крупными, плохо огранёнными камнями, оттянувшие мочки чуть ли не до середины шеи, на которой бусы из таких же примерно булыжников прикрывали - не вполне удачно - более свежий шрам.

– А если я с тобой не хочу?

– А тогда, малыш, я позову своих сыновей, и они быстро объяснят тебе, чего тебе надо хотеть. Давай-ка пошли, займём места поближе к выходу, чтоб не пробиваться - силы тебе ещё понадобятся.

И к удивлению Дэвида и Селестины, он поднялся и покорно пошёл за женщиной.

– Что это было? - спросили оба почти одними губами.

Милиас, сам едва ли в меньшем шоке, опустился обратно.

– Это… ну, я предполагаю, что это. Есть одно… нельзя сказать именно племя, скорее - преступное сообщество, но в основном связанное кровными узами. Сейчас их уже нечасто можно встретить, гвардия ведёт с ними серьёзную борьбу. А раньше их были тысячи, особенно на юге. Разбой на дорогах, воровство скота, домовые кражи, конечно. Иногда - похищения с целью выкупа. У них всем заправляют женщины. Пожилые женщины. Сыновья слушаются матерей беспрекословно, матери отдают им приказы - кого ограбить, кого убить. Матери распределяют потом добычу. Браков там почти нет, женщина просто выбирает мужчин, какие понравятся - на ночь, на год, как получится. Чтобы родить детей. Дочери тоже участвуют в разбое, пока у них не подрастут сыновья, для которых они становятся как командир отряда… За хорошую работу матери выбирают для сыновей женщин. Бывает, что и из сестёр, всё равно ведь только по матери…

– Разве это… ну, вырождение ведь…

– Ну, вырожденцев там хватает. А совсем уроды там и не выживают. Но мужчина может взять жену и со стороны, конечно, но такая пришлая сама там никогда большого влияния иметь не будет. А если муж чем-то провинится, её могут передать другому мужчине. Или просто выгнать из племени.

– И мужчины не бунтуют?

– Бывает, наверное. Но вряд ли часто и успешно. Говорю же, власть матерей огромна. Двое между собой договориться, может, и сумеют, а трое уже нет - кто-то сдаст матери и лояльным братьям, чтоб выслужиться. Расправа будет страшной. Эти женщины и сами физически не уступают мужчинам. Видели её руки? Юность была боевая… Любой из них, кто старше 10 лет, безотносительно пола, без преувеличения опасный преступник. Потому-то, хотя одно подозрение, что где-то рядом кто-то из них, есть повод для вызова гвардии - никто в этом вагоне не вызовет. Потому что они никогда не путешествуют поодиночке, и достаточно упустить одного - а в такой толчее это ничего не стоит - и вызвавший пожалеет, что на свет родился.

– Страшные люди, - поёжилась Селестина, - надеюсь, она не вернётся потом за вами.

– Ну, мне показалось - на меня она внимания не обратила. И не обратит. Для неё - как и для него - я слабак и ничтожество, потому что не выгляжу чемпионом кабацких драк. У них ценится сила, а не внешняя привлекательность - ну, судя по портретам арестованных, которые я иногда видел в новостях, красота в обычном представлении там и не ночевала.

– Хотя, наверное, спокойное раздвигание ног перед первым встречным не должно меня пугать больше, чем разбои и убийства.

Милиас округлил глаза и тихо шикнул - Селестина допустила речевую ошибку, ладно, что в приватном разговоре, а если б во всеуслышание? Простой лексический перевод недопустим в некнижной речи ещё больше, чем в литературной. Какое «раздвигание ног» может быть у центавриан! Так же совершенно иными будут все выражения, у землян и многих других рас связанные со штанами и их содержимым. У центавриан есть «шутки ниже пояса», но они никогда не имеют сексуального смысла.