Александра Плен - Одинокий мир [СИ]

Крис утешала меня, когда я разбивала коленки, советовала, как поступить, когда я оказывалась на распутье. Рассказывала истории на ночь, когда мне было страшно заснуть, учила со мной таблицу умножения, а потом и клеточное строение и эволюцию высших форм жизни.

Она была рядом с каждым жителем Рапиде. Мы все безоговорочно доверяли ей, вручив судьбы и жизни в йоттабайты операционного сервера. И то, что после трех сотен лет жизни на этой сумасшедшей планете мы все еще живы - заслуга Крис.

Двести лет назад всеобщим голосованием поселенцы выбрали Крис бессменным президентом, и с тех пор ничего не изменилось - она по-прежнему руководит нами.

Немного раздражали натыканные повсюду камеры и микрофоны, но как иначе она могла бы управлять таким огромным городом? Она же не живой человек. У нее нет рук и ног. Камеры - это ее глаза и уши.

Я легла в кровать и послушно закрыла глаза, но сон по-прежнему бежал от меня. Встреча с Люком невольно подняла из глубин памяти забытые воспоминания.

Крис была со мной двенадцать лет каждый день, каждую секунду, с самого рождения. Но однажды, пятнадцать лет назад, она сказала: - "Пора учиться самостоятельности, девочка" и попросила вынуть датчик из уха. Я была в шоке. Как я буду без постоянного присутствия Крис? Я словно лишилась руки или ноги.

-Ты бросаешь меня? - Рыдала я, закрыв руками уши, словно пытаясь удержать в себе ее голос.

-Что ты, милая, - успокаивала она меня, - твое детство закончилось. Теперь ты должна учиться самостоятельно принимать решения, иначе твое обучение будет неполным. Научные исследования показали, что людям для приобретения определенных навыков и развития высокого интеллекта нужна независимость и автономность. И мой голос в твоей голове будет только мешать. Теперь я буду в браслете, который ты получишь на складе, и если ты захочешь со мной поговорить - просто нажми кнопку.

Я страшно расстроилась. Первое время бесконечное число раз нажимала кнопку, чтобы поговорить и посоветоваться. Потом привыкла. А потом закончила досрочно школу и получила от Крис огромные длинные каникулы в подарок.

К тому времени я показала блестящие результаты по тестам, перепрыгнула через три класса, написала курсовую по ночным видам животных Рапиды и Крис сказала, что "малышке необходимо отдохнуть". За месяц до этого я почти перестала спать, у меня начались неконтролируемые панические атаки и галлюцинации. Крис боялась, что мои мозги (как она сказала) могут перегореть. Что это значит, я не знала, но спорить с президентом не стала.

Мы с отцом поселились на окраине диких земель. Папа в очередной раз собирал материал для текущей научной работы и взял (по настоянию Крис) меня с собой.

Мама отказалась ехать с нами, у нее были лекции в институте. Я не возражала. Родителей я видела редко, знаменитую маму, руководителя отделения энергетики нашего института и вовсе несколько раз за семестр.

Это были самые странные два месяца моей жизни. Отец копался в земле и не обращал на меня никакого внимания. Я была впервые предоставлена сама себе и растерялась от огромного количества свободного времени. Даже Крис оставила меня в покое, пообещав, что не будет мне надоедать и появиться, если только я ее позову. Я бродила по диким пустошам три часа светового дня, а потом рассматривала звезды ночью. Никто не приказывал мне придерживаться режима, никто не пичкал указаниями и задачками из учебников.

В один из коротких летних дней я и встретила Люка. Он ловил "лягушек" на небольшом пруду, через поле от нашего лагеря. Чумазый мальчишка в рваных штанах и с озорными глазами.

-Зачем тебе Паэдофрин амауенсис? - поинтересовалась я у него, спускаясь с мотоплатформы.

-Чего? - уставились на меня веселые глаза, - как ты обозвала эту каракатицу?

-Это по латыни, - высокомерно заявила, - ты что, не учишься в школе?

-Учусь, - отмахнулся он, - но таких непонятных слов не знаю. Иди лучше сюда и помоги.

Я скептически посмотрела на мой чистенький комбинезон нежно зеленого цвета, выбросила пучок Camelina album (так папа называл однолетний кустарник, произраставший в этой части континента) и решительно шагнула в грязь.

Я не знала, откуда он взялся и где живет. Мы не говорили о родителях, не обсуждали нехватку продуктов и проблемы с солнцем (самые популярные темы в Александрии). Мы просто безобразничали и занимались ничегонеделаньем. Ловили мелкую живность, загорали на солнышке, играли в слова и хвастались друг перед другом, перемножая в уме большие числа. Ему было не угнаться за мной по части математики и физики, зато он умел соорудить палатку из прутьев и травы и профильтровать воду, сделав ее пригодную для питья. Я носила с собой специальные таблетки, он же говорил, что нужно быть ближе к природе и пытаться приспособиться к ней.

Он умел красиво свистеть и рисовать прутиком на песке, я перечисляла химические названия металлов и других элементов, найденные на Рапиде в нашем первом рапиданском руднике.

Мы встречались каждые три дня в течение месяца. Я забыла о Крис, о браслете, о том, что через месяц я буду учиться в институте на первом курсе. Мне было всего двенадцать лет, и я впервые чувствовала себя свободной. Никто меня не подгонял, не заставлял зубрить и решать головоломки. Крис, как всегда, оказалась права - это время пошло мне на пользу.

-А ты умеешь целоваться? - однажды спросила я. В последнем классе меня заинтересовали межличностные отношения. Я даже подумывала выбрать для следующей курсовой работы тему гендерной социологии.

-Конечно, - отмахнулся Люк, сделав равнодушный вид, - сто раз это делал.

-А меня научишь? - осторожно поинтересовалась, опасаясь отказа. Я никогда не видела, чтобы мама и папа целовались. Иногда, очень редко, замечала обнимающиеся парочки на улице, было не принято в Александрии проявлять чувства и эмоции при других. А у Крис я стеснялась спросить.

-Легко! - Ответил Люк. Встал и отряхнул руки, - иди сюда.

Я робко подошла ближе, остановилась рядом и подняла лицо. Он был гораздо выше меня, смуглый, черноволосый, худощавый. Я планировала провести обычный научный эксперимент, но почему-то странно заколотилось сердце и спина взмокла от волнения. Веки налились тяжестью и глаза закрылись сами собой.

-Ты боишься? - Шепнул Люк. Я судорожно сглотнула и немного приоткрыла один глаз. Юноша серьезно и внимательно смотрел на меня, губы его чуть подрагивали. То ли от волнения, то ли он собирался рассмеяться.

-Нет, - так же тихо ответила я, - немножко... Не знаю...

И вдруг его лицо расплылось перед глазами, он наклонился и дотронулся теплыми губами до моих. Прижался и замер, стараясь не дышать. Я чувствовала давление губ, пульсацию крови в них. Его, моей. Было странно. Тепло и волнующе. Губы покалывало, в ноздри ударил пыльный запах одежды Люка, его кожи, волос. Голова закружилась. Я пыталась анализировать свои чувства, понять, что в поцелуе такого притягательного и загадочного. Почему его воспевают в поэмах и о нем пишут стихи... И не могла сосредоточиться ни на одной мысли...