Тогда спаси меня... (СИ)

Он слушал очень внимательно. Потом сделал вывод:

— Ты уже знакома с моими родителями. Мы гуляли вместе, ели и даже спали. Потом ты одела эрон моей семьи. Выходит, у нас все было, кроме…

— Не-не-не! — замахала я ладонями. — Не то! Это все было незапланированным!

— Значит, я должен тебя пригласить на запланированный ужин? — он резко поднялся с кресла и произнес: — Тогда я приглашаю тебя. Сегодня. Вечером. Внизу в парадной столовой. Ты согласна?

Я вытянула лицо, не зная, что ответить.

— Я зайду вечером. Будь готова, — развернулся и пошел к выходу.

— Постой! Я же ничего не ответила!

Однако он уже не слышал, затворив за собой двери. А потом у меня начался гормональный всплеск. Истерика на ровном месте. Или же так подействовал этот пате? Дальше все пошло как в тумане.

*** *** ***

Зенон закрыл дверь, повернувшись к ней лицом, и замер, упершись ладонью об обналичник. Смотрел на ручку, словно она может ответить на все его вопросы.

Эта женщина сводила его с ума. Он не знал, быть ей благодарным, или проклинать тот день, когда она переступила порог его дома. Только он видел ее нежное лицо, лучистую улыбку, рождавшуюся в глазах, ее вьющиеся каштановые волосы, обонял ее запах, ноги предательски подгибались, а руки сами тянулись к ее лицу и телу. Он не мог себя контролировать. И это дико раздражало.

Еще тогда, когда она переступила порог спортзала, Зенон знал, что появилась новая проблема. Всё, что он строил с таким трудом, рухнуло с громким звоном. Он думал, что уже почти сумел взять под свой контроль. Научился жить с болезнью. Знал, когда начинается очередной приступ и мог контролировать ситуацию. Очень помогали блокады, изобретенные Нихнероном. И еще психологические тренинги, на которые он решался целый цикл. Потом он готовился. Остервенело, фанатично готовился на Игры Крадоскарга, считая, что так он сможет возродить потоптанную гордость, вернуть честь рода, клана. Это было целью его жизни.

А потом вошла она… он унюхал ее запах, почувствовал ее тепло, дрожь ее тела, узнал ее губы на вкус и понял, что пропал. Понял, что вся эта борьба не стоит и ногтя ее мизинца. Только ради нее, ради ее улыбки, ради ее доверия и слов «Все будет хорошо, Зенон», он готов был бороться. Все остальное потеряло краски и вкус.

Досчитав до двадцати и с хлопком оторвавшись от двери, он шумно втянул воздух и немного задержал его. Должно помочь. Не помогло. Услышал ее голос: она что-то недовольно бубнила. Он снова приник к ручке и уперся лбом о дерево двери. Как же его тянуло обратно. Хотелось откинуть все ее сомнения, сломать ее земные комплексы и владеть ею всей. Но разве он мог? Только ее воля и ее желание принесет ему настоящее удовлетворение.

Стиснув с силой зубы, он все-таки оторвался от двери и пошел прочь. Дошел до кухни, где нэнэ шумно хлопотала над плитой. Она всегда любила готовить сама и делала это великолепно.

Увидев внука, она облегченно вздохнула:

— Жив! Слава всему живому!

— Я же говорил, что будет все нормально, — глядя из-под лба, буркнул Зенон и присел на грубо сплетенный табурет у кухонного дубового стола.

— Ага. Говорил. Ну и что на этот раз экспериментировали? Небось, новое ухо скоро вырастет, — бросила на внука косой взгляд Магда, помешивая варево в кастрюле.

— Нихнерон сказал, что я чист.

— Правда? — развернулась всем телом женщина и уперла в лицо внука недоверчивый взгляд.

— Да.

— Надо срочно отцу сказать! — она прижала руки к груди, а в глазах загорелась радость.

— Никому ничего пока говорить не будем, — он твердо поджал губы.

— Это почему же?

— У меня на это есть свои причины. Я еще не все узнал, а для этого не должен открываться. Тем более, Нихнерон говорил, что приступы могут повториться.

Магда озадачено свела брови.

— Это как? Ты же чист.

— Эффект «эхо».

Она понимающе качнула головой и повернулась опять к кастрюле. Что ж, она уже привыкла покрывать все делишки внука. В детстве это были мелкие шалости. Теперь это более грандиозные тайные дела.

Зенон некоторое время посидел в задумчивости, выбивая дробь по столу. Потом поднял глаза на бабушку и произнес:

— Нэнэ, я чего к тебе пришел. Сделай сегодня праздничный ужин. Только без фанатизма, — вскинул он предупредительно палец. — У нас сегодня вечером с Харитой свидание.

— Сви… что?

— Романтичный ужин. У них так на Земле начинаются брачные игры.

Магда сощурилась, иронично заметив:

— Водит она тебя за нос, тата. Хотя, не спорю, уж очень мила эта твоя Харита.

— Вот именно, что моя. И всегда будет моею. Уж не сомневайся, — серьезно глядел на Магду Зенон.

— Кто б сомневался! — вскинула она руки, забрызгав брызгами с ложки пол. — Ты же сын своего отца! Только вот чужая она, Зенон, чужая…

Зенон пристально поглядел на нее и ответил:

— Я понял одну истину, нэнэ, за эти три цикла. Да, ты тоже должна это видеть. Те, кто должен был быть мне своими, стали чужими. А чужие по рождению, стали мне своими. Даже Харита. До сих пор ни одна херонка не трогала меня. А эта землянка только одним взглядом заставила дрогнуть мое сердце. В этом мире все стало таким размытым. Особенно понятие свой-чужой…

— Это уж точно, — кивок Магды был искренним. — Ни одну херонку ты и близко не подпускал к себе, даже раньше. А эта землянка… Но, Зенон, а что думает она? Что она чувствует? Я провела с ней несколько хрономов, но так и не разгадала ее. Даже если она примет тебя, создав с тобой союз душ, будет ли она предана тебе? — вздохнула печально пожилая женщина, нагнулась над кастрюлей и попробовала на вкус варево.

Закатила глаза, определяя чего не достает. Потянулась к полке с приправами. Достала из прозрачной баночки траву, придающую остроту блюду. Добавила его в кастрюлю и продолжила:

— Ладно, будет тебе праздничный ужин. Не переживай. Все будет по первому разряду!

— Только я хочу побыть с ней наедине.

— Да поняла я, поняла, — она кинула на внука оценивающий взгляд. — Ты-то вон, весь изошелся уже. Давно она начала брачные игры?

— Несколько стандартных вращений назад.

— Бедолага. Как ты терпишь?

— У меня есть выбор?

Магда печально вздохнула и сочувствующе покачала головой.

— Где Нихнерон, нэнэ? — выпрямился на табурете Зенон и оглянулся к маленькому окну.

На дворе уже в полную силу светило солнце.

— Как где? В твоих подземельях с Герроном. Все ковыряются в твоем итаршене. Ох, доиграется этот твой ускхонг! Как же он достал меня! Точно, когда-нибудь прибью этого увертыша! Постоянно что-нибудь тащит из морозильной камеры! Нет, чтобы попросить! И эта его Лака туда же! У них в расе все такие?

— Ладно-ладно, нэнэ, не сердись, — обнял за плечи бабушку Зенон. — Я напомню Геррону, что ему осталось жить недолго, если он не научится просить у тебя что-либо из холодильника.