Макс Гришин - Проект Орион

— «В парадигме линейного времени», — Хью передразнил Йорга, — меня тошнит уже это всего этого, от этого корабля, от всех ваших рож, от этой «парадигмы». Я хочу домой, к себе домой, хочу свою прежнюю нормальную жизнь, понимаешь? Хочу в бассейн, в душ, я хочу гулять по пляжу, слушать шум моря, чувствовать запах моря. Я хочу ходить под дождем, не боясь, что он смоет в канализацию вместе с говном плоть с моих костей, я хочу проснуться рядом с красивой женщиной, чувствовать аромат ее парфюма, а не твоих испускающих токсичные газы подмышек…

— Мы делаем все, чтобы вернуть тебя на Землю, — с Хью заговорил уже Виктор. — Мы посылали и каждый день будем продолжать посылать сигналы на Землю. То, что считает Йорг… я не уверен в этом, по крайней мере не так уверен, как уверен Йорг. Это может быть нашей Землей, но может и не быть…

— А потом что?! Даже если ты прав, черт бы тебя побрал!.. Сколько сможем мы пробыть здесь? Этот дождь, эта чертова отрава с неба разъедает даже обивку корабля! Сколько мы сможем здесь еще сидеть перед тем, как это говно убьет нас?!

— Но ведь корабль сделан из сплавов, для которых этот дождь не представляет угрозы, ведь так? — робко спросила Каролина.

— Нет… не так, к сожалению не так, — ответил ей Йорг. — Корпус корабля, вернее его передняя часть, рассчитана на прямой удар метеорита. Но сверху и по бокам корабль не рассчитан на большие механические нагрузки. О химических нагрузках я не могу сказать ничего. Мы видим, что по всему кораблю пошла коррозия. Ржавеют и окисляются как внешние элементы, так и внутренние.

— Корабль не был рассчитан на пребывание под дождем, — подтвердил Виктор.

— Я бы сказал, что он вообще не был рассчитан на попадание в среду, где идет оксидация, — продолжал Йорг. — Кислород, во всех своих проявлениях, для корабля крайне губителен. А если говорить не только о кислороде, но также и о дожде, химических состав которого явно отличается от привычной формулы воды, то… то мы не можем сказать ничего внятного о том, сколько еще дней он так может выдержать…

— То есть мы в жопе! При любом раскладе событий, мы в жопе! Земля это или не Земля, подохли ли все людишки или еще нет, мы сдохнем здесь… в этом времени, в этом пространстве, как жуки, как тараканы, которых поливают сверху отравой! И никто не спасет нас, никто не обратит внимание на умирающих в луже местного дерьма придурков с планеры Земля! — Хью отошел к кухонному столу и облокотился о него. — Так я говорю или нет?!

— Бог не допустит этого, он видит все это и… он спасет нас! — хриплым голосом проговорила Алисса. Все повернулись к ней. Она сидела на полу, закутавшаяся в одеяло, и смотрела в одну точку перед собой. Ее тело слабо покачивалось взад и вперед. — Бог не допустит всего этого с нами… он все видит и все слышит… он спасет!..

— Ты думаешь здесь есть Бог? — Хью засмеялся ей прямо в лицо. — Где здесь-то? Здесь, в кабине или там, над лужей этого дерьма в инженерном отсеке? А может там, снаружи, над облаками этой желтой блевотины?!

— Он все видит… он поможет нам… он спасет! — повторяла она, будто и не слыша насмешек Хью. — Меня он спасет!... Всю свою жизнь я не делала никому ничего плохого… Всем… всем, кто делал мне зло, я прощала… Я не заслужила всего этого…

— Поможет нам Бог или нет, но мы сделаем все, чтобы выбраться отсюда, — Виктор повторил то, что говорил уже до этого. Он пытался разрядить обстановку, которая становилась все более напряженной.

— Боже! — вскрикнула вдруг Алисса так громко, что Хью и Йорг сделали шаг назад. Она вознесла руки к потолку, туда, где мерцала слабым огнем лампа. — Если ты слышишь меня, если видишь все мои страдания, помоги мне… нам всем помоги… Я хочу… я не хочу умирать здесь… я хочу видеть Дженни, хочу… хочу касаться ее волос… Моя девочка… моя крошка! — одеяло упало с плеч Алиссы, оголяя отвисшие груди, но ее это нисколько не смущало. Ее взгляд был направлен на потолок, на расползавшуюся по нему коричневым пятном ржавчину. Каролина поспешно двинулась к ней, она взяла одеяло и начала натягивать ее снова на плечи Алиссы. Но Алисса не дала ей сделать этого.

— Отойди! — вдруг завизжала она и с силой пихнула ее в сторону.

— Она в жару, она в сильном жару! Мы должен дать ей жаропонижающее, иначе… она… — Каролина бросилась к висевшей на стене аптечке и открыла ее. Она достала одну таблетку, взяла со стола флягу с водой и подошла к Алиссе. — На выпей это, Алисса, пожалуйста!

— Не хочу! — Алисса опустила лицо вниз, в свои поджатые к лицу колени. — Я не могу больше… я не хочу… я хочу быть с ней, с Дженни, хочу слышать ее голос… Лицо… я хочу видеть ее лицо… трогать его. Я хочу чувствовать запах ее волос! — она оттолкнула руку, которую Каролина протягивала ей, и таблетка, вместе с флягой, упали на пол, к торчавшим из-под одеяла ногам. Каролина потянулась, чтобы подобрать их, но Алисса снова забилась в истерике. Она била ногами по полу, кричала про Дженни, про своего мужа, которого она почему-то предала, отправившись сюда; снова и снова она говорила что-то про Бога, про то, как видит он все ее мучения и неминуемо спасет. Под конец ей даже стало казаться, что Бог где-то рядом, что он стоял где-то прямо тут, в их «комнате, у окна», как она называла то место, где стоял, удивленно крутя головой у залитого снаружи ржавчиной иллюминатора, видимо в поисках не то Бога, не то окна, Йорг.

Наконец, Хью не выдержал:

— Заткнись! — громко заорал он и голос его задрожал. — Я не могу больше слушать это дерьмо! Заткните ее кто-нибудь, вашу мать, а то я, ей богу, разобью ей сейчас башку и она отправиться к своей Дженни прямо сейчас!

— Хью! — крикнула на него Виктор, пытаясь остановить его, но остановить Хью было уже невозможно.

— Бог твой, слышишь меня?! Нет, ты слышишь меня?! — он подскочил вплотную к Алиссе и наклонился над самой ее головой, дыша ей прямо в лоб, в жирные, спутавшиеся на голове волосы, — твой Бог тебя не слышит! Твоему Богу насрать на тебя, на твою Дженни с твоим мужем! Этому Богу насрать на всех нас! Если он и есть, то он сидит где-то там, далеко отсюда и решает свои вопросы вселенской важности, какой ему хер до того, что происходит с тобой здесь, какой ему хер до того, что происходит с нами?! И это только если он есть… А есть ли он вообще?! Ты говоришь, что Бог не допустит этого! Э-т-о-г-о?!! — Хью ударил ногой в пол, — будто это что-то особенное, будто гибель какой-то жалкой группки долбоящуров с планеты Земля должна волновать его прежде всего! Твой Бог позволял убивать десятки миллионы людей в год, твой Бог позволял душить заживо детей с матерями на руках в газовых камерах! При молчаливом согласии твоего Бога, миллионы людей пропадали в концлагерях, миллионы были убиты во время грабежей, миллионы были изнасилованы. Твой Бог в сотни раз больший преступник, чем Гитлер, чем Наполеон, чем Сталин… И знаешь почему? Да потому, что он всемогущий. Он все мог! Все!!! Но не сделал ничего… нихера не сделал. Понимаешь?! Миллионы людей погибали там, на Земле, в ожидании некой божественной помощи, которая вдруг должна была упасть им на голову… Но она не упала… как не упадет и сейчас. И знаешь почему? — на несколько секунд Хью замолчал. Было слышно его тяжелое дыхание, слышно, как выл и гудел ветер, как барабанил он по металлу снаружи. Хью нагнулся еще ближе к Алиссе, он почти уже касался губами ее уха. — Потому что, — продолжил он шепотом, но так громко, что слышно было всем, — ты нахер ему не сдалась! Ты ничтожный кусок дерьма во всем это вселенском масштабе, — он выпрямился, поправил штаны и тихими шагами пошел в сторону панели управления. Слева, на небольшом участке стены, под дежурным светом лампы, размещался карман, в котором лежали инструкции и пара бумажных книг. Хью залез в этот карман, пошарил там несколько секунд рукой и достал оттуда книгу, какую-то инструкцию. Он бросил ее на пол. Не ее он искал. Снова рука полезла в кармане и снова он достал оттуда книгу. «Библия» — большие серебристые буквы рисовались на черной обложке твердого переплета. Это была та «Библия», которую в свое время дал им Кораблев. Инцидент странный и непонятный, особенно учитывая то, что Кораблев никогда не производил впечатление человека верующего.