Грег Бир - Псы войны: пробуждение Ареса

Но если останутся три — пиши пропало, заглохнем.

И снова сиреневые молнии расцвечивают пыльную завесу, глухие тяжелые удары подкидывают нас на сиденьях, и что-то ярко-зеленое и оставляющее в небе закрученные полосы плазмы визжит над нашими головами как адский фейерверк и пикирует вниз. Наша «тонка» цела и невредима, но болт попадает в «скелл» справа, и тот разлетается фонтаном пылающих обломков и окровавленных тел.

«Тонка» идет намеченным курсом, мы с Диджеем вслепую палим из пушек, а марсианский ветер хлещет нас наотмашь, точно злобный призрак.

Я предельно собран. Я на Красной планете, здесь и сейчас, в боевом режиме, пленник своего слишком смертного и оцепеневшего от ужаса тела, вцепившийся в сиденье и мультикалиберную пушку. Все против меня — колдобистая равнина, и ветер, и взрывы. Голова Мишлена в водительском кресле дергается из стороны в сторону. Он оглядывается через плечо и не верит своим глазам.

Еще живы!

Мы отъехали от штольни на целый километр. Автобус форов едва виден впереди. В такую бурю вообще ни черта не разглядеть…

И тут камни, воздух, пыль становятся на дыбы за нашими спинами, накрывают нас своей тенью. Четыре взрыва следуют один за другим, метровые обломки скал разлетаются в разные стороны, нас осыпает дождем из крошеного базальта и песка. Прямо перед нами откуда ни возьмись падает и переворачивается вражеская «гусеница». Освещенная отблесками взрывов, она раскалывается пополам, и из нее вываливаются нелепые куклы с торчащими в разные стороны конечностями, такое чувство, что руки и ноги растут у них отовсюду… Антаги!

Мишлен проворно лавирует между обломков и искореженных тел. Можно подумать, что для него это обычное дело.

— Антаги на девять часов! — кричит Джо по рации. — Пистолеты на изготовку! Это пехота… они приближаются… и быстро!

Наконец-то нам выдался шанс рассмотреть врага вблизи, жаль, что никто об этом не узнает.

Нам уже не доведется рассказать о том, что мы видели.

— На кого они похожи? — спрашивает Элис.

Мы застреваем в пробке, не дотянув до границы километров двадцать. Вокруг царит радостное оживление. Многие американцы уезжают из страны на выходные. Отказ Канады участвовать в войне никак не сказался на ее экономике. Наши инопланетные покровители не стали наказывать канадцев и отбирать у них свои дары. Чтобы успешно воевать с антагами в космосе, гуру нужна политическая стабильность на Земле.

— На птиц, — отвечаю я. — У них очень толстые скафандры. Вытянутые шеи, широкие шлемы и здоровенные носы. Мощные туловища и длинные, сильные руки, к которым снизу крепятся кожные мешки.

— Как перья к крыльям, — подсказывает Элис.

— Да, вроде того. А их глаза…

Сквозь тихое жужжание электромобилей пробивается какой-то гул. Машины нового поколения работают почти бесшумно, поэтому если закрыть глаза, можно представить, что ты вовсе не на автостраде, а на лугу, где легкий ветерок колышет зеленую травку.

Но я слышу странный рокот, и он делается все громче.

Элис тоже замечает его, а за ней и водитель.

Шофер оборачивается и кричит нам что-то, но перегородка заглушает слова. Тогда он включает интерком.

— Что мне делать? Можно свернуть с автострады на следующем выезде, там есть…

— Тихо, — обрубает его Элис.

Она в задумчивости потирает подбородок и барабанит по носу своим наманикюренным пальчиком.

Я высовываюсь из окна насколько позволяет ремень и замечаю их первыми. Четыре квадролета. Не военные, гражданские. Мерно покачиваются из стороны в сторону над полями и шоссе. Высматривают кого-то.

— Нас ищут? — спрашивает водитель.

Элис прожигает меня гневным взглядом.

— Кому ты рассказал о своем возвращении?

— Никому, — пожимаю плечами я.

— Квартира чиста, Джо об этом позаботился, — бормочет Элис себе под нос.

Затем снова обращается ко мне:

— Ты из космопорта шел пешком?

— Да. А потом поймал машину…

— Вот дерьмо!

— Никто не предупреждал меня, что надо идти пешком всю дорогу до Сиэтла, — оправдываюсь я.

— Конечно нет, это было бы глупо, — отвечает Элис, не повышая голоса. — Тебя подвез кто-то с базы?

— Старушка, которая работает секретаршей у какого-то полковника.

Элис буравит меня взглядом. Очевидно, она прослушала тогда эту часть истории.

— А потом?

— Ехал на такси.

— Как ты расплачивался?

Я поднимаю вверх палец.

Квадролеты парят в ста метрах от земли по обеим сторонам автострады и медленно движутся на север вместе с потоком машин.

Вне всяких сомнений, они за кем-то охотятся.

Я откидываюсь на сиденье и закрываю глаза.

Сквозь пыль и завывания ветра доносится крик Мишлена:

— Наши наступают! Обстреливают антагов с орбиты!

Значит, наш удачный прорыв сквозь оцепление — не случайность. Может, командование приказало начать атаку с воздуха, чтобы прикрыть наше отступление, а может, и с другой целью, но факт остается фактом — в рядах неприятеля царят хаос и неразбериха.

Мы одолели уже четыре километра. Впереди тянется длинная цепочка взрывов, и вражеская пехота остановлена, по крайней мере, на время. Может, все антаги попрятались в окопы, и мы едем сейчас буквально над их головами. Мне кажется, я могу различить впереди очертания врытого в землю фонтана и мельтешащие в рассветной мгле фигурки врагов, освещенные фиолетовыми сполохами. Булыжники по-прежнему падают сверху дождем и рикошетят от марсианской равнины. Справа несется маскианский автобус, то исчезая в клубах пыли и дыма, то появляясь вновь. Антаги выскакивают перед нами словно картонные мишени в тире, а может, мне только так кажется, ведь все трясется от взрывов. Мишлен крутит штурвал как сумасшедший, петляя вправо и влево, и не то орет что-то, не то распевает песни во всю глотку.

Муза и Сулейма цепляются друг за друга, Ви-Деф сворачивается калачиком и закрывает голову руками. Мы с Мишленом прекращаем огонь, слишком велик риск попасть по машинам наших товарищей, несущимся прочь от штольни в вихре камней и пыли.

Пять километров!

Господи! Еще чуть-чуть — и прорвемся!

И тут что-то огромное и черное преграждает путь автобусу форов, «Чести» и «тонке». Словно каменная стена вырастает из-под земли… нет, не так! Она падает сверху! Ударная волна подкидывает нас в воздух на несколько метров и с силой швыряет оземь. Муза и Сулейма вываливаются из машины. Удерживающие меня ремни безопасности рвутся, я хватаюсь за раскаленный ствол пушки, но тот обжигает даже сквозь перчатки, и мои руки разжимаются. Я падаю за борт, приземляюсь на ноги и пытаюсь справиться со сдавливающими грудь спазмами.

Стометровая фигура каменного пловца уничтожена взрывом, ее гигантские обломки валяются перед нами, и я чувствую, как обрывается все внутри, и эйфория — мы спасемся, мы будем жить! — сменяется отчаянием…