Майкл Фостер - Воины Света

— Ефрем боится смерти и решил удалиться на пенсию. Можешь поверить, что за свое сообщение он получил хорошую планету. Но мы имеем только то, что он продал, так что ты можешь не утруждать себя и не обращаться к нему. Незачем.

— Хорошо. Вероятно, я нарушил этикет, спросив твое имя?

— Нет, нет. Пантанкан Длан к твоим услугам. Может быть, я смогу тебе помочь чем-нибудь?

Лер отвечал с легкой иронией, и это заставило Хана думать, что тот играет с ним. В бесстрастном лице собеседника чувствовалось скрытое величие, которое отсутствовало на лице Лизендир, хотя она всячески старалась выглядеть именно так. Хан хотел бы поговорить с лером еще, но времени уже не было. Пантанкан направился к лестнице вслед за остальными, и задерживать его было неприлично. Лизендир ждала его в лифте с выражением чрезвычайной скуки.

Хан вошел в лифт, двери закрылись, и они остались вдвоем, избегая смотреть друг на друга. Однако Хан чувствовал, что его спокойствие не может длиться вечно.

Вскоре они были на первом этаже и направились к выходу из здания. Лизендир пошла прямо к подземке, соединенной с космопортом.

Хан осмотрел утреннюю толпу, чтобы убедиться, что за ними никто не следит, затем замедлил шаги и подозвал к себе девушку. С гримасой нетерпения она подошла:

Хан сказал:

— Думаю, перед отлетом следует переговорить с Ефремом. У нас есть время, а эта беседа может кое-что дать.

— Не вижу в этом необходимости. Все, что нужно, мы знаем. А кроме того, где мы будем искать его?

— Я не могу поверить, что все для тебя так просто, — возбужденно заговорил Хан. — Что бы ты ни делала, я иду к нему. Лер, который молчал во время беседы, сказал мне, что Ефрем здесь, в Бумтауне. Без меня ты не можешь улететь. Поэтому прошу идти со мной или подождать на корабле.

— Думаешь, что я не смогу заставить тебя повиноваться мне? Ты или слишком глуп, или безрассудно смел. Да, я не умею управлять кораблем и не хочу учиться этому. Но в моих силах сделать так, что ты будешь счастлив подчиниться мне. Достаточно одного движения, которого даже не заметят эти варвары.

Она с презрением показала на толпы людей.

Хан беспомощно огляделся. Он вовсе не хотел злить ее и верил тому, что она сказала. Возможно, если бы его охраняли снайперы, укрывшиеся на крышах соседних домов, у него был бы шанс спастись… Но их не было, поэтому он решил воздействовать логикой.

— Как хочешь. Но есть обстоятельства, которые меня беспокоят, и я хотел бы выяснить их до конца, прежде чем отправиться в путь. Позволишь мне это сделать?

— Давай! Но не теряй времени.

— Все наши имена что-нибудь означают, да? Ведь это не просто бессмысленные звуки. И ты знаешь значение каждого имени?

— Разумеется. Мы же не называем друг друга буквами или цифрами.

— А что означает Пантанкан?

— Чепуха. Это не имя. Это то, что вы называете алфавитом: три первые буквы. Пан. Тан. Кан. ПТК.

— Так в чем же их смысл?

— Насколько я знаю, такого имени не существует.

— Но лер сказал, что его зовут именно так. Может, он пошутил? Хотя — нет. Имена не предмет для шуток. Он сказал, что Ефрем здесь, но мы ничего нового не узнаем от него.

— Он сказал это при всех?

— Нет, мне одному. Ты в это время ждала меня в лифте. Называл он свое имя до моего прихода?

— Нет, но мы и не спрашивали, раз он сам не счел нужным это сделать. Для нас имя — нечто личное… Но… впрочем, ладно. Мы пойдем к Ефрему. Но командовать буду я. Думаю, здесь какая-то западня.

Последние слова она произнесла почти дружеским тоном.

— Значит, «Алфавит» заманивает нас куда-то?

— Нет. Это приманка для тебя. Я не должна была бы интересоваться этим, а ты не должен был говорить мне, а если бы и сказал, то не смог бы убедить пойти. Нет, я уверена, что западня рассчитана на тебя. Молодец! Ты гораздо умнее, чем показался с первого взгляда.

К их удивлению, адрес Эдо Ефрема быстро нашелся в телесканере. Жил он совсем недалеко. Хан хотел сначала позвонить ему, но Лизендир настаивала на крайней осторожности. Он согласился, и они двинулись в путь. По дороге Лизендир бегло комментировала недостатки городов людей, отмечала места, где, по ее мнению, следовало бы создать укрепления, необходимые во время уличных боев. Она была весьма сведуща в этом вопросе. Хану было не по себе, когда она хладнокровно рассуждала об этом.

Когда они подошли к дому, где жил Ефрем, она остановилась и задумалась. Затем спросила:

— Если ты собираешься нанести визит кому-либо, как ты это делаешь?

— Вхожу в подъезд, сажусь в лифт, затем встаю перед дверью и говорю, кто я. Если получаю разрешение, вхожу.

— Здесь есть лестница?

— Да.

— Тогда поднимемся по ней.

Когда они оказались на нужном этаже, Лизендир предупредила:

— Позвони, только держись как можно дальше от двери.

Хан сделал так, как она потребовала: позвонил, затем резко рванулся назад. Она схватила его за руку. Хан удивился — у нее была мягкая холодная женская рука, в ней совершенно не ощущалось сверхъестественной силы. Пальцы ее узкой ладони держали его за руку без напряжения, но Хан понимал, что вырваться не может.

Приятный голос произнес:

— Пожалуйста.

Дверь бесшумно отворилась. Хан двинулся было вперед, но Лизендир потянула его обратно не слишком ласково. Он посмотрел на нее. Девушка приложила палец к губам, показала на глаза, на лоб и повертела пальцем. Хан понял смысл сигнала: молчи, слушай и смотри.

Лизендир подошла к двери, легла на пол и просочилась — невозможно было подобрать другого слова для обозначения ее движения — в дверь. Затем она приподнялась и сделала легкое движение рукой. Тотчас же в комнате послышалось шипение, и о стену коридора что-то ударилось с мягким звуком. Хан подошел к ней, но Лизендир тихо сказала:

— Нет. Стой на месте!

Прошло несколько долгих минут. Лизендир лежала, распластавшись на полу. Повторилось шипение и мягкий удар. Девушка легким движением поднялась на ноги и метнулась в комнату. Вскоре Хан услышал ее голос.

— Теперь можешь войти!

Он осторожно шагнул. Лизендир стояла против двери с пистолетом, которого Хан никогда не видел. Он был отлит из одного куска темного тяжелого металла. Шипение слышалось в корпусе пистолета. Ствол был длинный и узкий, расширяющийся на конце наподобие башмака.

Возле стены лежал труп.

— Это дьявольская штука, — сказала Лизендир. — Спусковой механизм был соединен с дверью. Он приводится в движение таймером. Правда, я не смогла найти здесь ни радара, ни соника.

Она показала маленькое отверстие в дуле.

— Я уже разрядила его. Пистолет стреляет с помощью газа маленькими ампулами из материала, растворяющегося в теле. В ампулах — сильнодействующий яд. Это ужасное оружие, но, к счастью для нас обоих, оно пригодно для стрельбы только на небольшие расстояния.