Ринат Назипов - Жизнь игра (СИ)

— Хорошо, честность за честность. Последние месяцы что я помню, я провел в очень ограниченном обществе, всего нас было четверо. Это была своеобразная экспедиция в очень отдаленный район нашей планеты. Мы проводили метеорологические и иногда археологические наблюдения и работы. Кстати, мой меч именно с тех раскопок и представляет для меня немалую ценность, так что если ваши спецы его испортят, то я могу понаделать в них дырок, непредусмотренных природой. Так им и передай.

— Ладно. Что было дальше?

— Дальше? А дальше по всей видимости меня убили.

— Как понять убили?

— Ну, убили. В наш лагерь заявился медведь, это такое животное. Очень крупный, опасный, смертельно опасный, хищник. Одного из наших он вскрыл за несколько мгновений, а потом попытался проделать то же самое и с одной из девушек. Я встал у него на пути, из оружия у меня был только меч, шансов у меня было ноль целых, ноль десятых. Но мне повезло, мишка сам напоролся на клинок, а потом раздирающая тело боль и неимоверная тяжесть. Очнулся я уже у вас в боксе. Сначала подумал, что я в больнице, потом, что попал на съемки какого-то фантастического фильма, ну а потом уже разобрался что к чему. Послушал тех двух мужиков, Кларос и Данит, кажется, потом услыхал диалог врачей, одна Эвела, а имени второй не знаю. Вот в принципе и все. Но ты так и не ответила, что такое ментосканирование, по отдельности я понимаю, что значит сканирование и примерно менто, а вот вместе они у меня как-то в голове не укладываются.

— Ментосканирование, это медицинская процедура в процессе которой создается цифровая копия памяти разумного, что-то вроде записи всей его жизни, даже того, что сам разумный уже давно и прочно позабыл, и того, что видел или слышал даже мельком. Ясно?

— Да куда уж яснее.

— А теперь ответь мне, честно ответь. Все что ты наговорил Даниту, это правда?

— Ты, о чем?

— Ну, про то, что наш язык для тебя родной, про Княжество и кстати, что значит «дружинник».

— Дружинник, это профессиональный воин, не солдат, а именно воин.

— А какая разница?

— Солдат служит, за деньги, или по убеждениям, а воин, это в первую очередь защитник, это совсем другой склад характера, это, если хочешь, призвание. Насчет всего остального, это с какой стороны посмотреть, с моей, так я вроде как и не соврал, а с вашей, черт его знает. Дома я говорил на совсем другом языке, но ваш понял сразу и без каких-либо проблем, как будто я его всегда знал, ну может, слегка подзабыл. Так бывает, когда долго живешь в чуждой языковой среде и со временем начинаешь забывать родной язык, но стоит вернуться в привычную среду и знание «просыпается», первое время еще слышится акцент, но он проходит и очень быстро.

— А сколько языков на вашей планете, ты так уверенно об этом говоришь, два, три?

— Более тысячи разных языков и наречий, а про диалекты так вообще молчу, их, пожалуй, на порядок-два побольше.

— Но как может быть на одной планете такое разнообразие языков?!

— У нас на эту тему есть одна легенда. Когда-нибудь, если хорошо попросишь, я ее тебе расскажу, на ушко.

— Ты опять за свое? Что, никогда не отступаешь?

— Иногда бывает, но потом возвращаюсь.

— Ладно, с этим конечно ничего не ясно, но разберемся. А что там про Княжество?

— Было у нас на планете когда-то такое, входило в состав другого государства, более сильного и обширного. Я жил в далеком потомке того государства.

— Так у вас на планете и крупных государств несколько.

— Смотря что считать крупным. На мой взгляд крупных только одно, по крайней мере по территории, то в котором я и живу. А по мнению остальных, так все они крупные и великие, хотя мне положить на их мнения.

— Ну а как хоть называется-то твоя планета?! Надеюсь название у нее есть?

— Есть, конечно есть. И не одно. На каждом языке оно свое. Это и Винланд, и Терра, и Энде и Земля и Тея и еще много-много.

— С ума сойти! Ничего подобного я еще не слышала, никогда. Ты знаешь, Алекс, но ментосканирование тебе все же придется пройти и для тебя будет намного лучше, если ты сделаешь это добровольно. Тогда никаких последствий для тебя не будет, а если за тебя возьмутся мои коллеги, то после этого ты имеешь все шансы превратиться в овощ, но свое они все равно получат. Слишком много разных непонятого с тобой.

— Ясно. Значит не договоримся?

— Нет. Это не в моей власти.

— Ну что же, тогда прощай, Аэлина. Добровольно на это ваше ментосканирование я не пойду, а с теми, кто потащит меня туда силой, я потом сочтусь.

— Ты не понял. Совсем не важно, как тебя положат под ментосканер, силой или ты ляжешь добровольно. Важно в каком состоянии, важно сам ты открываешь свой разум и память для оборудования, или это делает химия. Ты можешь сто раз с шутками и прибаутками и со все желанием лечь под ментоскоп, но если ты не пожелаешь, то ничего он не сможет сделать.

— А как же тогда все остальные? Они что, хотят поделиться с вами своей памятью?

— Если бы ты не услышал болтовню парочки чинуш, то и ты бы с радостью поделился бы этой самой памятью. Ты просто не знал бы, что с тобой делают и у тебя в мозгу не возник бы ментальный блок. А из всего того, что ты мне сейчас рассказал, я могу сделать выводы, очень неприятные выводы, не для тебя, а для нас, для Империи. Это уже угроза безопасности Империи, а значит и интересы отдельных, частных лиц, отступают на второй план и не имеют абсолютно никакого значения. Так что, ментосканирование ты пройдешь в любом случае.

— Нет, не пройду. Хотите, колите свою химию. — не знаю почему, но у меня в голове твердо засело убеждение, что позволить снять со своей памяти копию, это значит подписать себе смертный приговор, ну может быть не совсем смертный, но то, что солнышко я больше не увижу, это факт.

— Алекс, я тебя предупредила. Попытаюсь тебе кое-что объяснить. Наша Империя, как ты уже знаешь, входит в состав Содружества Миров. В Содружестве есть свои законы, которые категорически нельзя нарушать. Один из таких законов, это запрет на контакт с представителями «диких» рас. В твоём случае, этот запрет кто-то нарушил. Кто мы не знаем, но это или наши враги, или кто-то из наших граждан, из своих непонятных нам интересов. Может быть даже это сделали флотские, а может кто-то из сотрудников этого Центра в сговоре с пиратами. Мы не знаем, но должны это выяснить.

— Что-то, девочка, ты завралась! Значит говоришь запрет на контакт, но в то же время здесь находятся представители как минимум десятка этих самых «диких» Миров, а Агарская Империя, которая входит так же, как и вы в состав Содружества, так та вообще, таскает себе рабов с «диких» планет чуть-ли не в открытую. И ничего.

— Все «дикие», что находятся на территории Империи были освобождены из рук пиратов и работорговцев, тут мы чисты. А насчет агарцев… там все несколько сложнее, чем кажется. Рабство у них есть, и «диких» среди рабов тоже хватает, но все это «инициатива частных лиц без Имперского гражданства», то есть те же пираты и работорговцы. А разумный, по законам Содружества, не обязан узнавать происхождение товара. Говорят, покупателю раба, что это аратанец, агарец или еще кто и этого достаточно, сделка производится под протокол, покупатель чист, а пират или работорговец не имеет никакого отношения к Агарской Империи. Все всё конечно знают и понимают, но юридически агарцы чисты. Да и не так уж и много у них рабов, как принято считать, по нашим данным, меньше половины процента от общего количества разумных, проживающих в объеме Империи. Вот и получается, что наши флотские тебя не освобождали, но ты «дикий», значит на лицо запрещённый контакт, более того, контакт официальных лиц, ведь ты находишься в государственном учреждении и уже давно. Если это работа наших врагов, то где-то уже начинает раскручиваться маховик обвинений Империи в противоправных действиях, даже твоя полная зачистка уже ничего не даст. А если это работа наших граждан, то значит этот факт не должен выйти за пределы Центра.