Ирина Лебедева - Звездная симфония

На этот раз реакция была мгновенной. Юра на секунду распахнул глаза ещё шире, помотал головой и вдруг вскочил со стула, и запрыгал по комнате, вытряхивая из рубашки остатки снега с криком, обращённым к Юле:

– Ты что творишь?! С ума сошла, что ли?!

– Наконец-то ты пришёл в себя, – со смехом облегчения сказала Юля, глядя, как Юра мечется по комнате. – Я уж думала, ты не очнешься.

– Что? – Юра резко остановился, забыв о стекавшей у него по спине талой воде, – Хочешь сказать, я опять… Да-да, – он встряхнул волосами, – теперь я, кажется, вспоминаю… Мня снова потянуло куда-то в темноту и холод, а потом эти жутки звёзды.., – он замолк, уставившись напряжённым взглядом в стену. Когда ему удалось совладать с эмоциями, Юра решительно приблизился к компьютеру и схватился за мышку со словами: – Надо всё это сейчас же уничтожить к чертям. – Он выполнил несколько манипуляций и, успокоившись, выключил ноутбук.

Юля снова посмотрела на часы.

– Мне пора двигать, – сказал она брату, увидев, что уже одиннадцать, – а то опоздаю на лекцию.

– Я с тобой, – отозвался Юра, – мне тоже в универ надо. Только сначала переоденусь, не могу же я по морозу в мокрой одежде идти. Подождёшь меня минутку?

– Разве что одну, – сказала Юля, выходя из комнаты.

Юра и правда переодевался не больше минуты. Юля успела только причесаться у зеркала в прихожей и натянуть сапоги, а он уже появился из своей спальни в буро-зелёном свитере вместо рубашки с чёрной матерчатой сумкой на длинном ремешке, свисавшей с его плеча, в которой он носил конспекты. Запаковавшись в зимние пуховики, они отправились на улицу, где должны были почти сразу распрощаться, потому что их университеты находились в разных сторонах. Но, прежде чем свернуть на обсаженную вековыми каштанами аллею, ведущую к корпусам его альма-матер, Юра произнёс, обращаясь не то к Юле, не то к самому себе:

– Интересно, почему тебе удалось самой прийти в чувства, а мне нет, хотя мы с тобой вместе слушали «Симфонию»?

– Кто его знает, – уклончиво ответила Юля, не желая вдаваться в подробности своих трансцендентных переживаний. – Думаю, все реагируют на неё по-разному, так же, как все по-разному воспринимают искусство вообще. Кого-то произведения великих творцов приводят в благоговейный трепет, а у кого-то они вызывают не больше эмоций, чем рекламный плакат.

– Считаешь, я слишком восприимчив? – Юра нахмурил брови.

– Может быть, – пожала плечами Юля, – мы в этом вряд ли разберёмся сейчас. Послушай, мне действительно нужно уже идти, так что не обижайся. И не забивай себе голову сегодня, потом ещё будет время подумать обо всём. Пока.

Юля развернулась и пошла вдоль двухполосной внутренней дороги, ведущей к одному из центральных городских проспектов, рядом с которым и находился её университет. Она уже отошла на несколько метров от того места, где они с Юрой только что беседовали, когда услышала, как он прокричал ей вслед:

– Не слушай её больше, ладно? А то кто знает, чем это может кончиться.

– Хорошо, не буду, – обернувшись, крикнула она в ответ и махнула брату рукой на прощанье.

Дальше каждый из них пошёл в свою сторону один.

По дороге в университет Юля вспоминала, как голос инопланетянина, внезапно ворвавшись в её мысли, заставил развеяться вызванное «Симфонией» наваждение. С одной стороны, она понимала, что столь своевременное вмешательство не должно удивлять её, ведь она чувствовала, что однажды возникнувшая между ними связь позволяла ему относительно легко устанавливать контакт с её разумом, но с другой стороны… Это было так непривычно, так непохоже на то, чему её учили всю жизнь… Одно дело слышать о телепатии, верить в её существование, воспринимать со стороны, как потенциальную возможность, и совсем другое прочувствовать это всё на себе. Мозг Юли, теоретически согласный с существованием межпланетного телепатического общения, с трудом мог освоиться с его практическим применением. Эта сверхъестественная реальность настолько противоречила тому образу мышления, который с детства вдалбливался обществом в Юлину голову, что теперь, несмотря даже на альтернативное мировоззрение, привитое ей тётей, сознание девушки неизбежно разделилось на две части. Одна часть спокойно воспринимала необычный ментальный опыт Юли, не считая его явлением из ряда вон выходящим, а другая постоянно пребывала в шоковом состоянии, судорожно повторяя: «Не может быть, не может быть!». К счастью, вторая часть Юлиного разума, отказывающаяся принимать очевидность, была гораздо слабее первой, и девушка её почти не замечала, предпочитая просто радоваться открывшимся ей новым граням жизни.

И снова университет, монотонная и скучная лекция у Смычковой по судебному процессу. Дородная, средних лет, выкрашенная в рыжий цвет женщина сидела за двухместной партой, стоявшей возле белой интерактивной доски, и бодро тарабанила выученный наизусть за годы преподавания одного и того же материала текст лекции. Во время её занятий в аудитории царила железная дисциплина, поскольку любой проступок, будь то шёпотом сказанная соседу фраза или звонок телефона, у которого нерадивый студент не удосужился выключить звук, карался выдворением из аудитории. Если однажды провинившийся оказывался настолько неудачлив, что попадался на нарушении правил вторично, то в качестве наказания он получал дополнительный вопрос на экзамене, если же его ловили трижды, то несчастный мог не рассчитывать сдать экзамен больше, чем на тройку.

Поскольку госпожа Смычкова уже не в первый раз попадала в семестровое расписание Юлиной группы, за неполные четыре учебных месяца ещё не было зафиксировано ни одного случая нарушения непреложного порядка поведения. Каждый из студентов перед началом занятий выключал звук у своего телефона, а во время лекции воздерживался от общения с товарищами. И в этот день во время первой пары в аудитории стояла непривычная тишина, нарушаемая лишь низким голосом преподавательницы. Следом за лекцией шёл семинар по этому же предмету, на котором они должны были представить решение заданных на дом юридических задач, тех самых, что заставили Юлю сидеть допоздна над тетрадью и ноутбуком накануне вечером. У преподавательницы по судебному праву была нехорошая привычка иногда отправлять задания на семинар на электронный ящик их группы не раньше, чем за сутки до начала занятия. В таких случаях нередко кто-то из студентов не успевал подготовиться, и в результате явочная численность группы сокращалась на несколько человек. И хотя Юля вовсе не была зубрилой или фанаткой судебного процесса, некое внутренне чувство – возможно даже, что это была совесть – не позволяло ей прогуливать занятия. А прийти на практический урок неподготовленной она, естественно, не могла, вот и приходилось порой учить и решать до ночи.