Елена Вихрева - Шпионские игры

В итоге к себе в комнату она вошла с безумной головной болью. И замерла в кресле, не желая пошевелиться. Поцелуи Резкого и Сталия, их объятия… Все это произошло слишком быстро и слишком одновременно. Она застонала от обжегшей кипятком мысли: «Сашка, Сашка, что же ты наделал… Почему только вчера признался? Столько лет! Я же не догадывалась! Вокруг тебя столько было всегда девчонок, красивых, с факультета контактологии. А я… вечно в затасканном комбезе, с синяками и сбитыми руками… И не думала, что твои улыбки можно истолковать так. Ну смеется с меня красивый парень и ладно. Хотя ты же мне всегда нравился. И когда пришел устраиваться на этот звездолет, у меня же тогда все оборвалось внутри. Вот она, судьба! Но нет. Ты прикрывал мне спину в бою. А после шел развлекаться с целой толпой веселых и тоненьких девочек, которые не будут кувырками уходить с линии огня, стреляя с двух рук».

И вот теперь она, годами сохранявшая со своими ребятами товарищеские отношения и ни разу не пожалевшая об этом, позволила себе отдаться фактически первому встречному. И кому? Инопланетнику. Пусть красивому, нежному, вызывающему восторг каждым своим прикосновением и урчащими звуками голоса. Но чужому. С которым у нее никогда не будет общего будущего.

Кира вытерла непрошенные слезы. И к ней снова вернулась холодная рассудительность. Она поняла, какая участь ей была бы уготована. Согласись она на предложения Сталия. И не хотела этого. И не могла предать ребят, бросив их в нынешней обстановке. «Да и что нынешняя обстановка? — подумала девушка. — Она что, станет легче и проще спустя день, месяц, год? Не Таллирия, так Тау Кита и еще где. Слишком уж множатся гады, жаждущие протянуть лапы на то, где и без них хорошо. Где есть разумный порядок Галактики».

Даже погрустить наедине со своими мыслями ей не дали. Неугомонный Виталий Сергеевич, который, как и положено диппредставителю, развернул на планете невероятную активность по налаживанию контактов, предупредил ее об очередном приеме. Для Киры и ребят в первую очередь это означало не музыку, улыбки и церемонные беседы, в которых ковалась дружба Таллирии и Галактического союза, а тяжелый труд. Хотя откровенной и даже скрытой, завуалированной агрессии они не наблюдали, но все равно могли подстерегать подводные камни вроде того, на который нарвался любвеобильный Резкий.

Со смешанным чувством ей пришлось вызвать Резкого:

— Зайди ко мне в кабинет, когда сменишься.

А для начала обсудить задачу с Вайпером и Романом.

— А ты не замечала чего странного в поведении нашего многоуважаемого посла? — неожиданно спросил у нее Роман, когда основные детали приемы были уточнены и Вайпер отправился подготавливать ребят к вечернему выходу — они на этот раз должны были быть в строгих костюмах, которые носили с той же естественностью, что и боевые скафандры.

— Честно говоря, он вообще странный для посла. Слишком конфликтный. Со мной сложно поругаться, но он это делает, причем в одностороннем порядке, и это его не смущает.

— Да я не совсем о том. Неприятно, конечно. Но то, что он не может смириться с женщиной-офицером, да еще обеспечивающей его же безопасность, спишем на издержки воспитания. Кстати, здесь его взгляды нашли бы полную поддержку, — Роман снова подмигнул ей, как тогда, при первой встрече.

— А что еще?

— Как его зам и первый помощник, в принципе, я должен быть в курсе всех его телодвижений.

— Как и я, будучи советником по безопасности. Но у меня создается впечатление, что он своим таким показным неприятием, презрением что-то маскирует. Он хочет создать между нами барьер неприятия. И создать ситуацию, при которой у меня не будет желания лишний раз быть рядом с ним, вникнуть в какие-то тонкости.

— То есть хочет вызвать у тебя апатию, равнодушие и чисто формальное отношение к обязанностям? — задумался Роман, опираясь подбородком на сцепленные руки. — И у меня такая мысль появлялась. Все эти бессмысленные поручения, которыми он заваливает и тебя, и меня. Это тоже способ загнать, притупить внимание и рвение. И просто банально отдалить на какое-то время.

— Думаю, надо подумать, для чего бы ему это?

— Вот. И я задумался, а не причастен ли наш безупречный Виталий Сергеевич к темным делишкам?

— С кем и какой смысл? — в свою очередь задумалась Кира. — Договора охватили все легитимные аспекты взаимодействия.

— Денег и патронов много не бывает, — усмехнулся Роман.

— Да? Насчет патронов согласна. А вот деньги я не успеваю потратить… На метеоритах еще не догадались строить кафешки. С лимонно-шоколадным мороженым, — мечтательно протянула девушка.

— Ты любишь? Удивительно, но у них тут есть похожее блюдо. И вполне съедобное. Хочешь, прогуляемся, отведаем?

— С удовольствием. Я и правда люблю мороженое. И не просто так с блюдца, это мне обеспечит наш кухонный синтезатор. А самое таинство. Если так можно выразиться, конечно, в отношении мороженого. Музыка, вазочка…

— Тогда ты точно останешься довольна! Так что, идем?

— Не сейчас, — Кира и правда не была готова пойти куда-то с Романом. У нее и так душа разрывалась между необъяснимым притяжением к Сталию и внезапно открывшимся ей с неизвестной стороны Резким.

— Логично. Тебе еще готовиться к приему. Но после отказ не приму! — шутливо сдвинул брови Роман, которому все больше и больше нравилась коллега, несмотря на то, что он давно и прочно был женат и всем доволен.

Вряд ли бы он бросил жену — и не ради Киры, а ради кого бы то ни было. И с большой оглядкой решился бы не маленькое любовное приключение — карьера дипломата и контрразведчика обязывала к определенной модели поведения и прежде всего к осторожности. Но находится рядом с Кирой, общаться, думать вместе с ней — это ему очень нравилось.

И он все тянул, не уходил:

— Нам надо попробовать собрать доказательства причастности посла к темным делам.

— Ты уверен, что это законно? И ты мне сейчас предлагаешь уже сознательно выступить против твоего же начальника? Какие у тебя основания его подозревать? Ты не из тех кто будет мелочно мстить за обиды.

— Настолько уверена? — хитро прищурился он.

— Абсолютно, — ответила Кира.

— Ладно, — Роман взьерошил волосы. — Были подозрения что он замешан в том деле с наркотиками и кристаллитом, но никаких доказательств.

Роман решил быть с ней откровенным, потому что понимал — встань он с Кирой по разные стороны баррикад, и он себе этого не простит.

— Что ж, эта информация есть повод задуматться. Просчитываю варианты. Думаю, кому и что выгодно. И сколько стоит Отечество на развес, — в ее голоса уже не осталось ни тени того радостного восторга милой белокурой девочки, когда они только что обсуждали мороженое. Сейчас перед Романом сидел опытный, умный офицер, знающий цену человеческой жизни и именно поэтому готовый отдать свою ради Земли.