Джек Вэнс - Зов странствий. Лурулу (ЛП)

Монкриф тяжело поднялся на ноги. Глядя на Шватцендейла сверху, он сказал: «Надо полагать, мой план неосуществим. Забудьте о нем, выбросьте его из головы!» С этими словами шарлатан вышел из салона.

3

На борту «Гликки» — так же, как практически на любом другом космическом корабле Ойкумены — сутки начинались со случайно выбранного когда-то момента времени и подразделялись примерно на двенадцать часов «дня» и примерно двенадцать часов «ночи». Когда судно покидало очередной космический порт, бортовой компьютер корректировал показания корабельных часов, ежедневно прибавляя или вычитая небольшие промежутки времени таким образом, чтобы по прибытии в следующий порт корабельное время совпадало с местным, и астронавтам не приходилось испытывать нарушение суточных биоритмов.

Дни проходили в упорядоченной последовательности. Примерно на полпути Шватцендейл заметил любопытное изменение в настроении пилигримов. Время от времени они собирались небольшими группами, перешептываясь, усмехаясь и подмигивая, но тут же обращали к нему каменные лица, как только замечали его приближение. Пару раз он заставал их давящимися от смеха — паломники прищелкивали пальцами и хлопали друг друга по спине, хотя, опять же, как только он подходил ближе, напряженно выпрямлялись, изображая деловитую серьезность.

Однажды Полоскун вперевалку забрел в салон и, громко крякнув, уселся на стул рядом с механиком. Беспокойно посмотрев по сторонам — словно убеждаясь в том, что никто другой его не услышит — он спросил: «Хотите, я вам что-то скажу? Вас это может заинтересовать».

«Разумеется, почему нет?» — отозвался Шватцендейл.

И снова Полоскун опасливо оглянулся через плечо: «Это почти конфиденциальная информация».

Шватцендейл изобразил спокойное удивление: «Как следует понимать этот необычный термин?»

Полоскун усмехнулся: «Ну, скажем так, это не совсем тайна, но в то же время эти сведения предназначены только для избранных ушей».

«Хорошо. Мои уши избраны, я слушаю».

Полоскун наклонился и постучал пальцем по колену механика: «Поведение некоторых паломников, к сожалению, не совсем соответствует судовым правилам — по меньшей мере, строгому истолкованию этих правил».

«Какое поведение?»

«Они устроили на корме клуб в углу грузового отсека. Там они развлекаются новой игрой — и считают ее исключительно удачным изобретением».

Многозначительность сообщения озадачила Шватцендейла: «Может быть, это не совсем соответствует правилам, но я не думаю, что кто-нибудь станет возражать — если, конечно, новая игра не наносит ущерб грузу».

«Нет-нет, ничего подобного! Соблюдаются все меры предосторожности».

«Тогда зачем вы мне это рассказываете?»

«По очень простой причине. Паломники считают, что вы могли бы принять участие в новой игре».

Шватцендейл ухмыльнулся: «Я уже прибрал к рукам все, что у них было! Чем они делают ставки?»

«Фишками, как раньше. Они приготовили новые фишки, обеспеченные содержимым сундуков».

«Невероятно! Я думал, что старые фишки исчерпали их финансовые возможности».

«Не совсем так. В конце концов, мы люди предусмотрительные и рискнули всего лишь примерно третью товаров. Новые фишки обеспечены тремя другими сундуками».

«Что именно содержится в ваших сундуках? Какие ценности?»

Полоскун поджал губы: «Мы — правоверные приверженцы клантической секты, но, подобно всем человеческим существам, подвержены голоду, жажде, боли, усталости и прочим общераспространенным неприятностям и недомоганиям. Что важнее всего, мы надеемся вернуться домой, завершив паломничество. Для того, чтобы удовлетворять эти мирские потребности, мы вынуждены извлекать какой-то доход практическими методами».

«Все это превосходно, — согласился Шватцендейл. — Но чтó именно вы везете в сундуках?»

Полоскун слегка развел руками, изображая благочинное пренебрежение: «Придется, видимо, пояснить. Некоторым паломникам, прибывающим в Бесовскую Высадку, не хватает тех или иных важнейших сакральных реквизитов. Мы везем с собой запас реквизитов, надлежащим образом приготовленных и освященных, чтобы продавать их по десять сольдо за штуку. Возможно, нам удастся выручить даже больше. Конечно, торговля ритуальными принадлежностями носит несколько вульгарный характер, но, так как нам не хватает финансовых средств, мы рассчитываем на то, что более удачливые собратья поделятся с нами своими суетными приобретениями».

«И вы уверены, что сможете продать эти так называемые «реквизиты»?»

«Непременно! Они пользуются большим спросом! Как только мы прибудем в Бесовскую Высадку, мы будем располагать более чем достаточными денежными средствами».

«Почему же вы хотите, чтобы я снова с вами играл?»

Полоскун глуповато ухмыльнулся: «Разве не понятно? Вспомните последнюю игру! Вы налетели на нас, как бичующий тиран, как стихийное бедствие — и отобрали все наши фишки. Мы надеемся на реванш!»

«В таком случае вы обращаетесь не по адресу. Для меня фишки не представляют никакой ценности, в связи с чем я позволил Монкрифу выиграть весь запас».

«И у вас не осталось никаких фишек?» — жалобно воскликнул Полоскун.

Шватцендейл великодушно махнул рукой: «Я могу выиграть их снова в любой момент. Старый шарлатан потерял бдительность и зевает на каждом шагу. Пойдемте, покажите мне новую игру».

Полоскуна, казалось, вдруг стали одолевать сомнения: «Торопиться незачем, нужно сохранять достоинство. Поспешишь — людей насмешишь. По сути дела, вполне может быть, что они еще не готовы».

«Неважно! Я готов! — Шватцендейл вскочил на ноги. — Прежде всего нужно посмотреть, в чем заключается игра. Будьте добры, проводите меня туда, где собрались ваши спутники».

Полоскун встал, но продолжал переминаться с ноги на ногу: «Вам потребуются деньги».

«По пути я зайду к себе в каюту. Пойдемте! Если уж на то пошло, я и сам могу их найти в грузовом отсеке».

Полоскун сдвинулся с места, но волочил ноги, словно к ним были привязаны гири.

В конце концов Шватцендейл не выдержал и воскликнул: «Кого мы хороним? Почему вы плететесь, будто вас мучает запор? Шевелитесь, вперед! Нас ждут великие дела!»

Полоскун остановился и оглянулся через плечо: «Вы не устали? Может быть, нам лучше передохнуть».

«Нет, я не устал».

«Иногда полезно немного задержаться».

«К чему задержка? Мы еще двух шагов не сделали! У вас болит живот?»

«Если хотите знать, скорее всего они еще не кончили практиковаться».

«Практиковаться? В чем?»

«Ну… — Полоскун ответил неопределенным жестом. — Требуются приготовления. Это занимает время».

«Что ж, посмотрим, как они практикуются — может быть, заметим что-нибудь интересное».