Джек Вэнс - Зов странствий. Лурулу (ЛП)

«Никакой! Все они опломбированы, на каждой пломбе — оттиск церемониальной печати владельца. И не вздумайте проказничать — к сундукам не велено никого подпускать. Причем я ни для кого не делаю исключений!»

Монкриф придал голосу авторитетную весомость: «Будьте добры, отойдите! Я желаю осмотреть сундуки — и вправе это сделать, так как мне принадлежит, как вам известно, львиная доля их содержимого».

«Ха-ха! Не наводите тень на плетень! Вполне может быть, что вам принадлежат какие-то реквизиты, но вам не принадлежат ни сундуки, ни бронза, ни пломбы со священными символами! Кроме того, я вам не доверяю!» Старец взмахнул посохом: «Ничто не заставит меня нарушить свой долг!»

«Если капитан Малуф заглянет в трюм и вы трахнете его по голове своей тростью, вам не поздоровится!» — предупредил его Монкриф.

Бартхольд только презрительно хрюкнул и угрожающе повертел посохом. Монкриф вернулся в салон. В ту же минуту Шватцендейл вышел из камбуза, где он пробовал «полинезийский пунш» Винго — любопытное сочетание свежего кокосового молока, [2] лаймового сока и рома, приправленное чайной ложкой абрикосового бренди. Заметив призывную жестикуляцию Монкрифа, механик присоединился к нему за столом салона: «У вас мрачный и недовольный вид. Что случилось?»

«Если хотите знать, я боюсь бедности — не говоря уже о ее побочных эффектах».

«Вполне разделяю вашу боязнь. Только страхом нищеты я оправдываю опустошение казны пилигримов — хотя, признаться, мне доставила немалое удовольствие возможность натянуть нос этим мошенникам».

Монкриф хмыкнул: «Скорее всего, и мой, и ваш выигрыш — не более, чем фикция».

«Неужели? Почему же?»

«Мы играли с пилигримами, доверяя их словам, словно они отчеканены из чистопробного серебра. Мы рисковали полновесной монетой, а они подсунули нам кусочки картона, оценив их в десять сольдо каждый. Все это очень хорошо и замечательно — но где можно выкупить эти фишки? Только на планете Кирил, в Бесовской Высадке. Но «Гликка» не долетит до Кирила, и у нас на руках останется груда бесполезного картона!»

Шватцендейл поднял руки, выставив вперед растопыренные пальцы и широко расставив острые локти — по-видимому, этот жест означал возмущение, смешанное с иронической насмешкой над собой: «Подлецы паломники провели нас на мякине!»

Монкриф угрюмо кивнул: «Таково мое понимание ситуации, что заставило меня серьезно задуматься. Как я уже упомянул, «Гликка» не направляется на Кирил. Пилигримов и сундуки с драгоценными реквизитами выгрузят в Коро-Коро, где им предстоит найти попутный корабль, чтобы добраться до Бесовской Высадки, в то время как мы продолжим полет к Бленкинсопу, положив в кубышку кусочки картона, как последние идиоты».

«Вы правы — позорный провал!»

«Но отчаиваться рано! Остается искра надежды. Фишки обеспечены содержимым сундуков. Утверждается, что это содержимое имеет ценность, хотя никто толком не объяснил, почему реквизитам паломников приписывается какая-то стоимость. Может быть, они везут древние реликвии, инкрустированные драгоценными камнями! Или хорасанские миниатюры! Или розовые тюрбаны, расшитые черными узорами! Мы просто-напросто не располагаем достаточной информацией».

Шватцендейл хлопнул в ладоши: «Следует немедленно реализовать наш выигрыш — и чем скорее, тем лучше! Конечно же, паломники взвоют и будут упираться, но что с того?»

«Мы вправе получить то, что нам причитается, — отозвался Монкриф. — По меньшей мере, у нас есть достаточные основания требовать передачи собственности. С этим паломникам будет трудно спорить».

Шватцендейл вскочил на ноги: «Предлагаю действовать немедленно. Пилигримы на рынке — скорее всего, торгуются с местными проститутками».

Монкриф тоже встал: «Прежде всего следует преодолеть одно несущественное препятствие. Сундуки сторожит старый хрыч по имени Бартхольд — наглец, каких мало. Если бы мы смогли как-нибудь его отвлечь, сумели бы вы открыть один из сундуков?»

«Несомненно! Это нетрудно».

«В таком случае приступим к делу».

Монкриф нашел Фрук, Плук и Снук в камбузе, где они в свою очередь оценивали достоинства «полинезийского пунша». Монкриф привел их в салон и усадил в кресла вокруг низкого столика, после чего доверительно обратился к девушкам: «Мне нужно многое с вами обсудить, но всему свое время. В данный момент возник важнейший вопрос, требующий безотлагательного решения».

«Ага! — воскликнула Снук. — Значит, вы тоже считаете, что Сиглаф не хватает очарования, и что ей следует брать уроки изящных манер?»

«Конечно, я так считаю, но это не совсем то, что я имею в виду». Монкриф приступил к объяснениям и дал девушкам подробные указания. Им не понравился его замысел.

«Слишком скучно! — заявила Фрук. — Это не в нашем стиле».

«Даже в каком-то смысле неприлично, — заметила Плук. — После этого, чего еще вы от нас потребуете?»

Снук повела плечом: «Не хотела бы даже догадываться».

«В любом случае, с этим можно подождать денек-другой», — уверенно заявила Фрук.

«А я догадалась, как решить этот вопрос! — воскликнула Плук. — Сиглаф и Хунцель справятся гораздо лучше нас! Им все равно больше нечего делать».

Монкриф придал голосу всю возможную суровость: «Девочки, я не хочу слышать никаких отговорок! Вы обязаны мне помочь!»

Плук жалобно протянула: «Имейте сострадание! Мы неспособны на такие проказы — тем более, что придется иметь дело с каким-то сквернословом, пропахшим чесноком и перегаром».

«Довольно, без шуток! — Монкриф погрозил девушкам пальцем. — Если не будете слушаться, больше не получите никаких сладостей и деликатесов!»

«Неправда! — деловито заявила Снук. — Мы можем у вас выпросить все, чего захотим».

Монкриф усмехнулся: «Тем не менее! Сегодня вы должны сделать то, о чем я прошу — и за это каждая получит коробку фруктовых леденцов».

«А, это другое дело!»

Девушки бегом спустились в трюм и принялись дразнить старого Бартхольда. Они садились ему на колени, тянули за нос, дули ему в уши. Плук задрала ему рубаху, и Снук стала щекотать ему спину соломинкой.

«Вы на удивление хорошо сохранились! — говорили они ему. — Где еще можно встретить такого отважного, свирепого силача! Мы трепещем!»

«Вы надо мной смеетесь! — Бартхольд освежился парой внушительных глотков можжевелового пива. — Тем не менее, я и вправду все еще силен и на все готов! Еще как готов!» Он схватил Плук, посадил ее на колени, прижал к себе и стал лапать: «Да уж, девочки, таких, как вы, поискать надо! Приятные штучки! Ха-ха! А это у нас что такое?»

«О! Сами знаете — мы все сделаны одинаково».

«Ха-ха! А что, если я возьмусь за обе сразу?»

«Пожалуйста! Разве мы не ваши маленькие невинные подружки? Но не я одна такая — видите, мы все раскраснелись и тяжело дышим!»