Д. Дилард - Путь воина

— Это система жизнеобеспечения при аварийных ситуациях, это система связи, это управление транспортаторами, — перечислял мичман, то и дело вытирая выступавший на лбу пот. — Чтобы все это восстановить, придется, конечно, поработать, зато, когда все сделаем…

Командор кивал головой в такт рассказу механика, рассматривал поврежденные приборы и компьютеры.

— Впечатляет, — произнес он наконец.

Мичману показался странным тон командора. Такое впечатление, будто Сиско в это время мысленно находился далеко от станции. У Майлса даже возникло предположение, что командор не собирается оставаться здесь, что он уже принял такое решение. Какая досада! Майлс должен был признаться себе, что Бенджамен Сиско ему уже понравился. Пусть у него более свободная манера обращения с подчиненными, чем, скажем, у капитана Пикара, но это не беда. О'Брайен встречал офицеров с подобным стилем поведения и убедился, что результаты их работы заслуживали высокой оценки.

Между тем осмотр станции шел своим чередом.

— Хотел бы я знать, о чем думали создатели этой станции, когда сооружали вон ту нелепую клетку? — произнес О'Брайен, показывая на ступеньки, которые вели на крошечный балкончик, забранный металлической решеткой.

Сиско посмотрел в сторону балкончика и покачал головой.

— Это сделано для того, чтобы подчиненные могли смотреть на начальство с уважением — снизу вверх, — заметил он. — Что ж, кардасианская архитектурная мысль четко следует определенной логике.

— Да, сэр, — согласился мичман и в нерешительности остановился перед ступеньками. — Там, наверху, рабочее место руководства управления. Сейчас его занимает майор Кира.

— Это что, единственный офицер в управлении? — уточнил командор, оглядываясь вокруг в поисках других офицеров.

О'Брайен вздохнул и кивнул головой.

— Ладно, самое время посмотреть на майора Кира и познакомиться с ним, — с улыбкой произнес командор.

Мичман продолжал нерешительно переминаться перед лестницей с ноги на ногу, чувствовалось, его одолевали какие-то сомнения.

— Сэр, вы когда-нибудь имели дело с бахорианками? — не без смущения спросил Майлс. Сиско недоуменно посмотрел на мичмана.

— Нет, а что?

— Просто из любопытства, сэр, — ответил мичман с натянутой улыбкой.

Он решил, что сейчас не стоит объяснять командору, что к чему, пройдет несколько минут, и все поймет сам.

Сиско преодолел лестницу с качающимися ступенями в два больших прыжка. Он почувствовал облегчение оттого, что принял решение покинуть эту станцию. Конечно, знакомство с управлением произвело на него благоприятное впечатление, и О'Брайен оказался толковым специалистом, но… После прогулки по «центральной площади», осмотра предоставленной ему каюты, а главное, после того, как он понял, что Джейку придется постоянно бродить одному среди этих развалин, Сиско сделал окончательный выбор.

К тому же не выходил из головы этот странный сон, в котором ему явилась женщина-бахорианка. И это странное поведение монаха…

…Добро пожаловать, командор…

Вообще бахориане показались Бенджамену довольно загадочными, и он не прочь был бы узнать о них побольше, несмотря на туманные намеки О'Брайена относительно женщин-бахорианок. Все же интересно, что имел в виду мичман? «Просто из любопытства, сэр.» Надо же, так ловко ушел в сторону. А сущность его намека, скорее всего, означает предупреждение. Я, мол, вас предупредил, а там смотрите сами… Кое-что из намека мичмана командор стал понимать, как только вошел в небольшое помещение на балконе. Через стенку доносился резкий женский голос. Сиско посмотрел на О'Брайена, тот смущенно улыбался. Ясно, значит, командор оказался прав в своих предположениях: ему предстоит иметь дело с женщиной.

— Уберите это сейчас же, все, живо! — резко и властно отдавала распоряжения женщина.

Ей глухо отвечал мужской голос, судя по всему, из аппарата внутренней связи. Чтобы уловить смысл разговора, Бену пришлось напрячь слух.

— Вы говорите глупость!

— В следующий раз не спрашивайте о моем мнении!

Послышался резкий хлопок ладонью, что, видимо, означало отключение связи, и наступила тишина. Сиско с невозмутимым видом нажал кнопку звонка.

Дверь в кабинет почти мгновенно открылась. На вошедших с нескрываемой агрессивностью смотрела бахорианка с темно-рыжими волосами, зачесанными вперед: на щеки и на лоб.

Сиско подумал о том, что ее взгляд не просто агрессивный, он пылает агрессивностью, он мечет пламя.

— Ну что? — воинственно спросила женщина, сощурив свои большие глаза.

Она сердито затрясла головой, и в ее ухе зазвенели серебряные кольца, сразу несколько. Ношение украшений являлось нарушением устава. Командор неодобрительно глянул на серьги и в ответ получил взгляд, в котором сквозили откровенное пренебрежение и вызов. Сиско решил о серьгах и уставных требованиях поговорить в следующий раз.

— Я Бенджамен Сиско, — представился он.

— Полагаю, вам понадобится этот кабинет? — обдала его бахорианка ледяным взглядом.

Пропуская командора в помещение, она отступила шаг назад и стояла теперь, скрестив руки на груди.

Ее воинственное поведение с самого начала вызывало у Сиско улыбку, но он постарался сдержать свои эмоции.

— Я рассчитывал, что вначале мы поздороваемся, а потом мне покажут кабинет, — спокойным тоном произнес он. — Но мы сможем сделать это и в том порядке, который нравится вам.

Она поклонилась и с наигранным гостеприимством предложила кресло, в котором только что сидела.

— Здравствуйте! — продолжала играть бахорианка.

Искры добродушия в глазах Сиско погасли. Да, он ценил дружеские отношения с подчиненными, но не сомневался в своем умении жестко потребовать, если в том возникала необходимость. В данной ситуации он не дал ни малейшего повода к той враждебности, с которой его встретила бахорианка. Поставить ее на место? Это следовало бы сделать в том случае, если бы он намеревался остаться на станции. Но сейчас… Надо просто слегка расслабиться, снять эту ненужную напряженность.

Внутренне улыбнувшись, Сиско скрестил руки на груди и посмотрел в глаза женщине.

— Вас что-то беспокоит, майор? — спросил он.

— Вы же не хотите этого знать, командор, — ответила бахорианка, поморщившись.

— Почему не хочу? — тем же ровным тоном спросил Сиско.

— У меня дурная привычка говорить правду даже тогда, когда людям это не нравится, — встряхнула головой женщина.

— Допустим, я хочу знать правду, — как можно доброжелательнее заметил он.

Женщина на некоторое время задумалась. Казалось, гнев оставил ее, но, как выяснилось, лишь на те мгновения, которые она молчала.