Александр Зорич - Стальной лабиринт

– У меня есть пара бойцов, которые на фарси говорят. Но хорошо бы еще упросить Улянича дать нам Витю… Капитана Виктора Сечина, я хочу сказать. Тот вообще говорит как бог, он в Конкордии десять лет прожил, с родителями. Они у него врачи-эпидемологи.

– Вот на Сечина ты рот-то не разевай! Сечин мне тут нужен, живой и здоровый… Башковитый он парень, этот Витька. Рисковать им нельзя.

– Ну, значит, без Сечина управимся. – Капитан сам не заметил, как упрямо набычился.

– А вот еще вопрос тебе, Растов-младший… – Святцев выдержал железобетонную паузу и лишь затем продолжил: – Что, если донесение Оберучева – фальшивка? И вас там, на фабрике, уже пехлеваны с тесаками поджидают?

– Значит, погибнем смертью храбрых, товарищ полковник.

Этот ответ не понравился Святцеву больше остальных.

Он нахмурил брови, загнул недовольной скобой губы – будто пил не ароматный местный кофе, а вонючую микстуру против глистов.

– Не в ту степь тебя несет, капитан… Ой не в ту!

Растов почувствовал: убедить скептически настроенного комдива ему не удалось.

Как видно, Святцеву явственно представилось, каким взглядом наградит его Растов-старший, когда узнает, что его Костя пал смертью храбрых в каком-то абсурдном бою на никому не нужной шелковой фабрике…

Вдруг на алюминиевом столике перед радистом ожил громоздкий аппарат шифросвязи. Разразившись дробным цоканьем, машина выдала небесно-голубой бланк со свежераспечатанной телеграммой.

– Товарищ полковник, – радист обернулся к Святцеву, – вам тут «воздух», совсекретно…

Полковник неприязненно глянул на Растова, мол, задерживаешь. Но ничего не сказал.

Взял в руки бланк, пробежал глазами по строчкам.

Задумчиво вздохнул:

– Хм…

Потом прибавил:

– Ну надо же…

И вновь обратился к радисту:

– Андрей, будь так добр, запусти карту-приложение, которая пришла вместе с этим вот…

– Айн момент.

Топографическая карта южных окрестностей Новогеоргиевска, спроецированная на стену кунга, расцвела новыми деталями.

В частности, шунгитно-черный прямоугольник, очерченный пунктирной линией к северу от шелковой фабрики и подписанный непонятным Растову условным названием «Инженерный замок», заполнился значками, цифирками, иконками фотографий и уточнением: «Радарный комплекс стратегической ПКО».

Наконец Святцев вновь снизошел до Растова.

– Вот гляди, капитан, как интересно получается, – сказал комдив, не отрываясь от карты. – Командование считает, что клоны смонтировали рядом с шелковой фабрикой свой самый главный орган противокосмической обороны. Они выгрузили его в разобранном виде в первый же день высадки и уже на вторые сутки приступили к монтажу. Позавчера были пробные включения – по которым, собственно, его и выявили. Если верить данным, это одновременно и глаз, и ухо… и даже чуточку задница, в смысле чуткий такой…

– Дальнобойный небось? На всю систему? – предположил Растов.

– Да… Как по мне, это проблема нашего флота, а не моя и не твоя. Если флотским этот радар поперек горла, пусть они его и разбомбят… Но это в теории. А на практике главком Пантелеев считает, что это наше, танкистов, дело – его с землей сровнять… Почему он так считает, у меня не спрашивай. – Святцев подпер лоб рукой, закрыл глаза и замолчал.

Образовавшуюся паузу, густую, как цемент, внезапно нарушил начштаба, который все время, что длился разговор, изучал обстановку на своем захватанном, потертом планшете.

– Олег Готлибович, – обратился он к Святцеву по имени-отчеству, – можно попробовать выполнить приказ по уничтожению «Инженерного замка» в форме полковой операции. А именно: контратакуем противника у высоты 74, разворачиваем на ней гаубичный дивизион, а в джунглях – батарею оперативно-тактических ракет Р-30. После чего проводим массированный огневой налет. Как раз на предельную дальность гаубиц.

– Как думаешь, а одним батальоном для захвата высоты обойтись не удастся? – спросил Святцев. – Мы ведь бедны сейчас, как церковные крысы. И в своей бедности даже, скажу тебе, нелепы…

– Вот именно что бедны. Если бы батальон был полнокровный, тогда да. А у нас сейчас любой полк численностью в довоенный батальон…

Растов вдруг понял: пора и ему вставить слово.

– Товарищи, я вчера бой провел как раз в районе высоты 74. Местность знаю как свои пять пальцев. Прошу поставить мою роту на острие удара!

– Снова рветесь в бой? – Начштаба поглядел на Растова удивленно.

– Так точно.

– Погоди, капитан, не лезь, – попросил Святцев. И, обращаясь к начштаба, полковник сказал:

– Ну, допустим, полковая операция. Сколько времени потребуется на ее подготовку?

Начштаба поскреб свою блестящую лысину. Покряхтел. И наконец выдал:

– Двое полных суток. Минимум.

– Во-от… А Пантелеев требует, чтобы двадцать часов максимум. Противоречие, да?

Несмотря на запретительный жест Святцева, Растов не смолчал. Его просто распирало:

– Товарищ полковник, так я же вам говорю! Позвольте мне! От шелковой фабрики до «Инженерного замка» – десять минут езды по пересеченке. А я же все уже продумал! Просчитал! У меня все в голове! Я даже о камуфляже уже с техниками договорился! Пройдем вдоль кряжа, освободим пленных на фабрике и без перекуров ударим по замку этому вашему…

– А пупок не надорвется, капитан? – спросил начштаба неприязненно.

– Надорвется – новый купим, – холодно ответил Растов.

По глазам Святцева капитан понял: его услышали, а его план – одобрили.

Январь, 2622 г.

Расположение 1-й роты

2-го танкового батальона

Планета Грозный, система Секунда

В родной роте Растова уже дожидался гость – толковый капитан Сечин.

Сечин пил березовый сок из жестяной банки и читал журнал «Спортивные единоборства». Журнал производил впечатление изнасилованного десятками потных и праздных рук.

– Витя?! Вот это да! – обрадовался Растов. – Какими судьбами?!

– Получил прямой приказ комдива. Пойду с тобой в рейд… Если потребуется клонского офицера изобразить, я готов.

– Серьезно, что ли? Вот это удача! Выходит, зря мне Святцев говорил: «Проси кого угодно, только не Сечина». Этого кадра, мол, беречь надо… Ограждать от всех волнений, как беременную.

– Передумал твой Святцев, – вздохнул Сечин.

– А что мрачный такой? В рейд неохота?

– Да это у меня врожденное, Костя. Я перед боем всегда мрачнею, – отмахнулся Сечин.

– Что пишут интересного? – спросил Растов, взглядом указывая на «Спортивные единоборства».

Сделал он это, конечно, для поддержания разговора. У них-то с Сечиным общих тем, кроме бокса, считай, и не было. А теперь вот вместе работать, и притом в экстремальной обстановке. Значит, надо установить нормальный человеческий контакт. По крайней мере, попытаться.