Виктор Точинов - Мёртвые звезды

Вполне возможно, что в объективы видеокамер этих малюток (по крайней мере, трех или четырех) угодил мой прыжок с «блохи». Но чтобы просмотреть все записи, потребуется время, и какую-то фору я получу… Нет, наземная операция по плану «бредень» все равно будет проводиться, однако поначалу далеко не с тем тщанием — наверняка обгоревшее тело воздушного террориста уже обнаружили в кабине «Пустельги». Либо вот-вот обнаружат.

Тем не менее пора смываться… Осматриваясь, я совершил несколько странных телодвижений. Странных для человека, ибо именно так отряхивается выбравшаяся из воды собака. Во все стороны полетели брызги, частицы донного ила, прочего мусора, — и через несколько секунд мое сходство с чудом спасшимся утопленником начисто исчезло. Теперь я скорее напоминал вполне сухопутного человека, недавно угодившего под дождь средней силы. На правах рекламы: лавкрин — не дорогой, не намокающий, не пачкающийся и не мнущийся — просто находка для людей, предпочитающих купаться, не снимая одежды. Спрашивайте в ателье и магазинах!

Баллон, грузовой пояс и очки для подводного плавания остались на дне водохранилища, на берег я поднялся уже без них. Прочие криминальные предметы из моих карманов канули вместе с «Пустельгой» (за исключением трофейного парализатора — приберег на всякий случай, вдруг понадобится стереть кому-то воспоминания о моем выходе из воды).

Ну что же, теперь я чист и непорочен, как праведник, уверенно ступающий путем Будды…

Однако же — чтобы не огорчать ищущих улики, когда они здесь появятся — неподалеку, в небрежно замаскированном тайничке, лежал полный комплект аквалангиста. Причем выяснить происхождение акваланга не столь уж сложно, номера на баллонах в целости и сохранности. И цепочку последующих владельцев проследить тоже в принципе несложно, но достаточно хлопотно. Естественно, уводила та цепочка далеко в сторону от меня… Еще более естественно, что и ласты, и гидрокостюм были мне безбожно малы.

Теперь осталось лишь облить содержимое тайника водой из саморазрушающейся пластиковой бутылки — что я и сделал. (Вода в бутылке была не из-под крана, из водохранилища; на невнимании к подобным мелочам легко засыпаться не только дилетанту, но и профессионалу.)

Затем последовала получасовая прогулка по борщевиковым джунглям. Машина мирно стояла, где должна была стоять. Я перевел дух. Лишь этот момент операции — доставку транспорта в нужную точку — мне никак не удавалось проконтролировать лично, не засветившись перед Пастушенко… Подошел уверенным шагом — кому какое, дескать, дело до того, зачем водитель уединился в зеленых зарослях. Конституция, черт возьми, гарантирует право на личную жизнь!

Сканер, вмонтированный в водонепроницаемый смарт, мертво молчал: никаким вторжениям и, тем более, посторонним доработкам взятый напрокат «Форд-Дерринджер» не подвергался… Отлично.

Десять минут заняла смена имиджа — личностям в дешевых лавкриновых костюмчиках раскатывать на «Дерринджерах» не к лицу…

…Как выяснилось, «бредень» растянули достаточно оперативно. Автопилот «Форда» обиженно замяукал, сигнализируя о непреодолимом препятствии — впереди шоссе, ведущее от Царского Села к Киевской федеральной трассе, было забито автомобильной пробкой длиной километра два, не меньше. Другого я и не ожидал…

Вдоль бесконечной колонны машин неторопливо шел мент. Типичный мент. Можно даже сказать, архитипичный. Или того хуже: архетипичный. Когда благодарное человечество решит установить памятник — аллегорическую фигуру мента, — этот вот старший сержант может послужить натурщиком. Фигура вполне монументальная, лицо словно вытесано топором, багровая шея стиснута воротником, как гарротой…

Порой ведь бывает, что милицейскую форму и погоны надевают люди случайные, явно не предназначавшиеся Провидением на роль мента, и неуютно чувствующие себя на чужом месте. Этот же… Держу пари на что угодно: когда шествующий по Царскосельскому шоссе организм появился на свет — в провинциальном роддоме лет тридцать с гаком назад — именно в тот момент в какой-нибудь компании неожиданно повисло тяжелое молчание, и кто-то глубокомысленно изрек: «Мент родился!» А врачи и акушерки изумленно ахнули, глядя на сорочку, в которой родился младенец, — серую, форменную… И на дубинку-демократизатор, стиснутую в пухлой ручонке.

Впрочем, сейчас изрядно подросший и раздавшийся в плечах младенец сжимал в громадной лапище не дубинку — видеокамеру. И периодически совершал ею монотонные движения: наводил на номер очередной машины, затем на лицо сидящего за рулем. Понятно… Сигнал с камеры идет на импровизированный контрольно-пропускной пункт — первичная пробивка: не угнана ли тачка, не в розыске ли водитель. Запись наверняка сохранится — и позже всю эту галерею портретов просеют крупным ситом, а затем и мелким…

Что характерно, к некоторым машинам — особо навороченным — мент не приближался. И не тревожил их обитателей, не просил опустить густо тонированные стекла. Лишь фиксировал номера… Возможно, и мой «Дерринджер» показался бы этому Свистулькину достаточно крутым. Возможно, и меня спасла бы тонировка от бдительного ока видеокамеры. На беду боковые стекла были опущены, и водительское, и пассажирское, — остановившаяся машина быстро нагревалась на солнце, а я поленился разбираться, как в ней настраивается кондиционер… А сейчас демонстративно задраиваться под взглядом и объективом мента-папарацци нельзя, такие поступки хорошо запоминаются…

Недолго думая, я подсоединил смарт к бортовому компьютеру, включил загрузку… И повернулся к экрану — так, чтобы камера смогла разглядеть в лучшем случае мой затылок, ухо и часть щеки. У делового человека крайне важный деловой звонок — отойдите и не мешайте. Кому бы позвонить для вида? Лучше всего в какую-нибудь автоматическую справочную. Я потянулся к смарту, и тут…

И тут он заверещал — очень громко, однотонно и неприятно. Входящий звонок… Причем звонок посредством ИКД, а не абонентского номера, — иначе раздалась бы вполне цивильная музыка.

Отвечать не стоило. Никто из тех, кому известен мой индивидуальный код доступа, позвонить сейчас не должен. Да и не много таких людей, по пальцам одной руки пересчитать можно…

Тем не менее я коснулся клавиши «ответ» — монументальная фигура старшего сержанта неумолимо надвигалась на «Дерринджер». Мало найдется на свете граждан, игнорирующих вызов по ИКД — если бы я сидел в костюме папуасского вождя в компании пары обнаженных папуасок, и то привлек бы меньше внимания…

На экране компьютера возник… Что за… Я зажмурился и вновь распахнул глаза. Невозможное видение — Андрюшка Стрельцов по прозвищу Буравчик — не исчезло, не развеялось. Более того, поприветствовало меня самым обыденным тоном.