Виктор Точинов - Мёртвые звезды

Два раза хлопнул глушитель на моем «горчичнике» — и «волга-крайслер» осела на два левых колеса. Ни к чему нам тут игра в догонялки…

Я тут же метнулся обратно — понадеявшись, что сейчас «четвертый» ловит прицелом меня, выскакивающего с другой стороны будки… Вскинул оружие, и с трудом удержался от выстрела.

«Четвертый» выскочил из своих кустов, но… Но он вовсе не был «четвертым». Ни один оперативник, даже с минимальным уровнем подготовки, не застыл бы столбом посреди двора, и не вытянул бы в мою сторону ладонь нелепым защитным жестом, и не бормотал бы:

— Мужик, мужик, ты чего…

Нет, конечно, можно предположить, что матерый волк способен и на такое лицедейство, но мокрое пятно, растущее спереди на брюках мужика, в корне опровергало подобные домыслы.

В руке обделавшегося гражданина дымилась толстая кособокая самокрутка.

Проклятье! Этот придурок всего лишь решил побаловаться в кустиках запрещенным и преследуемым куревом, а я… Но где же настоящий четвертый?!

Исследовать этот вопрос времени не было. Я подскочил к девушке — с тоскливым чувством, что четвертый сейчас ловит мою спину прицелом снайперcкой винтовки.

Она тем временем присела на газон и клонилась набок — все мышцы у нее расслаблены, побочный эффект… Не удержавшись, я бросил мгновенный взгляд внутрь коляски — хотя уж здесь-то ошибки случиться никак не могло. Ее и не случилось — пластмассовый младенец уставился на меня безжизненным взором. Тратиться на имитатор-тренажер для будущих мам — двигающийся, плачущий и мочащийся в подгузники — Пастушенко не счел нужным.

Швырнув «горчичник» в кобуру, я ухватил «мамашу» за плечи, начал поднимать, и…

— Стоять! Не двигаться! — проорал странный голос — такой, что сразу и не определить, принадлежит ли он женщине, мужчине, ребенку или вообще речевому синтезатору.

Копающийся в песочнице мальчишка распрямился — и я увидел под огромной панамой лицо взрослого мужчины.

Лилипут! Карлик!

В коротенькой ручонке недомерок сжимал громадное оружие — восемнадцатимиллиметровый «бергштайн».

Не знаю, отчего карлик сразу не выстрелил. Может, побоялся зацепить напарницу. А может быть, пытался растянуть момент своего великого торжества: вот, дескать, какой я маленький да удаленький, а ты, дылда проклятая, передо мною никто и звать тебя никем… Не уверен, что всё обстояло именно так, но в мозгах у подобных созданий зачастую водятся самые причудливые тараканы.

В любом случае, его промедление стало ошибкой. Добрая пригоршня песка, зацепленная моим ботинком, полетела недомерку в лицо. Держа «мамашу» как живой щит, я увидел: лилипут отмаргивается, отплевывается, «бергштайн» опущен, — и метнулся к «тойоте», перекинув девушку через плечо, на спину… Она ватно обмякла, не сопротивлялась. Отдача у «бергштайна» та еще, даже здоровенные мужики предпочитают при возможности стрелять не на весу, используют выдвижной приклад. Карапузу же весом в тридцать кило и с рахитичными ручонками в жизни не попасть в быстро движущуюся мишень.

Едва успел распахнуть дверцу — страшный толчок швырнул меня вперед. Грохот выстрела отдался в замкнутом пространстве двора гулким эхом.

Генерал-майор Барсев казался довольным. Выслушал доклад обо всех начатых группой «Немезида» мероприятиях, пообещал, что очень скоро от налоговиков поступят развернутые финансовые отчеты КРТ и дочерних структур за последние годы — пусть Хрущев пороется, вдруг да откопает что-то интересное. Намекнул, что в случае успеха будут награды и повышения в званиях, а про Баренцбург и прочие Туркестаны можно будет позабыть.

— Все региональные управления извещены, — оповестил генерал подчиненного. — Ваши запросы — о прошлом фигурантов, и любые другие — будут отрабатываться вне очереди. Если необходимо куда-то выехать, разобраться на месте — в помощь будут предоставляться лучшие кадры из местных. Память у тебя хорошая?

— Ну… вроде на склероз не жалуюсь… — Стрельцов несколько замялся от неожиданного вопроса.

— Возьми, — протянул Барсук тоненькую прозрачную папочку. — Прочти в приемной и верни Пахомычу. Там все, с кем тебе, возможно, придется контактировать у регионалов. Уровень высокий — заместители начальников управлений, так что по пустякам не дергай.

— Трое из тех, что сейчас на «Немезиде», родились и долго жили за границей.

— Знаю. С Молдовой и даже с Израилем проблем не будет, контактные номера людей в тамошних спецслужбах получишь чуть позже. А вот Карпатская Крайна… Сам понимаешь.

Генерал помолчал. Затем сказал с неохотой:

— Если нароешь по этой закарпатской девице что-то важное… Если будешь полностью уверен, что не тянешь пустышку… Приходи, сделаем, что сможем.

«Подключит зарубежные резидентуры, — понял Стрельцов. — И наших нелегалов, и, не исключено, «соседских»… Но делать это Барсуку ох как не хочется. Какие-то у него трения с зарубежным управлением…»

— Вопросы есть? — генерал-майор начал закруглять разговор.

И тут Стрельцов выложил приберегаемый напоследок козырь. Вернее, лишь попытался выложить:

— Теперь о деле «Хеопса»…

— При чем тут «Хеопс»?! — доброжелательность генерала как ветром сдуло, тон стал резким и неприязненным.

Стрельцов объяснил, при чем.

— Мнительность в нашей работе — последнее дело, — наставительно произнес Барсук. — Подумаешь, уволился человек из рядов, за деньгами погнавшись, не он первый, не он последний…

— Я его хорошо знаю, в разных с ним переделках бывал… И везде, где Гюрза прошел — трупы штабелем. Не верю, что сейчас он тихо и мирно сидит в какой-нибудь частной службе безопасности. И думаю: если он решил заработать деньги, играя против нас…

Стрельцов не договорил, перебитый генералом:

— А ты не думай, ты свое дело делай. Кто по «Хеопсу» работает, тоже не вибратором зачатые — проверят твоего Гюрзу в первую очередь.

— Связь с «Немезидой» идет через «Хеопс», — гнул своё Стрельцов. — Вернее, шла… Не бывает таких совпадений — на станции начались покушения, и почти тотчас же выводят из строя аппаратуру «Хеопса». Если оба дела нельзя объединить в одно производство, то уж плотный обмен информацией необходим.

— У тебя плечи, случайно, не побаливают? — с фальшивой заботой осведомился генерал-майор. — Звездочки оставшиеся кровавых мозолей не натерли?

Стрельцов эту его присказку знал хорошо. И понял: дискуссия закончена, ломиться дальше в глухую стену бесполезно.