Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

Пообедав, Чешко вызвал капитана Шульмана.

– Есть новости? – спросил он, наливая в стакан кефир из пакета.

– Ждём запуска, – коротко ответил сухолицый зам.

– Что москвич?

– Шатается вокруг и около. Следим.

– Он опасен.

– Да ладно, одни амбиции.

– Говорю тебе, он опасен! И начинает догадываться, что мы спускаем дело на тормозах.

– Он один, а один в поле не воин, как известно. В крайнем случае пригрозим, чтоб не путался под ногами, а не уймётся – уберём.

– Тогда сюда нагрянет десант из «конторы».

– Не нагрянет, мы вывезем майора за пределы зоны. К тому же нам осталось ждать всего двое суток максимум. Зверь активируется, и мы спокойно уберёмся отсюда.

– Твоими устами – да мёд пить, Десятый!

В дверь кабинета постучали, вошли Борщевский, как всегда угрюмо-недовольный чем-то, и Супрун, его помощник по особым поручениям.

– Что обсуждаем?

– То же, что и вчера. Ситуация ухудшается, – буркнул Чешко, едва не облив китель кефиром. – Чёрт! Руки дрожат, как у алкоголика.

– Твой носитель и был алкоголиком, – презрительно выпятил губы следователь. – Десятому могли бы дать носителя получше. Я на это твоё пузо смотреть не могу!

– Чешко был ближе всех к зоне.

– Да понимаю!

Полковник с досадой бросил пустой пакет в корзину для бумаг.

– Предлагаю увезти тело в Усть-Кишерть, и чем быстрее, тем лучше. Меньше народу будет тереться у Молёбки.

– Закончим процедуры – увезём.

– Сегодня к вечеру!

– Сделаем. Я бы ещё и журналистку эту придавил где-нибудь по-тихому. Она наверняка что-то знает и может растрепаться майору. А он и так взял стойку.

– Вечером мы с ним поговорим.

Зазвонил телефон Шульмана.

– Секунду, – сказал он, поднося к уху айфон. – Слушаю.

Возникла пауза. Лицо капитана стало мрачнеть.

– С кем?.. понятно… нет, следите пока. – Шульман прикрыл трубку рукой. – Кашин на хуторе, разговаривает с лодочником.

– Говорил же – надо было его мочить! – выдал хищную улыбку Супрун.

– Что будем делать, господа наездники?

Следователь бросил тяжёлый взгляд на потеющего Чешко.

– Доигрались, герр гауптштурмфюрер? Кто будет расхлёбывать кашу, если майор начнёт копать глубоко?

– Его надо… – начал Супрун.

– А если он и в самом деле не один?

– Парнишка при нём – из наших местных чекистов.

– Я не о парнишке.

Чешко открыл второй пакет кефира.

– Выбора не остаётся. Надо брать его и допрашивать.

– Давайте я попробую объяснить ему ситуацию, – предложил Супрун. – Расскажу, чем мы занимаемся, чего ждём. В конце концов, я тоже служил в «конторе» и знаю все её слабые стороны.

– У тебя была червоточина, – буркнул Борщевский, – категорическая уверенность в безнаказанности. Поэтому ты и пошёл на контакт с нами. А этот майор слеплен из другого теста.

– Все мы имеем внутри червоточины, – не обиделся Супрун. – Вы в том числе. А попытка – не пытка. Пойдёт на контакт – хорошо, не пойдёт – спишем. Нам всего-то надо день простоять да ночь продержаться, как писал пролетарский классик.

Борщевский посмотрел на Чешко.

– Тебе решать, ты у нас координатор.

Полковник посопел, бесцельно тыкая пальцами в клавиатуру компьютера.

– Хорошо, берём его. Гарик, группу на выезд!

Шульман проговорил в трубку:

– Не спугните майора, мы скоро будем.

– Не надо посылать группу, – сказал бывший сотрудник ФСБ. – Мы сами его возьмём. Я лично с ним разберусь.

Берег Сылвы напротив хутора оказался вполне цивильным, он даже имел деревянный причал с леерным ограждением и широкие сходни. По всему было видно, что за ним ухаживают.

Лодок видно не было. Справа и слева от причала располагались низкие бараки – гаражи, но ни у одного из них не стояла на воде какая-либо посудина. Впечатление складывалось такое, будто все владельцы лодок дружно убыли на рыбалку и ещё не вернулись из похода.

Зато к причалу был пришвартован бело-синий катер, небольшой, с кокпитом на одного человека под прозрачным козырьком и миниатюрным кубриком на корме. Имени катер не имел, только номер – 028.

– Корыто советских времён, – сказал Алексей. – Почту возит. Осадка маленькая, шустрый, может ходить по мелководью.

– Вряд ли мы уговорим хозяина, – неуверенно проговорила Евгения.

Варавва поднялся по сходням на причал, нарочно топая по настилу ногами погромче.

Дверца кубрика, украшенная иллюминатором, открылась, оттуда высунулась заспанная небритая физиономия: светлый чубчик, клювастый нос, широкий подбородок, скуластое лицо. Цвет глаз аборигена Варавва рассмотреть не смог.

– Добрый день, сэр, – сказал он. – Это ваш катер?

– Ну? – хрипло ответил «сэр».

– Ваш или нет?

– Ну? – повторил ответ средних лет мужичок.

– Нам захотелось прокатиться на нём до впадения в Сылву Вязовки. Мы заплатим.

– Не получится.

– Почему?

– Я при исполнении.

– То есть вы не владелец?

– Моторист.

– Свяжись с хозяином, уговори, а лучше возьми нас на борт втихаря, и ни с кем не надо будет делиться. Мы потратим на прогулку не больше часа.

– Не могу…

– Такой хороший день, а ты не в настроении, – укоризненно покачал головой Алексей. – Кто отворачивается от хорошего заработка, неблагодарен, ибо выказывает пренебрежение милости божией.

– А скоко дадите?

– Тысячу.

– Гроши, – скривился моторист.

– Две, – повысил ставку Варавва.

– Три.

– Уговорил.

– Но всех я взять не смогу.

– Почему? Уместимся как-нибудь, нас всего трое.

– Двоих возьму, – упёрся моторист.

Варавва оглянулся на спутников.

– Женя, может, останешься?

– Давайте лучше я останусь, – оценил мимику журналистки Алексей. – Будем держать связь. В случае чего я найду способ присоединиться к вам.

– Договорились, – согласился Варавва. – Жди нас здесь через час-полтора.

Он подал руку Евгении, оба перелезли на борт катера.

Моторист вылез из кубрика целиком, оказавшись в коричневой робе инспектора рыбнадзора, снял с тумбы на причале кольцо швартовой верёвки, встал к штурвалу.

Катер заворчал мотором, медленно отошёл от причала.

Плёс Сылвы лёг перед его носом извилистой лентой шириной всего в двадцать-тридцать метров.

Однако далеко катеру отплыть не удалось.

Из-за поворота реки вдруг вынесся другой катер, пошире и подлинней, с высоким фальшбортом и надстройкой на корме под белым пластиком. На носу у него торчала тумба, на которой крепился прожектор. При повороте стало видно название катера: «Гроза». Он лихо подрезал катер Вараввы, заставив рулевого остановиться.

– Всем на борту! – загремел жестяной голос. – Стоять, не двигаться! Поднять руки!