Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

Аппарат был невелик и хорошо известен партизанам: появлялся и исчезал неожиданно, словно выныривая из невидимости и затем ныряя обратно. Обычно за таким визитом следовал рейд карателей, но, показывал опыт, летающая машина и сама могла нанести неслабый удар. Многие считали ее беспилотником – слишком мала, некуда посадить экипаж, но в точности никто не знал.

Возможно, Михычу редкостно повезло – случайно угодил в уязвимую точку или дала сбой защита… Не важно, первая победа есть первая победа, если врага можно сбить – надо искать, надо придумывать, как это сделать.

Рухнула вражья хреновина на околице деревни Крюково, в глубине контролируемой повстанцами зоны, – исследовать трофей можно было неторопливо и без помех. Едва вскрыли корпус, изнутри потянуло лютой вонью, заканчивать работу пришлось в изолирующих противогазах.

– Серой тянет! – наставительно сказал отец Тимофей, добровольно примкнувший к отряду и исполнявший обязанности военного священника. – Знак явный нам дан, чьей волей эти отродья посланы!

Капитан, хоть и был махровым атеистом, не стал возражать, лишь взял на заметку: атмосфера у пришельцев не земная, другая и весьма своеобразная, – может, этот факт как-то поможет их одолеть. Но если внутри воздух чужаков, то должен быть и тот, кто им дышал.

Так и оказалось – внутри якобы беспилотника сидели пилоты, двое. При виде их на Коляна Красницына напал истерический смех.

– И вот эти… вот эти… вот такие… это они нас завоевали?

Грозными завоевателями существа не выглядели – мягкие, кожистые, напоминавшие размером и формой дыньку с плоским основанием, зачем-то отрастившую небольшие гибкие конечности.

Один пилот, похоже, не выдержал падения и признаков жизни не подавал. Второй пульсировал еще полчаса – не то так дышал, не то содрогался в предсмертных конвульсиях. Потом и он затих.

После заката отпраздновали все три праздника разом, капитан выкатил спирта из НЗ, да и в Крюково нашлись жители, промышлявшие самогоноварением, и ради такого случая не поскупились.

Герой дня, Михыч, о подвиге своем много не распинался: выстрелил, попал, делов-то, – и лишь опрокидывал рюмку за рюмкой. Он вообще не отличался краснобайством, зато был не дурак выпить. Колян Красницын говорил за двоих, живописуя подробности исторической победы.

Капитан старался не подавать вида и праздник не портить, но мысли у него бродили мрачные. В сегодняшнем успехе был бы толк, если доставить трофей специалистам – ученым и военным инженерам, чтобы те разобрались, нашли уязвимые места и эффективные методы борьбы. А так… моральный эффект – вот и весь прибыток.

Да и вообще дела идут все хуже и хуже. Переговоры о создании единой партизанской армии увязли, как в трясине, в борьбе самолюбий и местных интересов, – все согласны, что объединяться надо, но все хотят командовать, а подчиняться приказам не хотят. Потери растут, а поток добровольцев слабеет, почти сошел на нет, и боеприпасов все меньше, но бесхозных запасов оружия не осталось, все зачищены утилизаторами, – каждый ящик патронов приходится захватывать с боем и кровью… О том, чем грозит зимовка – без запасов, без подготовленных баз, – капитан даже не задумывался. Он не надеялся, что их отряд дотянет до зимы.

– Не хмурься, капитан, – обратился к нему раскрасневшийся Колян. – Давай-ка лучше выпьем за победу.

Капитан взял протянутый стакан. В окончательную победу он, несмотря ни на что, верил. Капитан был оптимистом.

У Алексея и Людмилы Воронцовых в тот вечер к двум общим праздникам тоже добавился свой, личный, – новоселье.

Вернее, не совсем новоселье, оно случится, когда закончат ремонт и въедут в новую квартиру. Но и получение ключей от нее стоит отметить.

Они отметили – прямо там, в девственно-пустой комнате, еще попахивающей краской, штукатуркой и еще чем-то строительным.

Пили принесенное с собой шампанское, закусывали конфетами, болтали, много смеялись… Акустика в абсолютно пустом помещении была странная, смеху и голосам вторило гулкое эхо.

Как анекдот они теперь вспоминали первую попытку получить ключи: тревога, сирены, отключение электричества, Мила, застрявшая в лифте и не добравшаяся в результате до «Стройтреста»… Тогда казалось: все, не будет теперь квартиры, и ничего не будет… Конец света.

А оказалось – вовсе не конец, а начало новой эры, гуманной, продвинутой и действительно космической (все-таки и Луна, и ближние орбиты в сравнении с глубинами Галактики – как прогулка по двору в сравнении с кругосветным путешествием).

Человечество сделало громадный шаг вперед, но и их молодая семья сделала свой шажок туда же – у Алексея теперь новая работа, в межпланетной комиссии по умиротворению и регулированию, и доходы у семьи новые. Можно будет расплатиться за квартиру гораздо раньше… А самое главное – пришло давно запланированное время подумать о детях. Они выпили по последней за грядущих детей и разбили бокалы на счастье.

Алексей и Людмила были оптимистами и верили, что их дети будут жить лучше родителей – в новом прекрасном мире, среди чудес технологий и безграничных галактических просторов.

Под утро по освобожденной территории с центром в деревне Крюково ударил тот самый «плуг», что превратил последний «Дарьял» в мешанину из бетона, металла, пластика и человеческой плоти.

Деревни не стало. Окрестных лесов, лугов, дорог тоже – монотонный лунный пейзаж. Живых в зоне поражения не осталось.

Приказ на атаку был отдан лично генерал-резидентом Туиуу-1162–3371/203 – огромным одноклеточным существом, обитавшим в жидком метане.

Во многом приказ стал жестом отчаяния. Поднадзорные никак не желали умиротворяться и переходить к плановому сокращению своей численности разумными цивилизованными методами: массовой стерилизацией и жестким лицензированием деторождения – таким, чтобы прирост населения оказался в разы меньше естественной убыли.

Но местная агрессивная фауна не желала вымирать гуманно и мирно. Разрозненные очаги сопротивления, разбросанные по всем континентам, разрастались, накануне над деревней был сбит ДРК, уже пятый за истекшую неделю. Плюс суборбитальный десантный корабль, рухнувший в океан в результате диверсии.

А проклятые пацифисты в Галактическом Совете только и ждут повода, чтобы поднять вопрос о прекращении миротворческой операции и отзыве флота… Еще несколько потерь – и дебатов не избежать, а результат их для военного лобби может оказаться плачевен…

И жестокие удары возмездия – в сущности, последний шанс довести экстерминацию местной фауны до конца. Если и они не помогут…

Его превосходительство надеялось, что все же помогут. Оно было оптимистом и верило в окончательную победу.